Alex Marukov - Unknown
— Ну, я предполагаю это единственное место, где он мог бы построить лагерь, не возбуждая лишних подозрений, поскольку этот район был в значительной степени необитаем. Плюс, я сомневаюсь, что его волнует заключенные, которые могут погибнуть, если будет другое извержение, — говорю я. — А может быть, Элайджа ошибся. Возможно, «Ора» — не желтая чума.
— Тогда, что это?
— Даже не представляю, — говорю я устало.
Мы предполагали, что «Ора» это желтая чума. Мы опирались на исследования, которые Элайджа нашел в лаборатории своей мамы. Она генетик, специализирующийся в ксенотрансплантации — пересадке клеток или органов от одного вида другому — но во время первой войны она работала с «Четырьмя Королевствами» над созданием оружия с вирусами, которые будут поражать только людей с определенными генами. Она разрабатывала штамм желтой чумы, ориентированный на людей с V-геном — геном, который помогает человеку чувствовать Дарклингов. У всех Ищеек он есть. Однако, после того как «Четыре Королевства» отравили воду в Блэк Сити, Люсинда была арестована и Иоланда ушла в подполье, так и не доделав своей работы. Мы решили, что они спрятали желтую чуму на секретной базе на Горе Альба, поэтому и пришли найти ее, чтобы они могли закончить то, что начали. Волна усталости накрывает меня, и я вытираю лоб. Он покрыт слабым блеском пота. Моя кожа на ощупь горячая, меня лихорадит.
День сужает глаза, смотря на меня.
— Как ты себя чувствуешь, родная?
— Так, как будто у меня вирус Разъяренных. Что напоминает мне... — Я достаю черный мешочек из кармана куртки, стараясь не разбудить Эша. Дей помогает мне с уколами, которые нелегко сделать, когда грузовик сильно качается на столь ухабистой дороге, но я не знаю, когда мне еще выпадет шанс сделать это сегодня. Грузовик попадает в выбоину в тот момент, когда я убираю шприцы подальше, и мальчики просыпаются от рывка. Жук поднимается в вертикальное положение, его лицо помято от лежания на куртке, а Эш проводит усталой рукой по лицу.
— Ребята, мы на месте, — говорит Ацелот с переднего сидения.
Мы приближаемся к другой Пограничной стене, которая окружает Примас-Три. Она выкрашена в зеленый цвет, чтобы слиться с растительностью. Жук смотрит в заднее окно. С нашего наблюдательного пункта нам видно на много миль вниз по изгибу дороги.
— Есть и другие грузовики дальше у подножья горы, — говорит он. — У нас в запасе тридцать минут форы, прежде чем они доберутся сюда.
Ацелот притормаживает по мере приближения к ряду железных ворот. Они тут же распахиваются, и мы едем по извилистой, горной дороге несколько миль не доезжая до сердца Примас-Три. Здесь восемь Шлакоблочных зданий, окружающих огромный двор, который примерно в двадцать раз больше, чем площадь в Блэк Сити. В медицинских учреждениях все выглядит одинаково: четыре этажа, с плоской крышей, с широкой дверью и с номером, нарисованным на ней. Дорога окружает здания по кругу.
— Лаборатория семь — это вон там, — указывает Элайджа на здание справа от нас.
— Подгони грузовик к черному входу, приятель, — говорит Жук Ацелоту.
Он поворачивает вправо и едет по обсаженной деревьями дороге вокруг задней части здания. На дороге мало движения, но еще рано. Впрочем, я представляю, как лагерь проснется в ближайшее время, и как ученые будут готовиться к встрече новоприбывшим.
Ацелот паркует грузовик близко к черному входу лаборатории семь, таким образом, чтобы мы смогли быстро сбежать. Это не должно возбудить слишком много подозрений, так как я вижу, что и другие транспортные средства, припаркованы возле другой лаборатории дальше вниз по дороге. Мы вылезаем из грузовика и направляемся к черному входу, на котором стоит большая цифра «7», написанная белой краской. Элайджа дергает ручку. Она заперта. Дей указывает на сканер-ключ, установленный на стене рядом с дверью. Я должна была догадаться, что лаборатория будет иметь такую же систему безопасности, как и в офисе регистрации. Зная, что здесь Стражи разрабатывают всякие биологические оружия, похожие на вирус Разъяренных С18, то последнее, чего они хотят, будет распространение вирусов среди основного населения и убийством всех подряд.
— Погоди, — говорит Жук, бегом возвращаясь к грузовику. Он возвращается через минуту, неся ключ. Он забрал его у мертвого охранника. — Я думаю, у него был допуск, поскольку он вез заключенных сюда. — Мы скрещиваем пальцы, когда он проводит карточкой по сканеру, и загорается зеленый. Дверь распахивается. Да! Жук вынимает свой пистолет и входит в здание, проверяя, чтобы путь был свободен, прежде чем остальные попадут внутрь. Эш рядом со мной, рука его ободряюще лежит на моей спине.
Внутри здания все режуще белое, как в больнице Стражей-повстанцев на базе в Галлии. Воспоминание об этом заставляет мои внутренности сжиматься. Интересно, что мои родители делают сейчас. Прошло двадцать четыре часа, они, должно быть, сходят с ума от беспокойства. Они отправили поисковую группу, за нами? Я надеюсь, что нет. Довольно паршиво, что я уговорила Дестени помочь нам, я не хочу втягивать больше Стражей-повстанцев во все это.
— Дерьмо, — бормочет Эш себе под нос. Он указывает на камеры слежения в дальнем конце холла. Они медленно поворачиваются навстречу нам.
— Положись на меня, — говорит Ацелот, подойдя к съемной панели, встроенной в глянцевой, белой стене. Выключатель завинчен. — Элайджа, помоги мне.
Братья, стиснув зубы, отрывают панель от стены, обнажая сеть предохранителей и проводов. Камера постоянно поворачивается. Она почти направлена на нас. Ну, давай, давай! Ацелот тщательно изучает провода, бормочет молитву и дергает синий. Камера в дальнем конце зала замирает. Он издает вздох облегчения и криво улыбается.
— Так и знал, что это те самые, — говорит он неубедительно. — Это должно было вырубить все камеры в этом здании.
— Пошли, — говорю я. — У нас всего, наверное, минуть пять форы, ну может десять, прежде чем они обнаружат, почему камеры вышли из строя и отправятся искать нас.
Мы спокойно идем по пустым коридорам. Я заглядываю через окна в дверях, когда мы проходим мимо. Все комнаты на этом этаже - это высокотехнологичные лаборатории, со сверкающими белыми полами и с мебелью из нержавеющей стали. В одной лаборатории вдоль стены стоит огромный, застекленный холодильник. В нем сотни ампул, наполненных мерцающим, молочным флюидом. Мне эта жидкость напоминает «Золотой Дурман», за исключением того, что она имеет серебристый оттенок, а не золотой. Знаки биологической опасности висят на каждой двери, наряду с уведомлениями, предупреждая людей, чтобы они носили маски «ВСЕ ВРЕМЯ»!
— Давайте поднимемся на один этаж, — говорит Элайджа. — Их здесь нет.
Мы находим лестницу и поднимаемся на второй этаж. Двери во все комнаты здесь очень массивные с небольшим смотровым окошком. Я заглядываю через одно из них. Всю заднюю стену заполняют клетки, забитые белыми мышами. Меня передергивает. Мы продолжаем идти по коридору, я впереди, проверяя каждую комнату, которую мы проходим. Все одно и то же: мыши, крысы, кролики. Как ни странно, одна комната заполнена клетками с деревьями. Я поворачиваю за угол и сразу же замираю.
На меня смотрит испуганная женщина в белом лабораторном халате. Она морщит свой ухоженный лоб, поскольку в коридоре появляются остальные. Ее карие глаза переводят взгляд с меня на Эша. Она узнает его. Нет времени думать. Я поднимаю пистолет и нажимаю на курок. Пуля попадает женщине в грудь. Она смотрит вниз, на красное пятно, расцветающее на ее белом халате, а затем обратно на меня. Ее рот формирует удивленное «О», когда она падает на пол.
— О Боже… — удивляюсь я, и пистолет выскальзывает у меня сквозь пальцы. Он со стуком падает на землю. — О Боже... о Боже... ох, — слово застревает в горле, когда меня охватывает паника. Я не могу дышать. Я убила ее. Я стреляла в безоружную женщину. Я замечаю золотое кольцо на левой руке. Я убила безоружную, замужнюю женщину. У нее был муж, может быть, даже дети, и я — о Боже, о Боже, о Боже. Эш обнимает меня.
— Тебе пришлось это сделать, — говорит Эш мне в волосы. — Она бы позвала остальных.
Я слабо киваю, не в силах оторвать глаз от женщины. Ее каштановые волосы рассыпались веером вокруг ее красивого, тонкого лица. У нее возле бледных губ пролегли глубокие морщины, хотя ей, вероятно, не больше тридцати. Должно быть, она много улыбалась. Мне пришлось ее убить.
Жук и Элайджа спешат к женщине и берут ее тело, а Эш поднимает мой пистолет, кладя его обратно в мою руку. Моя кожу словно жжет, как будто я держу огонь, а не холодную сталь, и это отбирает все мои силы. Я не бросаю его. Вместо этого, я запихиваю пистолет за пояс.
Ребята перетаскивают женское тело в ближайшую комнату — к клеткам с деревьями в ней — и используют ее пропуск, чтобы открыть дверь. Мы следуем за ними внутрь и быстро закрываем дверь. В комнате тусклое освещение и она заполнена рядами клеток, каждая из которых размеров в десять квадратных футов, стены которых сделаны из тонкой, проволочной сетки. Внутри каждой клетки находится выращенные деревья Кэрроу, хотя есть что-то странное в них. Их кора серебристо-голубого цвета.
