Без автора - Русуданиани
Успокоив царя, повел его Зав далее и сказал: «Пусть сегодня царь отдохнет, а когда пожелает, тогда посмотрит сад».
Поехали они и спешились возле прекрасного дворца, подобного раю. На стенах его были выложенные драгоценными камнями изображения птиц и зверей, а также красивых юношей, сидевших на конях, они охотились — кто с луком, кто с соколом или ястребом. Пол в том дворце был из золота, потолок — из яхонта и бирюзы. Длина зала была два фарсанга, ширина — один, и стояли там четыре трона: один — из красного яхонта, второй — изумрудный, а еще два были усыпаны драгоценными камнями. И стол был накрыт столь богато, что описать это невозможно. Сели они пировать в тот день там.
Здесь Зав устраивает сестрам свадьбуПосадил Зав на трон из красного яхонта старшую сестру и рядом Мисри, на изумрудный трон — младшую сестру и рядом Горшараба, благословил женихов и невест, достойных друг друга. На третий трон усадил он двух цариц (мать и жену), а на четвертый сели отец с сыном. И начался дивный пир, какого не видело око человеческое.
Первый день провели они там. На второй перешли в другой дворец, еще более обширный и прекрасный. Еще красивее были там троны и венцы, еще богаче столовая утварь, так что, клянусь вам, и дворец и пир так не похожи были на предыдущие, словно те были никуда не годными.
Так прошло пять дней, и каждый дворец был краше предыдущего, венец с престолом пышнее. И, клянусь вам, ни разу не подавали того же, что накануне. И яства меняли, и певцов приводили более искусных. На всех пяти пиршествах Зав щедро одаривал сестер и зятьев, облачал их в египетские и индийские одежды.
Когда истекло пять дней, сказала Маврид мужу: «Ты все себя показать желаешь, а обо мне не думаешь. Если они не переступят мой порог и не увидят богатств, оставленных мне матерью и подаренных дядей и братом, клянусь богом, все брошу в огонь!»
Услышав эти слова от Маврид, Зав сказал: «Не печалься, солнце! Я закончил оказывать свое гостеприимство; если желаешь, пусть они целый месяц гостят у тебя, я буду очень рад, клянусь тебе, и не стану противиться!»
Вышел Зав и велел пригнать бесчисленное множество слонов, верблюдов, мулов и лошадей. Сто слонов навьючили драгоценными камнями и бесценными жемчугами, двести верблюдов — нарядными платьями и одеждами, усыпанными самоцветами, четыреста мулов — шатрами и коврами, расшитыми жемчугом, чашами и сосудами для вина и всякой столовой утварью, столь богато украшенной, что, увидев ее, вы сказали бы: нет ничего на земле прекраснее. Пригнали тысячу лошадей и нагрузили сластями, благовониями, золотыми и серебряными монетами. Привели также сотню прекрасных дев — певиц и танцовщиц, нарядно одетых, еще двести девушек совершенной красоты, сто евнухов и рабов с золотыми поясами. Принесли престол царя Учинмачина с балдахином, венцом и украшениями, и половину той казны, сокровищницы, рабов и прислужниц подарил [Зав] старшей сестре и такой же престол с балдахином, трон, венец и украшения, а также прислужниц и рабов и половину всех богатств — младшей.
Пригнали сто скакунов с богатой сбруей, [доставили] по тысяче голов всевозможной охотничьей птицы, на тысячу верблюдов нагрузили доспехи, самые отборные, принесли изумрудный трон и венец из красного яхонта, пояс и шапку, прекраснее которых не было, одежду Египетской страны, расшитую бесценными камнями, и послал он это Мисри и Горшарабу и велел им передать: «Братья любимые, опора моя великая! Вы — развеиватели моей печали и радость моей жизни. Ради вас готов положить я голову и отдать душу, без вас не нужно мне ни богатств, ни сокровищ! Вы сами знаете, что я совсем недавно вернулся на родину. И не дарил вам китайских сокровищниц, потому что был гостем; вас могли обидеть недостойные вас дары, а ваши же богатства дарить я вам не мог. Ныне же не гнушайтесь сих малых даров, не обрекайте меня на смерть. Жизнью клянусь, что все мои богатства и города-крепости хотел бы я вам подарить, ибо только Эдем хотел бы я видеть больше, чем вас».
Когда пришел гонец и передал это поручение, царевичи скромно поблагодарили, поднялись, оба предстали перед Завом, поклонились до земли и благословили его: «Да не изменит господь, освещающий мир, направляющий солнце и луну, счастливого бега колесницы твоей судьбы, да пребудет неизменным твое царствование. Мы — рабы твои и прах от твоих ног. Отчего же говоришь ты нам такие слова!».
Встал новый государь Зав, поднял обоих, обнял их и сладко расцеловал. Сели все трое на престол. Если бы увидел их кто, сказал бы: трех людей, подобных этим, нет на всей земле. Прекрасный юноша был индийский царевич, но Зав превосходил его, как малую звезду превосходит безоблачная полная луна, но по сравнению с Мисри и Заву недоставало красоты и совершенства. Дивились все люди его достоинствам.
Здесь пиршество Маврид, Мисри и АрзутПрошло немного времени, и явился старший евнух царицы Маврид с посланием: «Да снизойдут до нас оба царя и погостят сегодня у нас как у своей сестры». Закручинились они, ибо не хотелось им задерживаться. Однако Зав посоветовал им: «Не огорчайте вашу сестру Маврид, не обижайте ее и меня, она меня упрекает за то, что вы не гостили у нее».
Поняли они, что нельзя им уехать, и сказали так: «Мы рабы ваши и ослушаться вашего повеления не смеем. Будет так, как вы пожелаете. Явимся как к повелительнице к светилу всей земли».
В тот день царица Маврид была хозяйкой для Мисри и его жены, и [в ее дворце] стояли девять престолов, полученных ею в приданое от матери, с балдахинами, накрытых так роскошно, что подобного не видело око человеческое. В каждом зале стояли два больших трона: один — из красного яхонта, другой — из изумруда. На яхонтовом троне лежал алмазный венец, на изумрудном — венец из желтого яхонта. Над ними были такие балдахины, что трудно описать. В них (других палатах) стояли золотой и бирюзовый троны. На бирюзовом лежал венец из красного яхонта и жемчуга, на золотом — изумрудный и рубиновый, а внутри горело шесть красных свечей и было еще шесть зеленых, не зажженных.
В том же зале был паланкин поменьше из желтого яхонта, и в нем маленькая тахта из бадахшанского рубина[20] для отдохновения. Покрыта она была коврами, расшитыми жемчугом, и усыпана благовониями. Рядом стояли два прекрасных кувшина, украшенных жемчугом и алмазами. На них изумрудами и яхонтами изображены были липа мужчины и женщины; если бы вы увидели их, сказали бы, что они живые. Так украшены были ее покои, а также велела она дивно разукрасить сад.
Там стояли серебряные и изумрудные деревья, на ветвях которых вместо плодов висели драгоценные камни, клянусь вам, своей зеленью и желтизной так похожие на настоящие, что казалось, будто вы попали летом в сад или райские кущи.
Посреди сада стоял дом, в котором могли пировать четыре тысячи человек и прекраснее которого невозможно было представить. Посередине находился бассейн с розовой водой, а бассейн окружали золотые драконы, из пасти которых лилось вино, наполнявшее сосуды и чаши. Весь путь от дворца Зава до дворца Маврид был устлан греческими и китайскими тканями, и вдоль дороги стояли слуги и рабы, державшие в руках золотые курильницы с алоэ, мускусом и амброй.
Шли царицы, и дорогу им указывала сама царица Маврид. Царицы вошли и воссели на яхонтовый трон, и возложила Маврид на голову Арзут алмазный венец. Вокруг расположились четыре тысячи красавиц. По одну сторону сидела тысяча жен и дочерей вельмож. Маврид осталась стоять.
Затем Зав ввел царей, и сели они на изумрудный трон. Маврид обратилась к своему супругу: «От меня брату моему, царю Мисри, передай, что не смогу я пока оказать ему достойные почести, не вступила я еще в права хозяйки. Пусть он меня извинит, что не посадила я его, льва, рядом с солнцем, и возложи на него венец, как положено, своими руками, ибо робею я и не могу подойти туда».
Подошел Зав, передал все Мисри и возложил венец. Встал Мисри, спустился с трона, поклонился [Маврид] до земли и сказал: «Благословенны те, от кого пошли такие исполненные всех добродетелей и сладости плоды, счастлив тот, кто удостоится служить вам до самой смерти. Мы же недостойны и малой толики твоей скромности. Зачем, о светило, ты оказываешь нам столько милостей, ведь мы и десятой доли того не заслужили и не сможем за всю жизнь отплатить тебе даже за одно слово!»
Все сели на свои места. Принесли дивные яства, которым не было числа, явились многие музыканты и певцы, и начался знатный пир, подобного которому не видело око человеческое, и длился он до вечера. Когда зашло солнце, принесли на золотых блюдах множество драгоценных камней и жемчугов и одарили тысячу египетских вельмож — каждому дали по золотому блюду с самоцветами — и триста незнатных облачили в парчу. Встала сама Маврид и выбрала девять луноликих и искусных певиц и музыкантш и поставила их перед золовкой, сказала она так: «О ярчайшее из всех светил и знатнейшая из знатных, растапливающая мою печаль, освещающая сердце! Прими сей дар, быть может, во время пиров, когда они будут петь и играть, напомнят вам обо мне».
