Криста Ритчи - Тепличный цветок
- Ей восемнадцать, - отвечаю я. Я опираюсь локтем на чертово кресло. - Послушай, она мой друг. Она достаточно хороший человек, чтобы не волноваться о том, что ты используешь ее мыло или трогаешь ее вещи. Но лично меня волнует, если мы проведем здесь более, чем несколько минут.
- Я быстро, - говорит Эмилия, а затем разувается и входит в ванную. Я захожу следом и захлопываю дверь. Она молниеносно снимает свое платье. Девушка ожидает, что я оценю ее тело. Но я этого не делаю. А еще я не извиняюсь.
Она заходит в душ, задергивая занавеску.
- Она что, не может позволить себе стеклянную душевую кабинку? - спрашивает Эмилия, стоя в ванной.
Люди забывают, что у меня почти столько же денег, сколько у девочек Кэллоуэй, просто они все лежат на моем трастовом фонде. А я никогда не использую его больше, чем нужно. Самая дорогая вещь, которой я владею - моя чертова машина.
- Не думаю, что стеклянная душевая кабина находится вверху ее списка приоритетов, - говорю я Эмилии достаточно громко, чтобы она услышала меня за шумом воды.
Я прикладываю телефон обратно к уху.
- Эй, ты еще там? - я прекрасно понимаю, что Дэйзи слышала весь наш разговор.
- Ага, - говорит она. - Скажи ей не использовать твой шампунь. Он не пахнет так же хорошо, как мой.
На это я улыбаюсь. Вероятно, она усмехалась бы пиздец как шире, если бы видела, что я тоже смеюсь.
- Мой шампунь делает свою работу. А это самое главное.
- Обычно я не волнуюсь о стоимости, но ты пользуешься шампунем за девяносто семь центов. Единственная работа, которую он выполняет, так это распространяет запах лемонграсса.
- Рик, - зовет Эмилия. - У нее здесь мужской шампунь.
Я отнимаю телефон от уха и говорю:
- Я знаю, и бля, не спрашивай об этом.
- Тебе все равно? - удивляется Эмилия.
- Ага.
Потому что это мой шампунь.
После секундной паузы, она спрашивает:
- У нее есть запасная бритва, которую я могу использовать?
Я собираюсь сказать: Я, бля, думал, ты собиралась принять душ по быстрому. Но голос Дэйзи раздается из динамиков. Только я ее слышу.
- В шкафчике за коробкой тампонов.
По какой-то причине, меня тянет к девушкам с высокими запросами, к ревнивым и выжившим из своего гребаного ума девушкам. Я привык к импульсивным, несносным и выводящим из себя женщинам. Моя мама говорила, что все девушки, которых я приводил домой были "отборными сумасшедшими". Может, она права.
Возможно, мне нравятся немного чокнутые.
Однако, я лезу в шкафчик, отодвигая пачку тампонов, чтобы найти бритву. Как только я хватаю одну, замечаю пластиковую баночку с круглыми капсулами. Я знаю, что это. Я просто, черт возьми, не понимаю, что это делает здесь в Филли, а не в Париже. Я беру таблетки контрацепции Дэйзи, проверяю даты. Баночка почти полная, отсутствуют всего пара капсул. Похоже на то, что она прекратила принимать их около недели назад, и все было бы нормально, если бы она не призналась, что чуть не трахнулась с парнем во Франции.
- Ты нашел ее? - спрашивает Дэйзи.
- Ага, - говорю я резко. Не могу сказать ей о контрацепции, когда Эмилия прямо здесь.
- Что там?
Я замираю.
Эмилия выглядывает из-за душевой занавески, а с ее руки капает вода. Она прищуривается, внимательно глядя на таблетки.
- О, черт, - говорит она, смеясь.
Я кладу их в карман и сердито смотрю на нее, так сердито, как только могу.
- Держи свою бритву, - я бросаю бритвой в девушку. Она ловит ее, но вместо того, чтобы закончить принимать душ, она выключает воду и выходит, оборачивая полотенце вокруг своего тела.
- Дай мне взглянуть на это, - говорит она, улыбаясь.
Я удерживаю телефон возле уха и говорю:
- Я перезвоню тебе.
- Что происходит? - спрашивает Дэйзи.
- Это она? - глаза Эмилии загораются, когда она смотрит на телефон.
Мне не нравится это чертово выражение на ее лице.
- Эй, Дэйзи, - зовет Эмилия громко, так, чтобы моя подруга ее услышала, - спасибо за шампунь. Он пахнет, как души детей.
- А она забавная, - говорит мне Дэйзи, и в ее словах слышна улыбка. Обычно она не злорадствует не над кем, боясь показаться незрелой.
- Нет, она не такая, - говорю я легкомысленно, при этом зло глядя на Эмилию. Она смышленая. За одну секунду она крадет баночку с капсулами у меня из кармана.
- О мой бог, - смеется Эмилия и размахивает таблетками. - Мужской шампунь, и она прекратила принимать таблетки, - девушка смотрит на телефон. - Эй, Дэйзи, тебе нужно сказать своим ебарям, чтобы они одевали свои конфетки, дорогая, или же ты станешь шестнадцатилетней и беременной.
- Мне восемнадцать, - говорит Дэйзи категорически, но только я могу слышать ее голос.
Я сердито смотрю на Эмилию.
- Тебе нужно на хрен уйти.
Ее улыбка угасает.
- Я просто пошутила, Рик, - она бросает таблетки обратно мне. Я ловлю их одной рукой. - Дэйзи знает это.
- Но я, блядь, не шучу.
Я слышу истеричный голос Дэйзи у своего гребаного уха.
- Стоп, Рик, ты не можешь просто вышвырнуть ее. Она может продать эту информацию прессе.
Эмилия и так, вероятно, сделает это. Я закатываю глаза и качаю головой.
- Я отвезу тебя домой. Просто не делай из этого большого дела, - я поднимаю таблетки, сжимая их между двумя пальцами и показываю ей, что именно я имею в виду.
- Ага, прости, - ее взгляд устремляется к столешнице. - Это ее расческа?
Охуенно.
- Я подожду тебя в спальне, - меня не волнует, что она еще сделает, по крайней мере она не будет мне мешать в течение пяти или около того минут. Я сажусь на матрас, пока Эмилия причесывает свои волосы. - Ты здесь, Дэйзи? - спрашиваю я, кажись, в миллионный раз.
- Ага, насчет таблеток... Мне не нравится их принимать в течение Недели Моды. Моя мама говорит, что я набираю вес, когда принимаю их. Так что... не сходи с ума.
Если бы я не сказал ей встречаться с другими гребаными парнями, то ей бы вообще не нужна была контрацепция прямо сейчас. Мои ноздри расширяются, и мне нужна минутка, чтобы собраться с ответом.
- Это твое тело. Просто будь очень осторожна.
- Буду, - говорит она. На линии повисает молчание. - Эй, Рик?
- Да?
- Не трахай ее в моей постели.
Я кривлюсь.
- Я бы никогда этого не сделал.
- Просто хотела убедиться.
Я испускаю протяжный выдох.
- Я скучаю по тебе.
Трахните меня. Зачем я сказал ей подобную хренотень?
Потому что это правда.
Дэйзи отвечает:
- Прошло всего четыре дня.
- По ощущениям кажется, что дольше.
- Ага, - говорит она нежно. - Так каково твое последнее время восхождения?
Я почти улыбаюсь. Она помнит, что я говорил, что собираюсь побить свой последний рекорд.
- Две минуты, семьдесят три секунды, восемьдесят футов восхождения.
- Я горжусь тобой, - говорит она. - Ты кричал "Я гребаный боженька", когда достиг вершины?
- Такое делаешь только ты, сладкая.
Опять следует длинная пауза, и я не могу сдержать улыбку, которая расплывается от уха до уха.
Успокоившись, Дэйзи смеется и говорит:
- Я сделала это всего лишь раз, и то даже не была настоящая гора.
Это была скалолазная стенка. И ей потребовалась неделя, чтобы завершить самый трудный курс. В конце обучения она подняла кулаки вверх от чувства триумфа и закричала ту цитату из фильма Почти знаменит. Весь спортзал аплодировал ей.
Это и правда было чертовски мило.
- Чувствуешь себя лучше? - спрашиваю я. Кажется, что сейчас ее не мучает приступ паранойи или долбанной нервозности.
- Когда говорю с тобой, да, чувствую себя лучше.
- Значит, звони мне. Я говорил тебе, что я абсолютно не против этого.
- Я не хочу беспокоить тебя... разница во времени...
- Я отвечу на твой звонок, даже если он будет в четыре утра или в полночь, Дэйз. Просто мне чертовски сложно звонить тебе, потому что я не знаю твой график показов.
Следует длительная неловкая пауза, в течение которой, думаю, Дэйзи пытается подобрать верные слова. В итоге она останавливается на следующем:
- Спасибо, Рик, - она произносит мое имя с той искренней и не наигранной симпатией. - Я правда имею это в виду.
- Я знаю.
- Я должна уже собираться ехать на укладку и макияж. Позвонить тебе позже?
- Я отвечу.
Я всегда тебе, черт возьми, отвечу.
ГЛАВА 17
ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ
Стилисты и публицисты бесконечно болтают по своим гарнитурам, бегая за кулисами с выпученными глазами. Мои же глаза меня доконали. Я постоянно их тру, пытаясь унять сухость от недостатка сна.
Модели с трудом передвигаются по этому сумасшедшему скоплению народа, спеша сменить свои наряды. Я сижу на одном из кресел для нанесения макияжа, пока стилист подкручивает мои длинные светлые локоны и укладывает их в форме сложной огромной ленты. Чем больше лака и булавок она использует, тем сильнее я ощущаю вес своей головы.
