Сьюзан Хинтон - Изгои
– Слышь, Кертис! – заорал Тим.
Я так и подпрыгнул.
– Который? – крикнул Газ в ответ.
– Здоровяк. Иди сюда!
Парень из Брамли глянул на меня.
– Ну, что я тебе говорил?
Дэрри подошел к Тиму и главарю банды из Брамли. Не нужно ему тут быть, вдруг подумал я. И мне не нужно, и Стиву не нужно, и Газу не нужно, и Смешинке не нужно. Мы грязеры, а не бандиты, нечего нам делать с этими будущими уголовниками. А то и сами можем такими стать, думал я. Очень даже можем. От этих мыслей голова у меня сильнее разболелась.
Я вернулся к Газу, Стиву и Смешинке, потому что тут начали собираться вобы. Как раз вовремя. Они приехали на четырех машинах, молча из них вылезли. Я насчитал двадцать два человека. Нас было двадцать, так что, пожалуй, шансы у нас были равные, равнее не придумаешь. И вообще, Дэрри обычно сразу двоих на себя брал. Все вобы выглядели так, будто их шили по одной выкройке: чисто выбритые, стрижки под полу-битлов, в клетчатых или полосатых рубашках, легких красных или коричневых куртках или в клетчатых ветровках. Как будто в кино собрались, а не на схлест. Потому-то вобов обычно никто ни в чем не винит, все сразу на нас валят. Мы выглядим как хулиганье, а они – как приличные люди. Все может быть и совсем наоборот – половина моих знакомых под слоем бриолина – вполне себе приличные ребята, а судя по тому, что я слышал, куча вобов дадут фору любому хулигану, но судят нас по внешнему виду.
Они молча выстроились в ряд, и мы точно так же выстроились напротив них. Я все высматривал Рэнди, но так его и не увидел. Я надеялся, что он все-таки не пришел. Вперед шагнул парень в клетчатой рубашке.
– Правила, значит, такие – деремся только кулаками, кто первый побежит – тот и проиграл. Так?
Тим отбросил банку из-под пива.
– Ты все верно просек.
Наступила неловкая тишина – ну, кто начнет? Тут пришел на выручку Дэрри. Он вышел к фонарю, в круг света. Несколько мгновений все казалось нереальным, какой-то сценой из фильма про малолетних преступников, ну или типа того. Потом Дэрри сказал:
– Ну, кто на меня?
Он стоял там – высокий, широкоплечий, все мускулы напряжены под футболкой, а глаза посверкивают, будто ледышки. С минуту казалось, будто никто и не осмелится выйти на Дэрри. Но потом безликая толпа вобов зашевелились, и вышел рослый светловолосый парень. Он взглянул на Дэрри и тихо сказал:
– Привет, Дэррел.
В глазах у Дэрри что-то промелькнуло, но они тотчас же снова стали ледяными.
– Привет, Пол.
Газ как-то сдавленно пискнул, и тут до меня дошло, что этот блондин – Пол Холден. В школьной футбольной команде, где играл Дэрри, лучше Пола полузащитника не было, и они с ним прямо дружили – не разлей вода. Он теперь, наверное, в колледже, курсе на первом, подумал я. Пол глядел на Дэрри с таким выражением, раскусить которое я никак не мог, но выражение это мне не нравилось. Презрение? Жалость? Ненависть? И то, и другое, и третье? Но почему? Потому что Дэрри вышел от лица нас всех, а Пол, может быть, грязеров только презирал, жалел и ненавидел? Дэрри не шевельнулся и даже не изменился в лице, но теперь видно было – Пола он ненавидит. И дело тут было не только в зависти – уже кто-кто, а Дэрри имел все основания ему завидовать, дело было в том, что ему стыдно выступать за нас, стыдно, что его видят в компании ребят из Брамли, парней Шепарда, а может даже, и в нашей компании. Поняли это только мы с Газом. И задело это только нас с Газом.
Это же глупо, лихорадочно думал я, они оба пришли драться и оба вроде как должны вести себя поумнее. Ну и какая тогда разница, на чьей ты стороне?
Тут Пол сказал:
– Я выйду против тебя, – и у Дэрри на лице промелькнуло что-то вроде улыбки.
Я-то помнил, что раньше Дэрри считал, что может завалить Пола одной левой. Но это было года два, а то и три назад. А что если Пол теперь лучше дерется? Я сглотнул. Моих братьев одолеть еще никому не удавалось, но я вовсе не горел желанием увидеть, как кто-нибудь побьет их этот рекорд.
Они двигались в круге света, против часовой стрелки, оглядывая друг друга, примериваясь друг к другу, а то и вспоминая, какие у кого были слабые места и стоит ли сейчас по ним пробить. Все остальные ждали, напряжение нарастало. Мне это все напомнило книжки Джека Лондона – ну помните, там, где волчья стая молча ждет, пока один волк убьет другого. Но тут все не так. Стоит одному ударить – и схлест начнется.
Тишина сгустилась, слышно было, как хрипло и тяжело дышат парни, стоявшие рядом со мной. Но Дэрри с вобом так и ходили по кругу. Их ненависть даже я чувствовал. Они же были друзьями, думал я, они были друзьями, а теперь они друг друга ненавидят, а все из-за того, что одному пришлось зарабатывать на жизнь, а второй – родился в богатом квартале. Нельзя им друг друга ненавидеть… Я вот вобов больше не ненавижу… Им нельзя…
– Стойте! – заорал кто-то очень знакомый. – Подождите!
Дэрри обернулся на голос, и Пол его ударил – резко, с правой и прямо в челюсть, таким ударом кого хочешь с ног свалить можно – кроме Дэрри. Схлест начался. И Даллас Уинстон мчался к нам.
Я не сумел найти воба себе по размеру, поэтому выбрал чувака на размер побольше и накинулся на него. Даллас был рядом, и уже кого-то оседлал.
– Я думал, ты в больнице, – проорал я, воб повалил меня на землю, и я укатился у него из-под ног.
– Я там был, – Далли приходилось несладко, потому что левая рука у него еще не зажила. – Но ушел.
– Как? – ухитрился спросить я, потому что воб, с которым я дрался, напрыгнул на меня, и мы с ним подкатились к Далли.
– Сестричку уболтал Смешинкиным ножиком. А то ты не знаешь, что схлест без меня не схлест?
Ответить я не смог, потому что воб, оказавшийся помощнее, чем мне казалось, прижал меня к земле и лупил меня так, будто весь дух хотел вышибить. Перед глазами у меня все плыло, и я думал уже, что он мне сейчас зубы выбьет или нос сломает, и что я против него уже не выстою. Но Дэрри за мной приглядывал, он ухватил этого парня за плечо – чуть от земли не оторвал – и врезал ему кулаком, как кувалдой, так что парень отлетел фута на три. Я решил, что будет только справедливо, если я помогу Далли, раз он одной рукой не может пользоваться.
Они со всех сил лупили друг друга, но Даллас явно проигрывал, поэтому я оседлал воба и принялся молотить его кулаками и драть за волосы. Он извернулся, ухватил меня за шею и сбросил на землю. Тут Тим Шепард, который дрался сразу с двумя парнями, нечаянно наступил на меня, и я чуть не задохнулся. Перевел дух, вскочил на ноги и снова напрыгнул на того воба, пытаясь его придушить. Пока он мне пальцы разжимал, Далли ударил его и повалил на спину, так что все мы клубком покатились по земле, ругаясь, задыхаясь и молотя друг друга кулаками.
Тут кто-то мощно врезал мне по ребрам, и я, не сдержавшись, заорал. Какой-то воб вырубил нашего парня и теперь со всей дури запинывал меня. Но я обеими руками вцепился в шею тому, другому вобу, и отпускать не отпускал. Далли бил его по морде, а я как вцепился в него отчаянно, так рук и не разжимал, хотя второй воб охаживал меня ногами, а это, знаете ли, больно. Наконец он дал мне ногой по голове, да так, что я чуть не вырубился, поэтому я обмяк и изо всех сил старался унять шум в голове и не отключиться. Вокруг стоял ор, но в ушах у меня так звенело, что слышал я его как сквозь вату. Многочисленные синяки на спине и лице так и саднили, но я как будто бы отделился от боли, словно бы это не у меня все болело.
– Сматываются! – услышал я радостный вопль. – Смотрите-ка, побежали, вонючки!
Голос вроде был Смешинкин, но точно сказать я не мог. Я попробовал сесть и увидел, что вобы рассаживаются по машинам и уезжают. Тим Шепард крыл всех распоследними словами, потому что ему снова нос сломали, а главарь ребят из Бромли лупил своего же парня, потому что тот нарушил правила и во время драки вытащил обрезок трубы. Метрах в пяти от меня лежал Стив, свернувшись клубком и постанывая. Потом выяснилось, что у него сломано три ребра. Газ сидел с ним рядом и говорил ему что-то тихим, ровным голосом. Я чуть не упал, когда увидел Смешинку – по лицу у него текла кровь, и еще ему руку здорово рассадили, но он счастливо хохотал, потому что вобы сбежали.
– Победа, – усталым голосом объявил Дэрри. У него под глазом наливался фингал, а на лбу была ссадина. – Вобов мы сделали.
Далли тихонько постоял рядом со мной, пока до него доходило, что мы и впрямь вобов сделали. Потом ухватил меня за футболку, рывком поставил на ноги.
– Пошли, – он потащил меня за собой по улице, – пошли к Джонни.
Бежать я не мог, ноги заплетались, и Далли нетерпеливо меня подталкивал.
– Да быстрее ты! Когда я уходил, ему хуже стало. Он с тобой хочет повидаться.
Не понимаю я, как Даллас мог нестись со всех ног после того, как его повозили по земле, да еще и больную руку задели, но бежал за ним что было сил. Никогда я так не бегал, как тогда ночью, куда там школьным забегам. Голова у меня до сих пор кружилась, и я очень слабо соображал, куда я вообще бегу и зачем.
