Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 2
Тростничок бежал назад к рыночной площади, прижимая к себе флейту, которую он спрятал за пазухой. Он едва сдерживался, чтобы не прыгать и не скакать, ему хотелось громко кричать о своей невообразимой победе. Но по мере приближения к площади его бег стал замедляться.
Рынок закрывался. Толпа поредела, а торговцы упаковывали свои товары. Цыганская повозка исчезла. Тростничок пришел к месту, где обычно торговали люди из Медвежьего Логова. Односельчане поприветствовали его и спросили о матери. «Сиан разыскивал тебя», – сообщил ему Сандар, с оттенком гордости в голосе.
Странно, но теперь, когда он оказался среди друзей и соседей, Тростничок почувствовал какое-то неудобство. Ему уже не хотелось показать всем бархатный сверток, спрятанный под рубахой, поделиться с ними своей радостью, рассказать о своем странном приключении с медвежонком.
Всю дорогу назад Тростничок молчал. Хотя он был очень голоден, он не захотел признаться, что отдал свой завтрак медвежонку. Вечером, прежде чем лечь спать, мальчик спрятал деревянную флейту в сундук, где хранилась его зимняя одежда. «Это подождет. Я удивлю всех, когда меня в следующий раз попросят поиграть на свадьбе».
3. Медведица
Посреди ночи Тростничок внезапно проснулся. Его разбудила суматоха, поднявшаяся в сарае для домашних животных, за стеной дома. Что-то испугало гусей, и они разгоготались и шумно захлопали крыльями. А тут подняли тревогу и раскудахтавшиеся куры, и заблеявшие овцы и козы. Родители Тростничка тоже проснулись, и Сандар, засветив свечу, вышел в ночной холод проверить, что случилось. Тихо, как мышь, Тростничок выскользнул из дома за ним.
Медвежье Логово было окружено прочной оградой из бревен с заостренными верхушками. Она защищала и людей, и домашний скот от волков, которые в голодные зимние времена становились опасными.
Тростничок услыхал в темноте за оградой шаги тяжелых мягких лап, сопение, царапанье и порыкивание. Вдруг огромная голова появилась над острыми концами бревен – черная тень на фоне звездного неба. Медведь стоял на задних лапах за оградой и глядел прямо на него, мягко урча. Так медведицы обычно подзывают своих медвежат. «Я продал ее сына », – пронеслось в его мыслях. К этому времени в деревне началась суматоха – во всех подворьях проснулись гуси и своим гоготанием разбудили всех остальных. Люди выходили из домов, окликая друг друга.
Все были удивлены появлением медведицы в такое неурочное время, хотя это никого не испугало. «В чем дело, дружище? – спросила знахарка Бейота. – Может, ты не в порядке? Приходи, когда взойдет солнышко, и я постараюсь тебе помочь». Медведица опустила голову и опять издала мягкое урчание, как бы призывая детеныша. Затем она навалилась всем весом на ограду, пытаясь повалить ее. В конце концов она опустилась на все четыре лапы и, тяжело вздыхая и сильно прихрамывая, побрела прочь. Жители не знали, как истолковать такое странное поведение. Некоторое время они стояли толпой и обсуждали это происшествие. Но наконец все разошлись по домам. Деревня успокоилась и погрузилась в сон.
Тростничок же никак не мог заснуть и дрожал под теплым одеялом из овчины. «Я продал ее детеныша! Я продал ее сына!» Эта мысль снова и снова возвращалась к нему. Близилось утро. Тростничок мог уже слышать утреннее пение лесных птиц. Он встал, подошел к сундуку и нащупал футляр с флейтой. Поспешно одевшись, бесшумно выскользнул из дома и прокрался к воротам бревенчатой ограды. Он понял, что должен вернуться в Каменный Мост, найти цыган и получить назад медвежонка. Тростничок стоял, внимательно прислушиваясь. Но ничего не доносилось до его слуха, кроме посвиста птиц в предрассветном тумане да шелеста листьев от легкого дыхания ветра. Он приоткрыл створку и уже готов был скользнуть за ворота, но увидел в тумане огромную нависающую тень. Медведица, сторожившая у ворот, угрожающе встала на задние лапы, готовая к нападению. В ужасе мальчик отпрянул назад, захлопнул ворота, и закрыл их на засов.
Утром вся деревня была взбудоражена ночным происшествием. Большая медведица все еще сидела снаружи ограды у ворот, и ее поведение было явно угрожающим. Она сделала еще несколько попыток пробраться в деревню, и было очевидно, что она была уверена, что ее детеныш находился внутри ограды, так как она постоянно мягко порыкивала, призывая его вернуться. Она пыталась напасть на любого, кто делал попытку пробраться за ворота. Она не обращала внимания на самые лакомые куски, которые ей перебрасывали через ограду.
На долгой памяти жителей Медвежьего Логова это был первый раз, когда медведь вел себя так агрессивно по отношению к людям. Сельчане очень досадовали, что в такой прекрасный весенний день они оказались затворниками в своей собственной деревне, и это в такое-то время, когда так много работы снаружи: стада должны были быть отведены на пастбища, пчелиные улья требовали ухода, малиновые кусты следовало подрезать, да мало ли еще оставалось дел! Но было ясно, что медведица непримирима. Осада продолжалась целый день.
Следующая ночь была беспокойной для всего Медвежьего Логова. Медведица попыталась повалить ограду в нескольких местах, и каждый раз гуси поднимали тревогу. На следующее утро медведица снова сидела у ворот. В дополнение к попыткам повалить ограду, она, похоже, разворотила несколько ульев, расположенных в ближних просеках: в ее мехе запуталась плетеная солома и раздавленные пчелы.
В полдень население Медвежьего Логова, всё еще под осадой в своей деревне, собралось у колодца, чтобы обсудить происходящее. Тростничок стоял позади толпы и, стараясь оставаться незамеченным, вслушивался в каждое слово. Совет длился недолго. Хотя люди были обеспокоены тем, что, убив медведицу, они положат конец их давней дружбе со всем медвежьим царством, но было очевидно, что она впала в бешенство и что деревня останется без пропитания, если осада не будет снята немедленно. Группа мужчин объявили готовность отправиться за оружием.
В этот момент Тростничок вышел вперед; «Я продал ее сына!» Тростничок сказал это хриплым шепотом, поэтому никто его не расслышал. «Я продал ее сына!» – громко повторил он, и несколько голов повернулись в его сторону. Тут он вытащил флейту из-под рубашки и поднял ее, его голос перешел в крик. «Я продал ее сына!» Теперь все глядели на него. Люди в замешательстве что-то тихонько говорили друг другу, не понимая, как связать между собой деревянную флейту, которую мальчик держал над головой, и его слова, перемежавшиеся всхлипами, с взбесившейся медведицей за оградой. Наконец, когда они поняли то, что он старался им объяснить, поднялся страшный шум. Некоторые кричали, что Тростничок обрушил проклятие на Медвежье Логово и должен быть изгнан из деревни, как только охотники убьют медведицу. Родители Тростничка и многие другие жители защищали его. Горячий спор перешел в драку. И только после того, как дерущихся разняли, и все докричались до хрипоты и полного изнеможения, заговорила Бейота: «Давайте подождем еще одну ночь. Если медведица все еще будет здесь и не позволит нам выйти, мы должны будем убить ее. Ведь хотя ее поведение и оправдано, мы не в состоянии вернуть ей сына, не рискуя жизнями наших людей».
Темнота окутала деревню, и она затихла. Тростничок и его родители сидели молча, уставившись на огонь в очаге. Нетронутый котелок овсяной каши стыл на столе за их спиной. Прошло какое-то время, и Сандар встал и потрепал Тростничка по голове. «Иди-ка ты спать, сынок, – сказал он тихо и спокойно, – знаешь, как в сказках говорится, утро вечера мудренее. Может, медведица устанет ждать и отступит». Но в голосе его не было уверенности.
Семья приготовилась ко сну. Тростничок, сжавшись в комок под одеялом, слышал, как совсем тихонько всхлипывала е мать. Далеко за полночь все стихло.
При слабом свете угасающих углей Тростничок выскользнул из-под одеяла и натянул одежду. Он поклонился в сторону угла, где за ситцевой занавеской спали его родители. Затем бесшумно выбрался из дома в ночную темь. Заранее упакованный заплечный мешок лежал в сарае.
Уже через несколько минут он был у ворот. Сжимая в руках рукоятку топора, он всматривался в лес, тускло освещенный луной. Все было спокойно – он не видел и не слышал медведицы. Наконец он вышел за ворота и осторожно двинулся по тропе, которая вела к Каменному Мосту. Оказавшись вне видимости деревни, он срубил пару высохших елочек и сделал два факела. Достал кремень и трут из котомки, зажег один факел. Огонь хоть как-то защищал его и освещал путь, но, с другой стороны, делал его более заметным.
На расстоянии около мили от деревни дорога спустилась в низину, и холодный, ползущий туман окутал мальчика. Тростничок услышал шум бегущей воды: он приближался к ущелью, где текла река Пахта. Он заколебался – узкий подвесной мост над пропастью был предательски опасен в тумане, – но пересилил себя и вошел в белесое месиво тумана.
