Павел Дмитриев - Поколение победителей
Так что придется, наверное, идти печальным путем атомных спецгородов. Может быть, перепрофилировать какой‑либо из них, если есть занимающиеся тупиковым термоядом. Собрать кулак сотрудников, финансирование и постараться проломить методом БЦС два десятка лет за три‑четыре года. Реально? Кто ж его знает, первый раз такое проектирую!
…Вроде ничего важного не забыл. Пару дней на доводку и развертывание, и можно сдавать бизнес‑план инвестору. Пусть Александр Николаевич ознакомится, внесет исправления и замечания. Надеюсь, на лесоповал от вида радужных перспектив не пошлет.
Глава 7Первые наброски заговора
Что делают приличные партийные работники по воскресеньям? Странный вопрос, конечно, идут с друзьями в баню! Главное в этом деле выбрать ту, где не прослушивают. Впрочем, Председатель КГБ мог позволить себе роскошь помыться в конспиративной бане. Сошлись как‑то по случайности звезды, специалист по монтажу микрофонов пришел к начальнику хлопотать за непутевого родственника. Через некоторое время несколько особо доверенных коллег узнали о потайном тумблере, который превращал небольшую баньку престижной ведомственной гостиницы в весьма приятное место отдыха.
Конструкция таких сооружений практически неизменна. Лестница спуска в полуподвал, прихожая, за ней большой холл с огромным столом, серванты, комоды, кухонная утварь. Все, включая обшивку стен, из натурального дерева. В следующем отделении, собственно, обшитая светлой липой парилка, несколько трубок душа и глубокий холодный бассейн длиной метра четыре.
Семичастный и Шелепин «парились» уже третий час. Правда, изводили по большей части не душистые березовые веники, а бумагу и карандаши. Спорили, порой даже кричали и ругались, рвали бумагу. Не обошлось без привычного пива.
Чокались кружками и по‑комсомольски открывали бутылкой бутылку. К «Рижскому оригинальному» Останкинского завода шли не традиционные раки, а креветки. Странный заморский продукт, который никто не хотел покупать в магазинах за несусветные восемьдесят копеек килограмм, тут явно пришелся ко двору. Было очень удобно между фразами быстро вытаскивать зубами из хитиновой оболочки маленький кусочек розовато‑белого мяса. Такого нежного, что оно совсем не мешало говорить:
– Скользкий Месяцев какой‑то, все вынюхивает, высматривает… – кривил губы Владимир Ефимович.
– Ты мне Колю не трожь! – Александр Николаевич помахал перед собой взятой за панцирь креветкой. – Слышал, какую роль в будущем играют телевидение и радио? Где еще такого надежного товарища найдешь?
– Ладно, Саш, ну я же не спорю. – Семичастный запрокинул голову и с бульканьем залил в рот полкружки. – Эх, хорошо пошло!
– Вот посоветуй лучше, как Андреича с идеологии в ЦК сковырнуть? – Шелепин тоже отхлебнул глоток. – У ваших ничего на него нет?
– Откуда? Ты же сам, как в КГБ пришел, запретил их разрабатывать, начиная от горкомов…
– Это не мое требование было, – развел руками Александр Николаевич. – Может, хоть какие‑то ниточки снизу тянутся?
– Вообще ничего не слышал. Суслов дурак упертый, зачем он тебе сдался?
– Он при Лене как привязанный последнее время. Нас небось боится. – Александр Николаевич аккуратно выбрал в тарелке самую крупную креветку и отправил в рот. – И зачем только Ильичева по мидовской линии продвинули…
– Ты же знаешь, не понимаю я толком ваших цекашных заморочек. – Семичастный одним движением сорвал крышку с очередной бутылки. – Давай лучше подумаем насчет «хлопкового дела»? Воруют ведь, сволочи, даже не прячутся!
– Погоди со своими взяточниками, – отмахнулся Александр Николаевич. – Может, Сашку Яковлева на завотдела пропаганды подтолкнуть, а там и в ЦК? Зря, что ли, он в США за казенные деньги учился? Ты же его вроде хорошо знаешь?
– Молокосос еще! Только из инструкторских штанишек вылез!
– Ох, Володя, не любишь ты Яковлева. Да на себя хоть посмотри – кто в тридцать семь лет Председателем КГБ стал?
– …
– Саша, а Петю Машерова можно в Москву вытащить? – озадачился Семичастный. – Классный мужик, недавно приезжал…
– Из Белоруссии только‑только Мазуров в Президиум вошел. И потом, ты не боишься, что он на Петю плохо влиять будет? Все же его бывший «второй».
– Так Тимофеич старый комсомолец, ты же помнишь, после войны? Он был первым секретарем ЛКСМ Белоруссии, а я Украины. Сколько мы вместе выпили? Неужто он к Ильичу переметнется?
– Не должен… Но что‑то последнее время стал очень уж себе на уме. И вообще, Машеров на своем месте весьма кстати. Он чуть не единственный из первых секретарей республик, кто к Лене на поклон не бегает.
– Как знаешь. Кстати, с этим что‑то надо делать. Ну, в смысле, чтобы бегали поменьше.
– Думал уже. – Шелепин в очередной раз хорошенько приложился к кружке. – Перетащить на свою сторону нереально. Можно только напугать.
– О! – оживился Председатель КГБ. – Давно пора, я как послушал пришельца, так и захотел к ногтю кое‑кого прижать. Знаешь, стал понимать «усатого». И старых чекистов, они же у нас как в клетку попали!
– Они бы с тебя да меня охотно начали…
– Не переживай, времена изменились. Я уже многих потихоньку отправил в отставку. – Семичастный плотоядно потер руки. – Прикидывал, думаю, по Грузии сработать будет проще всего. Но ты ведь знаешь, у меня в Азербайджане хорошие знакомые остались, два года там вторым секретарем отпахал.
– Хорошо, ищи зацепку, да и я посмотрю по КПГК, может быть, что‑то интересное попадется.
– Так давай всех сразу! Пока система окончательно не пропиталась ядом!
– Нет, Володя, тут сложнее все. Если ЦК республик на дыбы встанут, меня с тобой сметут как букашек. Нам надо напугать, но… случайно, что ли. Должны зубами стучать ночью под одеялом, но не видеть в нас врагов. Лучше вообще все аккуратно свалить на прокуратуру.
– Опять непонятно, что делать, – расстроенно покачал головой Семичастный. – То ли дело при Сталине…
– Недавно я так же думал, да только сейчас кажется, что и тридцать лет назад все было ох как непросто.
– Думаешь?
– Да черт его знает, что там происходило на самом деле. Зато мы с тобой тогда были совсем зеленые и наивные.
– Ага, в школу ходили.
– Это ты ходил! А я уже окончил! – возразил Шелепин, с трудом сохранив серьезное выражение лица.
– Дяденька, пойдем в парилку, я тебя там веничком похлещу! – сквозь хохот подвел итог Председатель КГБ.
Обсуждение будущих перспектив продолжилось минут через десять. «Прошлись» по Украине, вспомнили про подаренные Никитой Крым и Северный Казахстан, в который стараниями Брежнева и товарища Кунаева потекли реки ресурсов. И наконец устав, вновь вернулись к столичным делам:
– Не забудь еще, надо Егорычева в ЦК переводить. – Александр долил себе пива. – Придумай, кого поставить на столичный горком вместо него.
– А куда Егорычева?
– Да придумаем, все равно для подготовки смены не один год нужен. Был бы человек… Комитеты и комиссии создают и реформируют под конкретных товарищей. А не наоборот. Так что, плюнь.
– Тьфу! – Хвостик креветки полетел в тарелку. – Вспомнил!
– Что?
– Давай Сашу Качанова на Московский горком?
– Точно! Хорошо, что ты про него вспомнил. А где хоть он сейчас?
– Второй секретарь Краснодарского крайкома, недавно с ним случайно столкнулись на Старой площади.
– Молодец, сильно вырос.
– Он как раз жаловался, что уже все партийные посты в своем Краснодаре перебрал.
– Это как? Я помню только, как он там крайкомом ВЛКСМ заправлял до пятьдесят восьмого, а потом у меня такая круговерть началась…
– Вот, так он пошел в райком, потом вторым в горком, потом в исполком.
– Ну и дела. Давно надо было Качанова в Москву вытащить[54].
– Ладно, Саш, пойдем попаримся еще разок да по домам? Пятый час уже сидим тут. И пиво кончилось!
Постепенно план, ставящий своей целью удержание власти (именно так, захватывать им было уже нечего) и спасение СССР, обретал рабочий вид.
Ситуация в Президиуме ЦК сложилась достаточно понятная. На стороне Брежнева выступали прежде всего Кириленко (куратор тяжелой промышленности), Устинов (оборонная промышленность и космос) и пытающийся сохранить независимость Суслов (идеология).
Вторая ясно видимая группа – республиканские вожди Рашидов, Мжаванадзе, Подгорный, Шелест. Нельзя сказать, что это единый дисциплинированный блок, но по принципиальным вопросам друг друга поддерживали. Последнее время явно тяготели к Леониду Ильичу, который не угрожал их интересам.
Третья микропартия – Косыгин (экономика), Воронов (сельское хозяйство) и Микоян, сильно сдавший позиции после смещения Хрущева. Брежнева и «брежневцев» они не любили, к сожалению, примерно так же, как «шелепинцев».
Противостоять всему этому Александру приходилось практически в одиночку. Но на его стороне стояли комсомольские выдвиженцы, прочно занявшие подступы к Олимпу номенклатуры. И какие! К примеру, первый секретарь московского горкома Егорычев, этот пост уже предполагал членство в Президиуме ЦК, его ленинградский коллега Василий Толстиков, первый секретарь ЦК КП Белоруссии Машеров, Председатель Гостелерадио Месяцев, министр охраны общественного порядка РСФСР Вадим Тикунов и, конечно, сам Семичастный. Какой‑то десяток лет, и все они спокойно и естественно займут места на вершине власти. А сколько еще придет лояльных заведующих комитетами и секторами…
