Чупин Олег - Командир. Трилогия
Третий этаж полностью приспособлен для обороны. В его стенах имеются амбразуры, через которые можно стрелять и из крупнокалиберных пушек. Такая крепость способна противостоять любому натиску. В своё время у Святодуховских ворот магистр Вальтер фон Плеттенберг велел установить горельеф с изображением богоматери, впоследствии рядом с первым был установлен еще один горельеф, изображающий уже самого магистра. Единственное, что снижало боевую эффективность замка, так это были деревянные дома рижского посада, где проживали не пускаемые в город местные туземцы, разбросанные тут и там под замковыми стенами и затрудняющие в случае осады ведения огня по врагу.
В общем, оборонительный комплекс Риги был еще тем крепким орешком, при почти сотне орудий на городских и замковых стенах с башнями, защищаемый гарнизоном в шесть тысяч наемных немецких кнехтов и пяти сотнях нанятых в тех же землях рейтар. Помимо наемников в гарнизон входили городские канониры из пушкарского наряда, городские стражники и более двух тысяч городского ополчения из бюргеров.
Но все-таки сердцем Риги был её порт. Рижский порт выстроенный вместе с основанием Риги пропускал через себя идущие на экспорт различные товары из Ливонии, Польши, Литвы, Московии и даже далеких Тартарии и Катая, в которые включались воск, лен, конопля, лесоматериалы и пушнина, зерно и иные товары. Самый ценный экспортируемый материал, были деревья для мачт. В списке импортируемых Ригой товаров преобладали соль, сельдь, ткани, металлоизделия и колониальные товары из испанского Нового Света. Но первоначально рижский порт находился в устье реки Ридзене. Однако ему, в связи с наступлением эпохи массовых морских грузоперевозок, пришлось, переместился на Западную Двину, к Риге, где было намного удобней, так как в центре Риги между берегами Западной Двины было по семьсот-восемьсот метров чистого водного пространства и большому количеству судов, в год порт посещало порядка четырех сотен бортов, было, где разминуться. Уйдя на Двину, порт, оставил устье Ридзене для небольших парусных лодок и зимовки судов.
Воины Басманов были не первые московские ратники, которых видят стены Риги. В 1559 году войска Московского государя Ивана Грозного подходило к Риге, но напасть на город, защищать который было готово пятитысячное войско, не решилось и отступило. Но в этот раз все было по-взрослому. После выхода подразделений на исходные, Басманов направил в город парламентера, жителя рижской слободы, с письмом, в котором предложил властям Риги сдаться. В случае сдачи и перехода под руку Москвы, всем жителям обещалось сохранение жизни, здоровья со свободой и имуществом. А городу гарантировалось самоуправление и большинство его привилегий и свобод. Однако, уже к вечеру, рат ответил категорическим отказом. Дополнительно на стене вздернули невольного парламентера. Что жалеть какого-то почти дикого и грязного местного из туземцев. И только после этого, со следующего утра, началась настоящая осада. Возводились из плетней и ивовых корзин, заполненных глиной, редуты для артиллерии, строились и передвигались ближе к стенам рубленые 'туры' для стрелков. На то чтобы замкнуть цепь стрелковых 'туров' и выстроить в местах расположения 'единорогов' редуты, хватило полторы недели. А потом начался нескончаемый 'московский концерт'. Ядра и гранаты сыпались на городские укрепления и здания города круглые сутки. За неделю беспрерывной пальбы полностью снесли все пушечные казематы на городских и замковых башнях, выбили часть пушек со стен замка и города, разбили воротные башни и сильно развалили, несмотря на обсыпку, городские стены с валами. Перемешали с землей и камнем пушки, установленные на бастионах во рву. Основную лепту во все эти разрушения внесли особые гранаты восьми фунтовых 'единорогов', начиненные не традиционным для данного времени дымным порохом, а неизвестным для окружающего мира пироксилином. Пара этих гранат, попавших через крышу в башню, всегда приводили к одному результату. Несколько килограмм пироксилина, заключенных в оболочки пары гранат, с тройкой дублирующих друг друга фитилей, качественно разносили артиллерийский каземат башни со всем, что находилось в нем. На это накладывался гарантированный взрыв порохового запаса, хранимого у пушек. Камни башен не выдерживали этой соединенной силы взрывчаток и разлетались в разные стороны, калеча и убивая защитников города, находившихся в момент взрыва вблизи, на городских стенах.
За это время полностью закончили контрвалационную линию, и выстроили, вырыли, насыпали участки циркумвалационной линии, на направлениях особо удобных для деблокирующих ударов извне. Приступили к прокладке траншей к городской стене, для штурмовых отрядов. Благо, что в почти дармовой, только корми и выдавай инструмент, рабочей силы, дефицита не было. Согнанные из рижских посадов и окрестностей туземцы, хотя и без радости, но достаточно быстро и качественно выполняли все фортификационные работы.
Сбив башни и выбив большую часть пушек из системы обороны Риги, а замок полностью лишив собственной артиллерийской защиты, перенесли огонь легких 'единорогов' на ворота замка, перебросив большинство трехфунтовых орудий на позиции напротив ворот. Традиционно начав после завтрака обстрел мелкими ядрами замковых ворот, уже через два часа достигли желаемого результата, все воротные арки зияли не закрытыми провалами в стенах и башнях. И тогда, под прикрытием пуль и картечи, свинцово-чугунной метлой сметающей из замковых бойниц и крыши его защитников, вперед пошли уральские стрельцы. К вечеру один из сильных узлов обороны города пал.
После этого осада перешла в стадию медленного додавливания обреченной крепости. Орудийная пальба хотя и сбавила темп, но продолжалась, круглосуточно принося осажденным не только физический ущерб, но и моральный. Не всякий человек может выдержать постоянный гул орудий и падающие с выси чугунные 'подарки'. Подобные действия несут огромный расход пороха и иного боеприпаса для орудий и ружей. Так, что для их восполнение за время осады приходили аж три каравана судов, привозивших из русского Полоцка недостающий боезапас.
Если под Ригой, против немцев, велись активные боевые действия, то против поляков, запершихся в Дюнамюнде, ни каких действий не велось. Окружив замок контрвалационной и циркумвалационной линиями, московиты сели в осаду и сидели, ждали, когда у панов элементарно закончатся их мизерные запасы пищи. За те полтора месяца, находясь в постоянном конфликте с рижским ратом, комендант крепости Дюнамюнде пан Островский не сумел сделать необходимые запасы еды. Власти Риги так же ставили ему палки в колеса, как и он им. Поляки частенько останавливали и не пропускали Ригу и из неё корабли, а рижане в отместку не продавали им продовольствие. А взять его силой в и так-то нищих окрестностях было невозможно, в связи с отсутствием оного в должном количестве. Правда и сами рижане, по этой же причине не смогли завести в город достаточного запаса продуктов.
Территория цистерцианского монастыря Дюнамюнде и патримониального округа города Риги.
История появление в устье Западной Двины каменного укрепления восходит ко временам основания самой Риги. Место, где находился замок, расположено в десяти-двенадцати километрах к северу от Риги. Первоначально на месте укрепления была сооружена небольшая часовня для паломников, прибывающих в Ригу со стороны моря. Затем в 1201-1202 годах началось строительство монастыря. И здесь же, в устье реки, у подножия горы Святого Николая была устроена гавань для кораблей епископа Альберта Буксгевдена. Тем не менее, официальной датой основания монастыря Дюнамюнде, принадлежащего цистерцианскому ордену, принято считать 1205 года, когда, по-видимому, было начато серьезное строительство. Местоположение монастыря в устье Даугавы имело стратегическое значение для охраны подступов к Риге, и требовало возведения значительных укреплений. Вот на вершине горы и возвели каменную цитадель, закрывающей на замок устье Западной Двины. Высоки, толстые каменные стены замка были усилены четырьмя круглыми башнями с пятью малыми бастионы итальянского типа, окруженные рвом с водой.
Рига, план замка Дюнамюнде.
Вот и сидели тихо и почти мирно два полка царских стрельцов в осаде, пока их товарищи безобразничали и шумели под стенами Риги. Изредка постреливая из винтовок, по полякам, пытавшимся ловит для пропитания рыбку в реке.
Рижские власти честно продержались в осаде до середины сентября, неся из-за сухопутной, речной и морской блокады не только финансовые потери, но и потери для своего желудка, начало сказываться малое количество продовольствия запасенного ратом. Однако отрезанные по суше от сообщения с другими поселениями в округе контрвалационной и циркумвалационной линиями, от снабжения с верховья Двины, стоявшими на якорях поперек реки плотами с установленными на них трофейными пушками и полком царских стрельцов, а от снабжения по морю, кораблями русского царя, имеющиеся запасы еды, без пополнения, неумолимо таяли. Вселяла в сердца горожан тоску и напоминая им прошлые осады города Ливонским ордером и сопровождаемым их голодом. А разгром вышедшей из рижского порта, на прорыв морской блокады города, сборной эскадры купеческих судов, окончательно погасил последние искры надежды и веры в возможность отразить приступ, у большинства бюргеров и городской верхушки. Да и зрелище заложенных баррикадами воротных проемов, на месте абсолютно разбитых воротных башен, разрушенный верхушки всех остальных башен и почти полностью срытого, в нескольких местах, опоясывающего город вала со стеной, не внушали оптимизма. И наконец, терпение и вера рижан иссякли.
