Наталья Уланова - Лиса. Личные хроники русской смуты
— Но он у нас так редко бывает…
— Снова здорово! А брат у тебя на что? Он его друг?.. Так?..
— Так…
— Вот и спроси у него — почему Саша редко у вас бывает? Намекни, что у тебя к нему интерес! Ты же ему в таких делах помогаешь?.. Пусть и он тебе поможет! По-братски. Но до этого надо разобраться с соперницей… Он давно с ней познакомился?
— Не знаю… Несколько месяцев назад, когда в больнице лежал. Ему аппендицит вырезали…
— Она в больнице работает? — уточнила Инка.
— Нет, что ты. Она там сама лежала. Теперь вот перезваниваются…
— А встречаются они часто? — встряла Юлька.
— Армен говорил, что после выписки пока ещё не встречались… Только по телефону разговоры разговаривают…
— Постойте, девочки… А это не наша Лиса?.. А что? — всё сходится! Ей тоже недавно аппендицит вырезали. И она там с каким-то курсантом познакомилась. И, что характерно, он ей недавно позвонил. Раздобыл где-то номер телефона и позвонил. Она сама хвасталась.
— Неужели она? — изумилась Юлька. — Правильно мама говорит: Баку — это большая деревня!!!
— Знаете, девочки, похоже, у меня есть план… — сверкнула глазами Инка. — Если это и в самом деле Лиса, то я её с Ильгаром познакомлю. Это моего Ромки друг. Такой красавчик — она ни за что не устоит! Всё будет хорошо! Выше нос, Анаидка!
— Всё равно, как-то это того… — уже сдаваясь, вздохнула Анаида и усомнилась. — А вдруг не сработает?
— А не сработает — ещё что-нибудь придумаем! — поддержала подругу Юлька и, пожав плечами, снисходительно скривившись, пояснила: — На худой конец, познакомишь её с твоим братом! Армен русских любит! Чем ей плохо? Всё по-честному! Вместо одного парня — целых два получит! На выбор! — и рассмеялась. — Хошь тебе пирожное, хошь тебе мороженое, хошь тебе Армен, а хошь тебе — Ильгар!
— А если это не она?..
— Шанс есть… Но… Ты это через Армена выясни. Или, когда Саша у вас в гостях будет, — «случайно» покажи ему её фотографию. А сама посмотри — как отреагирует.
— Всё равно… Как-то всё это нечестно…
— Ну, и дура! — подытожила разговор Юлька. — Если всё время по-честному поступать — вымрем!!!
— Принципиальная, да? — поддержала подругу Инка. — С такими принципами своё счастье не поймаешь!
— А разве его надо ловить? — попыталась возразить Анаида. — Я думала — оно само приходит…
— Ага. Придёт и постучится. А дверь откроешь — бухнется на колени и ну упрашивать, чтобы не прогоняла!!!.. Ду-у-ура!
Азербайджанская ССР, г. Баку. 1988 год, апрель. Квартира ХоджаевыхСаша сидел на диване, вежливо рассматривая старые семейные фотографии с иссохшими, изломанными краями, безошибочно угадывая своего приятеля, как на портретных, так и на общих снимках. Впрочем, фирменный нос Армена и его характерный немного взъерошенный, но одновременно дерзко-вызывающий взгляд было бы трудно не узнать.
Затем пошли фотографии сестры. Детские, школьные…
И… словно гром среди ясного неба: с одной из карточек улыбнулась девчонка, которая приглянулась ему в больнице и позднее не пришла на свидание…
Наташа…
Эх, судьба человеческая… И почему ты такая запутанная и непредсказуемая? Никогда не угадаешь — где и с кем встретишься… И что из этого получится — нипочём заранее не узнать.
— Кто это? — спросил он ошалело.
Армен заинтересовался, но, взглянув на фотографию, неприязненно сморщился.
— Э-э-э, откуда эздес это?.. — он вырвал снимок из Сашиных рук и гортанно выкрикнул: — Анаида, что эздес делает этот карточка?
Акцент у его друга появлялся только в минуты крайнего волнения.
«Волнуется, значит…» — отметил Саша и насторожился.
Только откуда у Армена такая реакция на его недавнюю знакомую?
На Наташу…
В комнате тихой тенью появилась стеснительная сестрёнка, молча взяла снимок и вышла. Но Армен уже вышел из себя. Эмоции распирали его, и он, раздражённо кривясь и сверкая глазами, экспрессивно продолжил:
— Это они у себя в школе чудят! Анкеты какие-то пишут! Фотографируются на память! Эта, на фото, с моей сестрой учится. Она у них новенькая была. Сестра присмотрелась, мне посоветовала подружиться. Я, как человек, на свидание позвал, встречаться предложил. Честно открылся, а она мне прямо в лицо посмеялась, повернулась и ушла. Потом, сколько ни звал, ни разу не пришла. Злая, э-э-ээ!.. Анаида, порви, да, карточку! Иди сюда! Прямо на наших глазах порви, да!
Появилась Анаида. Тонкие подрагивающие пальцы тут же послушно исполнили приказание. У Саши невольно дёрнулась щека. Обычно живой и общительный, он словно погас, всё оставшееся время был скованным и напряжённым и, против обыкновения, молчал.
Девочка чутко уловила произошедшую с гостем перемену и, когда брат, отойдя к телевизору, отвлёкся, присела рядом и тихо, вполголоса, спросила:
— Саша, вы её знаете?..
— Знаю, — признался Саша и посмотрел на неё долгим, до оторопи странным взглядом. Таким странным, что спрашивать что-то ещё девочка не решилась. Мало ли…
Из-за ощущения неловкости, а, может, ещё почему, она принялась его успокаивать.
— Не расстраивайтесь вы из-за неё… Она… — Анаида запнулась, словно не могла решиться, стоит ли такое открывать, — Она всё время с кем-то встречается… — и замолкла, словно не веря в ею же произнесённое. Не веря в то, что именно она такое сказала.
Ситуацию спас вовремя вернувшийся от телевизора брат.
— Чёрт знает что показывают! Целых три канала, а смотреть нечего!!! — посетовал он и неприязненно посмотрел на сестру.
Судя по всему, у мальчишек намечался чисто мужской разговор. Участвовать в нём или остаться свидетельницей кавказская женщина не имеет права.
Анаида вскочила и, подхватив поднос с чайными приборами, поспешно вышла. Саша проводил девушку задумчивым взглядом. Блюдца и пустые чашки с торчавшими из них чайными ложечками тренькали при каждом её шаге, словно протестуя против сказанного.
…Прощаясь, Саша, не стесняясь брата, тронул Анаиду за плечо и попросил:
— Принеси мне обрывки этой фотографии.
— Но…
— Принеси… — с нажимом повторил он.
Азербайджанская ССР, г. Баку. 1988 год, месяцем ранее, школа №… РетроспективаНа переменке Анаида улучила момент и, состроив совершенно заговорщицкое выражение лица, отвела новую одноклассницу в сторонку.
— Слушай, а ты можешь прийти сегодня на аллейку в четыре часа?
— Могу, наверно… А зачем?
— Мне нужно будет тебе там что-то сказать…
— А здесь нельзя?.. Сказать?
— Здесь — нельзя!.. — серьёзность и важность ответа подчеркнул напряжённый немигающий взгляд. — Придёшь? — после этого вопроса взгляд подруги вдруг преобразился, стал каким-то скользящим, каким-то мимо.
— …Приду, раз это тебе так надо… — равнодушно пожала плечами Лиса. — «Тайны какие-то… Впрочем, это даже интересно!»
Всякие секреты и тайны для девичьей крови — вещь полезная. С ними как-то веселее. Появляется ощущение полноты жизни.
На одной из перемен, последовавших за состоявшимся разговором, Анаида встала и нарочито громко, наверняка только затем, чтобы все её услышали, заявила:
— …Знаете, а у нас в классе есть девочка, которая нравится одному очень хорошему человеку… Он всё время про неё у меня спрашивает… — и выразительно посмотрела в сторону Лисы.
Все посмотрели тоже.
Стало ещё интереснее: «…А, может, это ОН нашел её?.. Наконец-то нашёл!»
* * *На пустой аллейке, спиной к ней, стоял одетый в форму парень.
Лиса вздрогнула и застыла на месте, но, когда тот обернулся, почувствовав направленный на него взгляд, не смогла удержать разочарованного выдоха.
«…Это всего лишь Армен… Брат Анаидки… Флейтист из училищного военного оркестра.
Какое разочарование…
Зачем, зачем я сюда пришла?..»
Уйти сразу ей показалось неудобным. Держась друг от друга на целомудренном расстоянии в полтора шага, они прошли по аллейке, затем спустились к трамвайным путям. Лиса ступила на один из рельсов, сделала шаг, другой и… заскользила — легко и плавно, старательно удерживая равновесие. Армен шагнул за ней и подал руку, попытался поддержать, но она, отрицательно качнув головой, отстранила её и, погрозив ему пальчиком, продолжила своё набирающее скорость скольжение. И улыбалась, постоянно улыбалась…
Разговор не клеился. Армен долго, путано и совсем неинтересно рассказывал какие-то совершенно несмешные и неинтересные истории, и Лиса, не выдержав неловкости, спросила его про оркестр, про флейту… Собеседник обрадовался и охотно переключился на привычную для него тему. Он перестал запинаться, начал размахивать руками и так и сыпал музыкальными терминами: марши и вальсы сменяли польки и мазурки, затем следовали увертюры, оперные арии и симфонии. Потом пошли имена дирижёров и композиторов: Берлиоз, Рессель, Шенберг, Голдмен, Суз, Дунаевский…
