Шарлай - Жизнь с плохим парнем
— Кстати, папа спрашивал придете ли вы завтра к нам на ужин, — говорю я, поворачиваясь к Кортни лицом.
— А приглашение распространяется на Короля Буфета?
— Я тоже об этом спросила, и ответ на твой вопрос — да, и на него тоже, — отвечаю я и мы обе морщимся.
— Великолепно, — бурчит Кортни.
Мы наблюдаем за тем, как сконфуженный Рик пытается определить какую дверь открывать.
— Прости, я думал, что Кортни будет сидеть спереди, — говорит он, садясь во внутрь.
— Обычно так и есть, но я хотела компенсировать тебе за то, что не позволила сидеть рядом со мной вчера. Прости, но у меня был план...
— Ага, который провалился, — хихикает Кортни.
— Заткнись. Ну а как у тебя дела? — спрашиваю я, трогаясь с места.
— Хорошо. А у вас двоих? — интересуется Рик, оглядываясь на Кортни.
— У меня хорошо, — отвечаю я.
— У меня тоже, — добавляет Кортни.
— Ну и отлично, — улыбаясь, говорит он.
Рик — такой замечательный парень. Калебу стоило бы равняться на него, вместо того, чтобы быть придурком.
Все оставшееся время я молчу, а Кортни и Рик болтают о школе и домашней работе. Я слишком занята планированием своей мести Калебу, для того, чтобы сконцентрироваться на том, о чем они говорят.
— А ты придешь? — спрашивает Рик, вырывая меня из раздумий.
— Приду куда?
— На вечеринку Кили, сегодня.
— Нет, я наказана.
— Жалко, — отвечает он, с симпатией глядя на меня.
— Ага, — говоря я, аккуратно паркуясь.
Грузовичка Калеба нигде не видно. Этот факт вызывает улыбку на моем лице. Я не только взяла его ожерелье, но и из-за меня же он, скорее всего, опаздывает. Это можно рассматривать как две гадости.
* * *
Сказать, что день протекает медленно, было бы явным преуменьшением. Уверена, его можно было бы занести в книгу Рекордов Гинесса, как самый медленный день. Такое ощущение, что я нахожусь в школе уже много времени, хотя сейчас еще только первая пара. Да и то, что учитель по истории мистер Эклбурри, говорит медленнее, чем черепаха, в прямом смысле этого слова, никак не спасает ситуацию. Все, о чем я могу думать — выражение лица Калеба во время ланча, когда он поймет, что его идиотское ожерелье у меня. Я даже начала размышлять о том, что буду есть. Это либо результат абсолютной скуки, либо переизбытка общения с Кортни.
— Мисс Тейлор, — доносится до меня крик мистера Эклбурри.
Судя по раздражению в его голосе, он уже не первый раз зовет меня. Вырвавшись из мира фантазий, я замечаю, что некоторые одноклассники находят довольно забавным то, что я до сих пор не ответила учителю.
— Да, сэр.
— Вы думаете, что сон на моих уроках как-нибудь поможет вам получить хорошую оценку?
— Сэр, думаю невозможно спать с открытыми глазами...
— Да, и поэтому ваши были закрыты!
Упс, теперь я понимаю, почему все смеются.
— О, — все, что получается у меня сказать.
— Вот именно, о...
Неожиданно, он замолкает, потому, что кто-то резко открывает дверь в класс нараспашку. Ну хоть какое-то развлечение, думаю я, ожидая, когда этот кто-то появится. Так я считала до того, момента как увидела выражение на лице Калеба, которое заставило меня молиться о том, чтобы он исчез.
— Молодой человек, не могли бы вы зайти...
— Где оно? — рычит Калеб, проходя мимо мистера Эклбурри и направляясь прямиком ко мне.
Любой нормальный человек постарался бы, скорее всего, оценить ситуацию. Посмотрел бы на то, как трясутся руки Калебa, на то, что на его лице нет и намека на юмор, а на лбу выступают капельки пота и, наконец, на ярость, плещущуюся в его глазах. Да, нормальный человек так бы и сделал, и понял, что играть с ним сейчас — не самая хорошая идея, но давайте на чистоту... я никогда не буду нормальной. Вместо этого, я встаю с улыбкой на лице, смотрю в глаза Калебу и говорю
— Извини, но я не имею понятия, о чем ты говоришь, милый.
Вместо обычного смешка, который в любое другое время стал бы реакцией на мой комментарий, меня встретила полная тишина.
— Я не шучу, Эдди, — отвечает он, сквозь сжатые зубы.
— Ой, ты больше не хочешь шутить? Прости, просто твое высокомерие и нахальство ввели меня в заблуждение, — улыбаясь, говорю я.
— Послушайте, у вас двоих будут большие неприя...
— Где оно? — зло спрашивает он.
— Где что, Калеб? Боюсь, что тебе нужно выражаться понятнее. Ты говоришь о грязном девчоночьем ожерелье, которые носишь на шее каждый день? — с этими словами я достаю его из кармана и начинаю покачивать прямо перед лицом этого придурка.
Я практически вижу, как пар валит изо всех щелей его тела. Он пристально смотрит мне в глаза.
— Оно так важно для тебя? Твоя шея скучает по нему?
Калеб хватает парту, за которой я до этого сидела и переворачивает ее. Я не могу отвести от него взгляда, но тем не менее замечаю, как кричат и отпрыгивают с его дороги присутствующие.
Ему не нужно просить дважды после этой небольшой демонстрации, потому, что в этот момент я понимаю, что он и в правду не шутит. Больше нет забавного, язвительного и смешного Калеба, и я не имею никакого понятия кто, черт возьми, сейчас стоит передо мной. Никогда не сказала бы этого вслух, но мне страшно. Я отпускаю ожерелье, и она падает в ладонь Калеба.
— Никогда больше даже не дотрагивайся до моих вещей, — говорит он, стремительно выходя из помещения.
— Что это было? — доносится шепот Кортни в то время как весь класс смотрит на меня в шоке.
— Не знаю, но, наверное, в этом месте ты должна сказать «я же говорила», — отвечаю я, не отводя взгляда от того места, где только что стоял Калеб.
— Нет, в этом месте я буду хорошей подругой и прослежу за тем, чтобы на твоих похоронах все оделись во что-нибудь яркое, — серьезным голосом говорит она.
— Похороны? — в недоумении спрашиваю я.
— Ага, после того, как твой папа об этом узнает.
О Боже, не имею понятия, что только что произошло, но меня определенно ожидают большие неприятности.
* * *
Я была права: у меня неприятности... Большие. Я знаю, что расстроила Калеба тем, что взяла его идиотское ожерелье, но до сих пор не могу понять из-за чего весь сыр-бор. Он — тот, кто ворвался в класс и покрушил мебель, но тем не менее, он сидит запертый в своей комнате, и папа обращается с ним как, блин, с президентом США, в то время как меня допрашивают, как будто я была поймана за планированием его убийства. А кто-то еще говорит о преданности семье... Ха!
— Я не могу поверить, Эдди! Только вчера мы разговаривали, и ты пообещала, что станешь более ответственной...
— Папа, я не могу поверить, что ты все сваливаешь на меня. Ты даже не представляешь, что из себя представляет этот придурок. Перед тобой он весь из себя такой милый и невинный, но это неправда...
— Речь не о Калебе, Эдди, а о тебе. Ты несешь ответственность за свои действия, и ты могла сделать многое для того, чтобы предотвратить его сегодняшнее поведение...
— Я? Так ты говоришь, что я ответственна за его безумство? Все становится лучше...
— Не надо язвить, Эдди.
— Я и не язвлю. Но я не понимаю, как ты можешь обвинять во всем только меня. Судя по всему, ты думаешь, что Калеб — невинный парень, которому я устраиваю «хорошую» жизнь. Да, я подстраивала над ним шуточки, и одна из них расстроила его больше, чем другие, но как я могла знать, что...
— Ты могла спросить...
— Что? Как будто он спрашивал, когда вылил шоколадный соус на мое платье, или загубил мое свидание, а потом оставил меня, чтобы я добиралась домой одна. Или, может, когда он приковал меня вчера наручниками к кровати и из-за него я пропустила тест...
— Алан, — мы поворачиваем головы и видим заходящего в комнату Билла.
Я так зла на отца, он всегда во всем винит меня. Я видела выражение его лица, когда он услышал обо всех проделках Калеба и тем не менее, я знаю, что он все равно найдет способ, чтобы представить произошедшее моим проступком. В добавок, еще и Билл пришел, чтобы защитить своего сыночка. Полагаю, расклад сейчас такой — Эдди против всех.
— Прости за то, что тебе пришлось об этом услышать, Билл, —говорит отец, забавно посмотрев на меня.
— Все в порядке. Не возражаешь, если я переговорю с Эддисон? — спрашивает он, отчего у меня все сворачивается в животе.
— Хорошо. Удачи тебе, — отвечает отец, качая головой и выходя на улицу.
Без сомнения, он, как и всегда, рано направляется на работу.
— Привет, — мягким голосом говорит Билл, заставая меня немного врасплох.
— Привет, — бурчу я.
— Ты не против, если я присяду вот сюда, — вежливо интересуется он, показывая на место на диване рядом со мной.
— Да, конечно.
— Непростой день, — тихо смеется он про себя. — Не переживай по поводу отца, он успокоится к тому времени, как вернется домой, — говорит Билл, наблюдая за тем, как я смотрю на входную дверь. - Честно сказать, это моя ошибка...
