Неизвестный - i_2322f1b448a04937
– Старички будут бегать наперегонки? – спросила девушка.
– Нет, – улыбнулся он своею наивной улыбкой. – И не скажу, какие, – тут же добавил он.
– Ну хотя бы намекни? – подначивала его Джорди.
– Нет! – отрицательно мотал он головой.
Джорди смеялась.
Оливия слушала их разговор, продолжая созерцать утренний пейзаж. Розы, сад, лужайка, еще не успевшие сбросить с себя оцепенение сна, с благодарностью встречали ласковое солнце. Воздух был прохладным и свежим. Должная наступить к полудню жара давала о себе знать только ослепительно голубым безоблачным небосклоном.
– Вот уж кого я не ожидала встретить с утра пораньше, так это вас троих, – услышали они голос Эрики.
Помощница Оливии спустилась к ним с крыльца.
– А мы вот, – Джорди развела руками, – сидим. Присоединяйся.
Девушка поднялась, Оливия с Микки подвинулись в ее сторону, и Эрика смогла тоже присесть рядом с ними. То есть Оливии даже и в голову не пришло предложить помощнице освободившееся место Джорди. Сейчас, более чем когда-либо до этого момента, она не могла позволить, чтобы между ними кто-нибудь находился.
Целый день они не отходили друг от друга. Где находилась одна, там автоматически была и другая. И если раньше они пытались держать хоть какую-то дистанцию, то сейчас, даже когда просто стояли рядом, их тени сливались в одну.
Сей факт ускользал от всеобщего внимания только благодаря тому, что все были заняты предстоящим празднованием. Ремонтные работы закончились. Рабочие свернули свои инструменты, убрали за собой последний мусор и покинули пансионат.
Спортзал и кабинеты были сданы еще пару недель назад. Из недоделанного оставался только сайт, старая версия которого была создана лет пять назад и сейчас подвергалась обновлению.
Охваченные идеей должного состояться вечером праздника и старички, и работники весь день находились в состоянии, близком к эйфорическому. Глаза горели, наряды готовились, территория вокруг бассейна украшалась. Руководил всем Майкл, которого от радости потряхивало так, что девушка уже начинала за него переживать.
Ришар смотрел на все несколько ошеломленно. Он, видимо, не ожидал столько кипучей деятельности в пансионате для престарелых.
Тереза, только сейчас позволившая вчерашнему волнению обрушиться на свою нервную систему, постоянно выходила на крыльцо и кричала Майклу, чтобы он оделся, разделся, накрыл голову, обулся, попил воды, вытер лицо и так далее. Под конец Микки не выдержал, покинул свой боевой пост в эпицентре работ по созданию праздничной обстановки и подбежал к матери. Джорди с Оливией в этот момент оказались рядом потому, что выносили на улицу фрукты.
– Мама, на меня не надо ругаться. Скажи мне просто, чего ты хочешь? – сказал мальчик, устало опустив руки и вопросительно глядя на Терезу.
От его слов женщина еще больше взволновалась.
– Мне что, теперь и покричать на своего ребенка нельзя? – спросила она у Джорди, прекрасно представляя, откуда растут ноги у такого либерального поведения Микки.
Та только пожала плечами, а потом осторожно помотала головой. Посмотрев на Оливию, она поняла, что молодая женщина не собиралась вмешиваться в их дискуссию, пребывая где-то в своем измерении.
– А зачем кричать? Когда можно попросить, – рассмеялась через секунду девушка. – Просто скажите ему, чего вы хотите!
– Я хочу, чтобы ты подошел и обнял меня, Майкл! – произнесла Тереза, стараясь, чтобы голос ее звучал строго. Но нотки отчаянной мольбы не ускользнули ни от кого.
Микки расслабленно улыбнулся и прижался к матери. Такой худенький и хрупкий мальчик к такой большой и сильной женщине.
– И делал так каждые полчаса! – заявила Тереза, видя, что метод работает.
Джорди весело подмигнула ей и побежала догонять Оливию, которая уже передавала фрукты Эрике. Та сервировала расставленные вокруг бассейна столики.
Наконец, все разошлись по своим комнатам, чтобы в вечерних уже нарядах выйти на улицу и приступить к празднованию.
Джорди особенно надеть было нечего. Что, впрочем, не сильно ее беспокоило. Она чувствовала себя уверенно в любом одеянии. А в условиях постоянной работы на земле чистая одежда уже выглядела празднично. Поэтому девушка облачилась в белую футболку, казавшуюся белоснежной на ее загорелом теле, и выстиранные короткие джинсовые шорты. Помыла голову, отчего влажные волосы стали еще больше завиваться. Нацепила свои обыкновенные сандалии на босу ногу. И с самой счастливой улыбкой выскочила на улицу.
Ждать.
Оливия, девушка была в этом уверена, должна была подойти к вопросу своего праздничного облачения более тщательно. Все-таки она королева в своем королевстве. И теперь Джорди, усевшись рядом с причесанным и умытым Микки на спинку скамьи, снедаемая восторженным любопытством, ждала, когда же хозяйка пансионата появится на ступенях главного входа.
В таком состоянии Джорди была готова провести сколь угодно много времени. Что-то назревало. Что-то невероятно прекрасное и волшебное. Волшебство ощущалось везде вокруг. А момент предвкушения не мог, по ее мнению, сравниться даже с самым моментом претворения мечты в жизнь.
Вот оно – чудо. В каждом вздохе. Смешано с вечерним запахом свежести и скошенной травы, с ароматом роз. Оно в каждом неспешном движении улыбающихся старичков. В нежном пении спрятавшихся в листве деревьев птиц. Каждый миг ты запоминаешь с особой остротой, потому что это миг твоего счастья, твоей победы.
Вон она – вера. Тебе кажется, что весь земной шар вертится одной только твоей верой в то, что должно вскоре произойти. Это момент божественного могущества. Когда ты не думаешь о падении. Его нет. Потому что есть только этот миг взлета в небеса. Джорди хотелось обнять весь мир. Весь мир она ощущала в своем сердце. Он был там.
Оливия вышла на крыльцо, и Джорди с Майклом чуть было не свалились с лавочки от изумленного восторга. Она огляделась и нашла их двоих, с раскрытыми ртами, усевшихся, как галчата, на спинку скамьи. Оба только хлопали глазами, не находя слов.
Оливия и правда в элегантнейшем цвета топленого молока атласном платье в пол и без рукавов, с забранными наверх волосами, выглядела не просто потрясающе, а по-королевски потрясающе. Как и должна была выглядеть. Как и могла выглядеть только она. Столько изысканного вкуса Джорди не встречала еще ни у одной женщины. Даже у собственной матери. Не говоря уже о Элизабет. Та всегда была несколько безразлична к эффектным нарядам.
А вот Оливия…
«Ооо!», – наконец, ожил мозг девушки и подал первую после мгновения полного затишья мысль.
Второй мыслью было: «Неужели эта женщина моя?» И сердце радостно забилось, уже зная ответ на этот вопрос.
– Кто из вас соизволит быть моим кавалером? – с улыбкой спросила Оливия, глядя на Джорди с Майклом, удовлетворенная их реакцией на ее внешний вид.
Майкл подался было вперед, чтобы спрыгнуть на землю и оказаться около своей небожительницы, но потом смутился и несмело посмотрел на Джорди. Та рассмеялась, потом потрепала его по голове. Затем тут же пригладила волосы, приводя их в первоначальный вид. Не хватало еще только, чтобы Тереза переживала из-за его прически.
– Пойдем, – позвала она мальчика.
Они покинули лавочку и встали по обе стороны от Оливии, как верные рыцари. И в таком составе неспешно двинулись к бассейну, где их уже все ждали.
Майкл был неутомим. Сегодняшняя роль ведущего вечера удавалась ему с блеском. Как, впрочем, и любая другая, садовника или дизайнера, например. Джорди вдруг подумала, что очень мало знает о нем. Она никогда не спрашивала, где он родился, есть ли у него отец. Потому что ей всегда казалось, все правильно так, как есть. Майкл принадлежал дому, как и она сама, как Оливия, и Эрика, и Тереза, и Моника, и старички. Они все будто заново родились здесь, потому что здесь, в пансионате, нашли смысл своей жизни.
– О чем мечтаешь? – подошла к девушке Эрика, заметив с какой нежностью Джорди смотрела на Майкла.
– О настоящем, – ответила девушка.
– Ты ведь не о празднике? – спросила пожилая женщина.
– И о нем тоже, – рассмеялась Джорди. – Обо всем прекрасном.
Оливия, окруженная старичками, выслушивала очередную теорию профессора Боссонга, вставляя время от времени остроумные замечания. Об этом Джорди могла судить по раздававшемуся вслед за ними смеху слушателей. Профессор вырядился во фрак, отчего его высокая и худая фигура с прямой осанкой только сильнее выделялась на общем фоне.
Сегодняшняя Оливия была еще более уверена в себе, еще более неотразима. И у Джорди перехватывало дух от восхищения при взгляде на нее.
Хотя внешне в поведении молодой женщины, можно сказать, ничего не изменилось, девушка чувствовала, что воздвигнутая с момента безответного ночного поцелуя стена исчезла. Оставалось дождаться того самого мгновения, когда назревающая действительность прорвется сквозь последние остатки прежней, отжившей реальности, от которой осталась лишь видимость, имеющая силу только для стороннего наблюдателя. И то самый сообразительный должен был бы разглядеть подтекст в происходящем.
