Оксана Капустинська - Unknown
– Ангелы Джентльменского клуба, – высказала я, пытаясь не позволить моей возрастающей депрессии просочиться в мой голос.
– Привет, могу я поговорить с Эммой Бэнкрофт пожалуйста?
Мое дыхание перехватывало. Это... этого не может быть, не так ли?
– Карсон?
– Эмма? Это ты? – он звучал с облегчением.
Мои руки сжались на телефоне, когда я прижал его сильнее к моему уху. Мои глаза наполнились слезами.
– Да, – прохрипела я.
– Ты в порядке? Только что звонил Мейсон, он говорил мне держаться подальше от клуба. Он сказал, что Роджер Харрис преследовал тебя снова сегодня вечером, – он на самом деле прозвучал сердитый на счет этого.
Мои глаза расширились. Он был зол на меня? Он винит за все это меня, за причинение ему все эти неприятности?
– Да, к сожалению. Я не знала твоего телефона, чтобы позвонить тебе, у меня был только номер телефона твоего пресс-агента. Я надеюсь, ты не против, что я позвонила ему, – морщась, сказала я, в ожидании его покалываний на счет этого.
Карсон вздохнул.
– Теперь запиши мой номер, – поручил он. Я выхватила из кармана свой телефон и напечатала то, что он сказал. – Эмма, ты в порядке? Я могу прийти и... отвезти тебя домой? – предложил он.
– Ты не можешь сюда прийти, малыш. Мейсон велел мне оставаться здесь, пока он не позвонит мне, чтобы сказать, что снаружи чисто. Ты думаешь, они уедут, или подождут до закрытия? – Я нервно взглянула в окно. Я ничего не увидела, поскольку было слишком темно, но я все равно не могла ничего поделать, но осматривала асфальт, пытаясь увидеть фигуру задержавшуюся там.
– Они уедут, не волнуйся. Мейсон собирается предложить им эксклюзивное интервью со мной, после следующей гонки, в том числе фотографии; в обмен, они оставят тебя в покое. Все будет хорошо, Эм.
Мои глаза рефлекторно закрылись. Я принесла ему столько неприятностей. Сколько он приложил усилий, просто чтобы заставить их покинуть клуб? Я ненавидела то, как работала эта знаменитая штука. Это было наше единственное препятствие, и это заставило чувствовать, как больно напрягся у меня живот. Я понятия не имела, как Карсон все время мириться с этим. Это было больно.
– Спасибо. Мне так жаль, – пробормотала я виновато.
Он рассмеялся.
– Не извиняйся. Это должен делать я. Прости, что я не увижу тебя сегодня. Ты работаешь завтра, правда? Я буду там завтра, и тогда увидимся, – ответил он, мягким и заботливым голосом.
Улыбаясь при этой мысли, я прижалась лбом к стене, пытаясь облегчить головную боль от нарастающего напряжения.
– Ладно. Ты думаешь, что я действительно могу получить завтра большие, жаркие объятие или еще что-то?
– Эмма, если ты хочешь меня, приходи туда, я буду, – сказал он, его голос горячий. Я знала, что он жаждет этого также. Если бы я попросила его, он сел в свою машину и отправился в клуб, и к черту репортеров. Я любила его за это еще больше. Он был иногда настолько очаровательным и самоотверженным, а иногда было трудно вспоминать, что он был просто моим клиентом и ничего больше.
Я с грустью покачала головой, молча желая, просто сказать, да, подойди и обними меня, пока я поплачу на твоем плече.
– Я в порядке. Увидимся завтра. Я лучше пойду. Я работаю в баре сегодня вечером, поэтому предполагаю, что я должна делать некоторую работу, прежде чем меня уволят, – дразнилась я, пытаясь поднять себе настроение.
Даже звук голоса Карсона не мог вытащить меня из тревожного кризиса, в котором я пребывала.
– Ладно. Я сейчас позвоню Мейсону и посмотрю, как он продвинулся, – он отключил звонок и в течение минуты я просто смотрела на телефон, интересуясь, как скоро моя жизнь стала такой сложной.
Еще через час Мейсон перезвонил мне. Он всё решил; репортеры согласились
уйти, чтобы меня отпустили домой. Он попросил после позвать Джейсона, так что я отдала телефон, наблюдая и пытаясь понять, что происходит. Там было просто уйма соглашений и кивков в понимании Джейсона, так что я не могла ничего от него оценить.
Когда он положил трубку, он улыбнулся.
– Итак, теперь ты можешь идти домой. Один из вышибал отвезет тебя в твою квартиру, согласно заказу мистера Мэтьюса, – сказал он, небрежно пожимая плечами.
Я ахнула. Карсон поручил кому-то отвезти меня домой? Без сомнения, он оплатил за все эти неурядицы.
– Оплата Карсона позволит мне закончить свою смену рано, так же? – в раздражении, я закатила глаза.
Джейсон ухмыльнулся мне, как бы говоря, что я попала в самую точку.
– Я пойду и поговорю с Джерри, заставлю его остановить на улице машину и проверить, что они наверняка ушли.
Сортируя всё, он на несколько минут исчез, и я грустно улыбнулась.
Надеюсь, Карсон с этим эксклюзивным интервью для них, положит в этом конец. Я
молилась, чтобы так и случилось, потому что все это становилось чрезвычайно напряженным.
На следующее утро я проснулась от звука настойчивого стука в парадную дверь. Со стоном, я вытолкнула себя из постели, поглядывая на часы. Было едва семь часов. Стук продолжался, и Саша проснулась тоже. Она немного сердито посмотрела на меня, когда я двинулась к выходу из спальни, следуя к двери, и потирая уставшие глаза.
После проверки цепи на двери, я открыла ее, гадая, кто на Земле мог бы стучаться ко мне в дверь, в такую рань. Как только на несколько дюймов приоткрылась дверь, я услышала щелканье камер. Кто-то сунул руку через щель, засовывая кассетный диктофон мне в лицо.
Я ахнула и тут же попыталась закрыть дверь, но группа людей, стоящих там удерживали её открытой.
– Эмма, это правда, что «The Peoples’ Post» утверждают сегодня утром? Неужели Карсон действительно понятия не имеет? Почему это все держится в секрете?
Я выдохнула и рванула дверь, пытаясь её закрыть.
– Просто уходите! Что вы все здесь делаете? – гневно воскликнула я. Откуда они узнали, где я живу? Как они могли просто появиться около моей двери без предупреждения – разве это не преследование?
Их бесконечные вопросы и щелканье камер продолжалось, пока я, наконец, не оттолкнула руку парня от моей двери, захлопывая ее. Оседая под дверью, я разрыдалась. Чувство оскорбления нахлынуло на меня, потому что группа людей просто поднялась к моей квартире, и в это время утра нагло стучали.
Я стала думать о Рори. Как я собираюсь объяснить ему это? Что-то сегодня было напечатано в газете, потому что репортеры спрашивали, было ли это правдой.
Они все еще колотили в дверь и кричали вопросы, когда вдруг зазвонил телефон. Рори вышел из своей спальни, но глаза оставались все еще наполовину закрыты. Он осекся, когда увидел меня, сидящую на полу, прижавшуюся спиной к двери, и заплаканную, пока люди снаружи стучали и кричали, чтобы привлечь моё внимание.
– Эмма, какого черта? – воскликнул он, подбежав ко мне и оборачивая свою руку вокруг меня. – Что происходит? Кто за дверью?
Я сглотнула и вытерла лицо.
– Репортеры. Не открывай дверь, ладно? Я принесу телефон, – я слабо оттолкнулась и направилась к телефону. Саша заплакала в своей спальне из-за того, что ей явно было не по нраву то, что я оставила ее в кроватке.
Как только я подошла к телефону, я пожалела об этом.
– Эмма, у тебя есть какие-либо замечания к сегодняшней статье «The Peoples’ Post»? –
Они также знали мой номер?
– Нет! Просто оставьте меня в покое. Пожалуйста? – умоляла я. Я действительно не могла справиться с еще большим стрессом в моей жизни. Моя жизнь была достаточно трудна и без людей, которые ставили на меня клеймо стриптизерши в газетах. Я повесила трубку, и он сразу же начал звонить снова.
– Что происходит, Эмма? – потребовал Рори.
Я закрыла глаза, когда начала говорить.
– Там было несколько репортеров, задающие некоторые вопросы обо мне и Карсоне. Они сфотографировали нас вместе на прошлой неделе на мой день рождения, прошлой ночью они тоже были в клубе. Видимо, «The Peoples’ Pos» напечатали что-то обо мне утром, а они все просят комментарии по этому поводу.
Он нахмурился и схватил звонящий телефон из моих рук, с гневным выражением на своем лице.
– Кто это? – требовательно спросил он звонящего. Я так и не услышала ответа, но Рори выглядел еще больше разозлившимся.
– Нет, она не даст каких-либо комментарий! Перестаньте звонить!
Как только он отключился, телефон завибрировал снова. О, Боже, безусловно, уже тот факт, что Карсон дружит со стриптизершей, разве это уже не является большой сенсацией! Если они надеются, что я собираюсь продать его или рассказать что-то личное о нём, то они очень сильно ошибаются!
Я подошла к телефонной розетке и вырвала провод от стены, мгновенно глуша звонок. На несколько секунд повисло гробовое молчание – до тех пор, пока Саша не заплакала еще громче, стук в дверь не возобновился и, спустя тридцать секунд, зазвонил мой мобильный.
