Шарлай - Жизнь с плохим парнем
— Хм, - говорит он охрипшим голосом.
Я так рада, что он не видит моего лица, потому что больше всего на свете мне сейчас хочется взорваться от смеха. Однако, это полностью разрушит финальную часть моего плана. Я же собираюсь полностью унизить его.
— Отлично. Я знаю, что и сама нравлюсь тебе. Думаю, стоит отойти в немного более уединенное место.
Немного отодвигаюсь, чтобы видеть его выражение лица. Он медленно кивает в то время как я принимаю свою прежнюю позу на стуле.
— Ну тогда пошли, — не отрывая от него взгляда говорю я.
— Подожди.
От его низкого и хриплого голоса, у меня по коже пробегают мурашки. Все это, конечно, часть плана, но я буду лгуньей, если скажу, что происходящее не оказала на меня никакого эффекта.
— Понимаешь, Принцесса, вот что мне в тебе нравится, так это чувственный и изобретательный ум. Ты на много шагов впереди всех девчонок, которые у меня были. Тем не менее, ты, кажется, так и не поняла, что никогда не сможешь переиграть меня, — говорит Калеб, показывая на стол.
Я поворачиваю голову и в этот самый момент у меня перехватывает дыхание, потому что клей, который я купила в магазине, сейчас стоит на столе. Моментально вспоминаю, что все то время, пока я шептала ему в ухо, Калеб периодически касался моей талии. Он разыграл меня! Осознав эту разбивающую мне сердце информацию, очень медленно пытаюсь подняться со стула, только для того, чтобы обнаружить, что я прилипла.
— Ты придурок! — рычу я, смотря на его довольную рожу.
— Кто бы говорил, детка. Думаю, нам обоим придется немного под задержаться.
Хотелось бы мне узнать имя того идиота, который сказал, что месть — сладка, потому что он явно пропустил слово «горька»!
* * *
— Вы только посмотрите, кто тут у нас, — бурчу я при виде Кортни, залезающей в мою машину и садящейся на пассажирской сидение.
— Да ладно тебе. Серьезно, ты же не можешь винить меня во всем этом, — говорит она, пытаясь сдержать смех.
— Конечно же, я виню тебя! Неплохо было бы предупредить меня, — кричу я, осматривая серые тренировочные штаны, которые сменили мои джинсы.
— Слушай, вы ребята были как будто в другом мире. Ситуация была такой... напряженной. Все замерли и наблюдали. При виде того, как Калеб разливает клей на твоем стуле, я просто не смогла вымолвить ни слова...
— Не смогла вымолвить ни слова? Это, черт возьми, так жалко, — с хмурым видом отвечаю я.
Кортни вскидывает руки в вверх и не произносит ни слова.
— Ты моя лучшая подруга и, тем не менее, позволила унизить меня, опять, перед всей столовой!
— Я ничего не позволяла, просто все произошло слишком быстро. По крайней мере, вы оба приклеились, было бы куда хуже, если бы это была только ты, — с щенячьим выражением глаз убеждает она меня.
— Гораздо хуже себя чувствует моя...
— Только не ругайся, воспользуйся одним из моих слов-заменителей.
— Гораздо хуже, себя чувствует моя... нога!
— Довольно близко, — говорит Кортни, пытаясь удержать на месте расползающиеся в улыбке уголки губ. — Так что там случилось на самом деле? — с невинном видом спрашивает она.
— Ну, нам обоим пришлось отрезать штаны от тела.
Воспоминание об этом причиняет мне боль. Вместо того, чтобы поддержать меня, Кортни, конечно же, выбрала этот момент, чтобы разразиться истерическим смехом.
— Я рада, что ты находишь это забавным.
О— й, да ну ладно, Эдди. Если бы на твоем месте оказалась я, ты бы неделю смеялась не переставая.
Она права, но в данный момент, это не имеет никакого значения. Мой план полностью провалился. Предполагалось, что я приклею Калеба к стулу, тем самым унизив его, а сама удалюсь из столовой с гордо поднятой головой. А вместо этого мне пришлось объяснять учительнице, почему она помогает мне снять штаны. Никогда в жизни не была так смущена. С меня не только срезали одежду в присутствии Калеба, так еще потом пришлось натянуть на себя старые забытые кем-то треники.
— И что ты им сказала?
— Что мы просто сели поесть, а потом, когда закончили и попытались встать, то не смогли. Они думают, что кто-то сыграл над нами злую шутку...
— И Калеб согласился с этим?
— Да, он не произнес ни слова, пока я делилась своей версией произошедшего. Он просто сидел и улыбался, как придурок, каковым он и является.
— Это так смешно.
— Да пошла ты, — бурчу я, останавливаясь перед домом Кортни.
— Давай, Эдди, ты не можешь злиться на меня вечность. К тому же, я единственная подруга, которая нравится твоему папе, так что ты застряла со мной...
— Это ты только так думаешь.
— Ну же, очаровашка, все могло бы быть хуже...
— Выметайся, — кричу я.
Кортни уворачивается от моего кулака, направленного на ее руку.
— Так грубо. Позвоню тебе позже, — говорит она перед тем как послать мне воздушный поцелуй.
— Да пошла ты, — рычу я, направляясь к своему дому.
Кортни так и не поняла, что сдаваться — это не по мне. Калеб ворвался в мою жизнь, пытаясь изменить ее, унизить меня, и я не собираюсь позволять ему делать это. Все было хорошо, пока не появился он. Я была счастлива, но, как и в тот день на рождественской вечеринка, он все разрушил. Ни Калеб, ни Кортни едва ли смогут понять, что он тогда сделал...
5 лет назад
Меня совсем не радует идти на эту дурацкую рождественскую вечеринку с папиными друзьями по работе. И я не собираюсь делать вид, что это не так. Я уже была на одной из них и знаю, чего ожидать. Видите ли, мой отец работает охранником на одну большую компанию, а это означает, что когда он говорит, что берет меня на вечеринку, то на самом деле идет на нее, чтобы работать. Поэтому, он оставит меня наедине с какими-нибудь испорченными детишками, которых я даже не знаю, пока он задаром работает! Мне всего двенадцать, но даже я знаю, что начальник просто использует его. На последнее из этих мероприятий мне пришлось напялить уродливое платье, от которого у меня весь вечер чесалось тело, в то время как жуткий ребенок шефа, с сопливым носом, стоял и пристально наблюдал за мной.
— Тыковка, ты готова?
— Папа, я не хочу идти. Могу я остаться с тетей Мел и Кортни?
— Нет, шеф сказал, что в прошлый раз ты была такой милой, поэтому он настаивает, чтобы ты снова пришла.
— А ты делаешь все, что он говорит...
- Эдди, я не хочу больше слушать твое нытье. Ты идешь и точка. Поднимайся к себе в комнату, я положил на кровать платье, - говорит отец, одетый в черный костюм, направляясь на кухню.
Он выглядит так хорошо и солидно, но я не собираюсь говорить ему об этом. Со злым выражением лица поднимаюсь по лестнице, готовясь натянуть на себя еще одно «чесоточное» платье. Что это за компания, где я должна притворяться маленькой всей из себя такой девочкой, если я ею не являюсь?
Войдя в комнату, замираю на месте. Не могу поверить, что он дал мне это платье, я не могу надеть его...
— Нравится? — раздается голос позади меня, отчего я подпрыгиваю на месте.
— Папа, я не могу его надеть.
— Можешь. Ей бы этого хотелось. Ты даже не представляешь, как она любила тебя, — говорит отец, нежно поглаживая меня по спине.
Меня тянет развернуться и посмотреть на него, но я не хочу, чтобы он видел катящуюся по щеке слезу. Он действительно дал мне платье мамы, а я тут жалуюсь, как разбалованное дитя по поводу вечеринки. Я ведь знаю, что оно для него значит.
— Спасибо, папочка.
Я разворачиваюсь и бросаюсь ему на шею. Он не произносит ни слова, и я понимаю, что отец пытается не расплакаться. Он всегда сдерживается передо мной. Ему хочется быть сильным.
— Давай поторапливайся. Мы выходим через десять минут.
— Хорошо, папа.
Я разворачиваюсь и подхожу к платью.
— Спасибо, мама, — взяв его в руки и улыбаясь про себя, шепчу я.
* * *
— Эдди, не плачь, — кричит отец, в то время как я бегу вверх по лестнице.
— Оставь меня одну, — сквозь слезы ворчу я.
Посмотревшись в зеркало и оценив состояние маминого платья, я падаю на пол и начинаю рыдать еще сильнее. Понимание того, что оно навсегда останется с пятном, вызывает во мне чувство, что я подвела ее. Со всей злостью стягиваю платье через голову, но звук рвущейся ткани останавливает меня. Глаза опять наполняются слезами, а я стою и, не отрывая взгляда, смотрю на порванное платье, залитое шоколадным соусом. Не могу поверить, что я это сделала. Открыв шкаф, нахожу пустую коробку из-под обуви, открываю ее и запихиваю во внутрь платье. Хватаю стул и забираюсь на него.
— Что ты делаешь, Тыковка?
— Я не хочу его больше видеть. Оно заляпано, — восклицаю я, глядя на сочувствующее лицо отца.
