Мила Серебрякова - Три с половиной любви
– Это правда? – Лера смотрела на Амбарцумяна, а тот, набрав в рот воды, хранил партизанское молчание.
– Ты сама, что ли, не видишь? – злилась Лидия.
– Заткнись, я хочу услышать это от него! Антон, я жду.
После минутной паузы, показавшейся Валерии вечностью, тот выдавил тихое «Да».
У входной двери Лера тихо простонала:
– Ненавижу! Я вас ненавижу!
Кое-как добравшись до машины, Люблинская разрыдалась. Тело вновь сотрясал озноб. Случившееся было равносильно внезапному удару ножом в спину. Домой возвращаться не хотелось. Валерия взяла мобильник и непослушными пальцами набрала номер Марины.
– Ты дома? Я еду к тебе! – прохрипела она в трубку, вытирая слезы.
ГЛАВА 13
Подъехав к зданию поликлиники, Катка собралась духом, и, мысленно перекрестившись, вышла из машины. Надо ли говорить, какие лица были у прохожих, когда те лицезрели эту «красотку».
Сгорая от стыда и неловкости, Ката прошмыгнула в холл и, пунцовая, словно красна девица, а не Кикимора, направилась к окошку регистратуры.
Рыжеволосая девушка лениво вносила в толстый журнал запись, когда в окошке появилась физиономия Катарины.
– Добрый день.
Регистраторша подняла глаза, взглянула на пациентку и остолбенела. Бедняга, она выглядела настолько испуганной и растерянной, что Катке захотелось ее пожалеть. Непрестанно хлопая длинными ресницами, девушка сглотнула и едва слышно пролепетала:
– Вы к кому?
– Догадайтесь с трех раз?
– К стоматологу? – пропищала рыжеволосая.
– Почти угадали, скажите, в каком кабинете принимает хирург?
– Пластический?
– Обычный.
– Сорок восьмой этаж, третий кабинет налево, вернее, третий этаж направо.
– А если хорошенько подумать?
– Третий этаж, кабинет сорок восемь.
– Премного благодарна.
Решив не ехать на лифте, дабы не пугать людей – как-никак она находится в поликлинике, где много сердечников и гипертоников, – Катарина потопала к лестнице.
У кабинета хирурга сидело человек восемь, но как только Копейкина подошла ближе, народ мгновенно испарился. Людей как ветром сдуло. Осталась самые стойкие, очевидно, со стальными нервами: худощавая женщина и парень лет двадцати пяти.
Стараясь сохранять на лице полнейшее спокойствие, Катарина кашлянула:
– В сорок восьмой кто последний?
Молчание.
– В сорок восьмой, к хирургу, есть кто?
– Ты! – выдавила женщина.
– Не поняла.
– Ты! – повторила тетка.
Пожав плечами, Катка села на скамейку, чувствуя, как по спине потекла струйка пота.
Минут пять спустя из кабинета вышел грузный мужичок кавказской наружности. Глянув на Кату, он вздрогнул, причмокнул мясистыми губами и сказал что-то на родном языке. Катарина вопросительно посмотрела на даму.
– Иди ты, – последовал ответ. – Мне не к спеху.
Хирургом оказался средних лет мужчина с огромными, как поленья, руками и толстой шеей. Ката почему-то сразу решила, что такой бугай обязательно избавит ее от опостылевших мерзостей. Разумеется, если не испугается и не выставит пациентку за дверь.
Врач не испугался, он лишь сглотнул, вытер со лба пот и нервно хихикнул.
– Доктор, помогите! – взмолилась Катка.
– Хм, для начала присядьте.
– Избавьте меня от носа, ушей и прочего безобразия. На вас последняя надежда, они мешают мне жить. Помогите!
Приглядевшись, хирург вздохнул с явным облегчением:
– Так это все бутафория?
– Именно! – закричала Копейкина. – Вы первый, кто не рухнул в обморок при виде меня.
– Работа такая, я столько всего насмотрелся, хотя вам все же удалось меня шокировать. В связи с этим хочу задать вам один вопрос, можно?
– Пожалуйста.
– Зачем вы приклеили на лицо все эти предметы?
Вопрос действительно справедливый, но явно не по адресу. Правильнее было бы задать его главной сумасшедшей – то бишь Розалии.
– Понимаете, – начала оправдываться Катка. – У сынишки был день рождения, я решила нарядиться Кикиморой, но по ошибке использовала не тот клей, теперь вот мучаюсь.
– Понятно, – врач встал, – подойдите ближе.
В последующую секунду произошло необъяснимое. Приблизившись к доктору, Катка почувствовала, как нос, – о радость! – сам по себе начинает отваливаться. Неизвестно, с какой стати он решил отклеиться именно сейчас, но факт остается фактом.
– Смотрите, он сам! Сам! – Катарина запрыгала на месте.
И по всем законам подлости в этот самый момент у нее в сумочке затрезвонил сотовый. Не секрет, что мобильники часто оживают в самое неподходящее время, но, честное слово, сегодняшний звонок оказался совершенно некстати.
Звонил Андрей. Услышав на том конце голос супруги, он нараспев произнес свою шаблонную фразу:
– Привет, Катка, как дела?
– Отлично! – заголосила Катарина, радуясь, что накладной нос приказал долго жить. – Я сегодня самая счастливая женщина на свете!
– Даже так, и кто же тебя осчастливил?
– Андрюш, представляешь, у меня минуту назад нос отвалился! – выпалила довольная Катка.
– Как отвалился? Зачем отвалился? – Всегда спокойный голос Андрея дрогнул.
– Взял и отвалился, признаться честно, я сама не ожидала. Теперь, наверное, и уши отвалятся, а потом и бородавки отскочат. – Катка потрогала накладной подбородок. – Ты знаешь, и подбородок уже на соплях держится, сейчас сама попробую его оторвать.
Андрей молчал, откровения жены застали его врасплох.
– Эй, ты где, Андрей?
– Кат, ты это… Ты вообще как… Хорошо себя чувствуешь?
– Говорю же, отлично себя чувствую, не каждый день нос отваливается.
– Понятно, – голос Андрея стал походить на голос робота. – Слушай… Я вчера забыл поздравить мать с днем рождения, звонил сегодня утром, почему никто не подходил к телефону?
– Да мы спали как убитые, ночью забирали из психушки Розалию, вымотались как собаки. Чуть сами не спятили.
Копейкин закашлялся.
– Кого вы забирали, куда ездили?
– Это долгая история, приедешь, узнаешь. Суть в том, что санитары спутали Розалию с ненормальной тещей деревенского мужичка, она была в платье Императрицы, а…
В трубке послышались частые гудки.
– Андрей, алло, – Ката удивленно смотрела на врача. – Связь почему-то прервалась.
Стараясь оставаться невозмутимым, хирург спросил:
– Вам больше не нужна моя помощь?
– Нет, теперь уже нет. Спасибо.
– Не за что.
Выскочив из кабинета, Катарина пробежала мимо изумленной тетки и скрылась за поворотом.
– Во дает, – пробасил парень, – пять минут назад зашла к хирургу с огромным рубильником, а вышла обратно с точеным носиком.
– Чудеса, – кивнула женщина.
Домой Ката приехала в прекрасном расположении духа, казалось, никто и ничто неспособно омрачить ей настроение. По дороге ей удалось избавиться от подбородка, правогоуха и одной бородавки. Жизнь потихоньку налаживалась!
– Наталья, – закричала она с порога. – Иди сюда!
Натка появилась в гостиной, сияя от счастья.
– Катка, получилось!
– У меня тоже!
Они обнялись.
Внезапное появление Розалии нарушило идиллию.
– Катарина, нам с тобой нужно очень серьезно поговорить, – пробасила свекровь, смахнув со лба непослушную огненно-рыжую прядь парика.
– О чем?
– Немедленно пошли в кабинет.
Пожав плечами, Ката переглянулась с Наткой и прошествовала за родственницей.
А как только она села на стул, Розалия взяла ее за руку и дрожащим от волнения голосомпробормотала:
– Детка, почему ты скрывала от меня правду?
– Правду? Какую правду?
– Не надо притворяться, я уже в курсе. Тебе сразу следовало обратиться ко мне, излить душу, поплакаться в жилетку. Ну неужели я не вошла бы в твое положение, в конце концов, я не сухарь, а современная женщина, идущая в ногу со временем.
– Розалия Станиславовна, я вас не понимаю, выражайтесь яснее.
– Ты не переживай, мы живем не в девятнадцатом веке, в наше время все лечится, вылечим и тебя. Антибиотики, мази, крема, и будешь как новенькая.
Катарина поежилась, внезапно ей сделалось жарко, а потом вдруг пробрал озноб.
– От чего вы собираетесь меня лечить? Я здорова, как бык.
– Понимаю, тебе трудно признаться, но я терпелива, подожду.
– Господи, да в чем я должна признаваться?
– В своих грехах.
– Нет у меня грехов.
– Конечно, конечно, ты только не нервничай, в твоем положении противопоказанопереживать.
– Розалия Станиславовна, я сейчас уйду!
