Брендон Сандерсон - Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей
Молодой принц отшатнулся и моргнул, услышав тон Каладина, потом взглянул на северо-восток, где на скале внезапно мелькнула фигура в сланцево-сером доспехе, сражающаяся с осколочником-паршенди.
— Он так близко...
Каладин тяжело вздохнул:
— Я пойду за ним. Ты бери на себя отступление. Удерживай мост, только мост!
Адолин сердито уставился на Каладина и шагнул вперед, но тут в доспехе что-то сломалось. Принц Холин споткнулся и упал на одно колено. Стиснув зубы, он кое-как поднялся и громко крикнул:
— Капитан Малан! Берите своих солдат и отправляйтесь с этим человеком. Вытащите моего отца оттуда!
Светлоглазый, с которым парень говорил чуть раньше, решительно отсалютовал. Адолин опять бросил на Каладина сердитый взгляд, поднял осколочный клинок и с трудом зашагал к мосту.
— Моаш, иди с ним, — приказал Каладин.
— Но...
— Моаш, иди, — мрачно повторил Каладин, глядя на уступ, где сражался Далинар. Потом глубоко вздохнул, сунул копье под мышку и помчался сломя голову.
Кобальтовая гвардия орала ему вслед, пытаясь догнать, но он не оглядывался. Столкнувшись со строем атакующих врагов, повернулся и копьем сбил сразу двоих, перепрыгнул через них и побежал дальше. Большинство паршенди в этой части поля боя сражались с Далинаром или прорывались к мосту. Здесь, между двумя фронтами, ряды противника не отличались густотой.
Каладин двигался быстро, на бегу втягивая буресвет, увертываясь от паршенди. Вскоре он достиг места, где бился Далинар. Скалистый уступ был теперь пуст, но множество врагов собрались у его подножия.
«Там», — подумал Каладин и прыгнул вперед.
Заржала лошадь. Далинар потрясенно поднял голову и увидел, как Храбрец вырвался на открытое пространство, окруженное паршенди. Ришадиум пришел на помощь. Как... где?.. Конь должен был быть в безопасности, на другом плато.
Слишком поздно. Далинар стоял на одном колене, и противник-осколочник его добивал. Паршенди пнул его в грудь и опрокинул на спину.
Последовал удар по шлему. Еще один. И еще. Шлем лопнул, и от сильных ударов сознание Далинара спуталось. Где он? Что происходит? Почему его придавило чем-то тяжелым?
«Осколочный доспех, — подумал князь, пытаясь встать. — Я... в своем... доспехе...»
В лицо повеяло ветром. Удар по голове; таких ударов следовало остерегаться даже в осколочном доспехе. Враг возвышался над ним как гора и словно бы изучал, искал что-то.
Далинар выронил меч. Дуэлянтов окружали обычные солдаты-паршенди. Они вынудили Храбреца отступить, и конь, тихонько заржав, встал на дыбы. Великий князь посмотрел на него, и перед глазами все поплыло.
Почему осколочник оттягивал момент убийства? Гигант-паршенди наклонился и заговорил. У него был такой чудовищный акцент, что поначалу Далинар не понял ни слова. Но потом до него вдруг дошло, что враг все-таки говорит с ним по-алетийски.
— Это и в самом деле ты, — сказал осколочник-паршенди. — Я наконец-то тебя нашла.
Далинар удивленно моргнул.
Задние ряды наблюдавших за сценой врагов дрогнули. Что-то знакомое было в происходящем: множество паршенди вокруг, осколочник в опасности. Далинар такое уже переживал, только находясь с другой стороны.
Не может быть, чтобы осколочник беседовал с ним. Далинар получил слишком сильный удар по голове. Он точно бредит. Что за сила потревожила кольцо зрителей-паршенди?
«Садеас! — Мысли князя путались. — Он пришел спасти меня, как я спас его».
«Объедини их...»
«Он придет, — подумал Далинар. — Я знаю, он придет. Я соберу их...»
Паршенди пришли в движение, завертелись и завопили. Внезапно сквозь их ряды прорвался кто-то. Отнюдь не Садеас. Юноша с волевым лицом и длинными, вьющимися черными волосами. С копьем.
И он светился.
«Что?..» Далинар потрясенно смотрел на воина.
Каладин приземлился на открытом пространстве и увидел двух осколочников. Один лежал, и из его доспеха слабо сочился буресвет. Слишком слабо. Учитывая количество трещин, самосветы, скорее всего, почти разряжены. Другой — паршенди, судя по размерам и телосложению, — стоял над павшим.
«Отлично», — подумал Каладин, бросаясь вперед, пока враги не пришли в себя от неожиданности и не кинулись на него. Осколочник-паршенди, у которого сквозь большую пробоину на ноге вытекал буресвет, наклонился, вглядываясь в Далинара.
Вспышкой вернулось воспоминание о том, как Каладин спас Амарама. Парень метнулся к нему и вонзил копье в трещину.
От неожиданности осколочник закричал и выпустил клинок, который превратился в облачко тумана. Каладин выдернул копье и отпрянул. Осколочник замахнулся на него кулаком в латной перчатке, но не попал. Парень прыгнул и, вложив в удар все силы, опять вонзил копье в трещину на ножной пластине доспеха.
Осколочник закричал еще громче, споткнулся и упал на колени. Каладин попытался высвободить копье, но воин упал на него и разломал древко. Парень отпрянул; теперь он оказался с пустыми руками в кругу паршенди, и лишь буресвет струился из его тела.
Тишина. А потом воины опять начали повторять те же самые слова:
— Нешуа Кадаль!
Паршенди передавали их из уст в уста шепотом, растерянно и в какой-то момент завели песню, которую Каладин раньше не слышал.
«И так сойдет», — подумал он. Главное — они не пытались атаковать. Далинар Холин пошевелился, сел. Каладин присел и усилием воли направил большую часть буресвета в каменистую землю, оставив достаточно, чтобы держаться на ногах, но перестать светиться. Потом бросился к боевому коню, которого держали паршенди.
Они отпрянули от Каладина в ужасе. Тот взял поводья и быстро вернулся к великому князю.
Далинар тряхнул головой. Перед глазами у него по-прежнему все было как в тумане, но мысли постепенно приходили в порядок. Что случилось? Его ударили по голове... и теперь осколочник-паршенди лежал на земле.
Лежал? Что с ним произошло? Действительно ли эта тварь с ним говорила? Нет, наверное, ему все померещилось. Как и светящийся молодой копейщик. Теперь-то он не светился. Юноша держал вожжи Храбреца и нетерпеливо махал Далинару. Великий князь Холин заставил себя подняться. Вокруг них паршенди бормотали что-то неразборчивое.
«Осколочный доспех, — подумал князь, глядя на коленопреклоненного паршенди. — И клинок... я мог бы сдержать слово, данное Ренарину... я мог бы...»
Осколочник застонал, держась за ногу рукой в латной перчатке. Далинару не терпелось его прикончить. Он шагнул вперед, волоча непослушную ногу. Паршенди молча наблюдали. Почему они не нападали?
Высокий копейщик подбежал к Далинару, ведя за собой в поводу Храбреца:
— На коня, светлоглазый.
— Мы должны его прикончить. Мы можем...
— На коня! — скомандовал юноша, бросая ему вожжи, а паршенди в это время развернулись лицом к приближающемуся отряду солдат-алети. — Ты же вроде как честный! — прорычал копейщик. С Далинаром редко так разговаривали, особенно темноглазые. — Ну так вот, твои люди не уйдут без тебя, а мои люди не уйдут без твоих. Так что ты сейчас сядешь в седло, и мы выскочим из этой смертельной ловушки. Все понятно?
Далинар посмотрел юноше в глаза. Кивнул. Ну конечно. Копейщик прав, они должны оставить вражеского осколочника в покое. Им ведь все равно не снять с него доспехи. Не волочить же за собой труп?
— Отступаем! — крикнул Далинар солдатам, взбираясь в седло Храбреца: он едва смог это сделать — в его доспехе оставалось очень мало буресвета.
Храбрец, крепкий и верный, понесся галопом по коридору спасения, за который солдаты заплатили своей кровью. Безымянный копейщик бежал следом, а Кобальтовая гвардия погибала вокруг них. Впереди, на спасительном плато, было множество солдат. Мост все еще стоял, его удерживал взволнованный Адолин, ожидая возвращения отца.
С чувством облегчения Далинар галопом пронесся по деревянному настилу и достиг прилегающего плато. Адолин и его оставшиеся гвардейцы ринулись следом.
Далинар развернул Храбреца, глядя на восток. Паршенди столпились на краю ущелья, но не бросились в погоню. В верхней части плато несколько человек трудились над куколкой. Ее забыли обе стороны в горячке сражения. До сих пор они никогда не гнались за отступающими, но могли теперь и передумать — погнать войско Далинара до самых постоянных мостов.
Но этого не случилось. Они построились и завели одну из своих песен — ту самую, что пели всякий раз, когда войска алети отступали. Пока Далинар наблюдал, во главе паршенди появился, хромая, воин в потрескавшемся серебристом осколочном доспехе и красном плаще. Он снял шлем, но расстояние было слишком большим, чтобы разглядеть черты черно-красного лица в мраморных разводах. Старый враг Далинара поднял осколочный клинок жестом, который нельзя было ни с чем перепутать. Салют — знак уважения. Князь инстинктивно призвал свой клинок и через десять ударов сердца ответил таким же салютом.
