Свободин А.П. - В мире актеров
Нет, что ни говорите, а брожение умов налицо! А следовательно, что-то происходит. Происходит же на наш взгляд, следующее.
Во-первых. Спрос на музыкальные представления и фильмы в последние двадцать лет действительно вырос. И вырос заметно. Одна Алла Пугачева чего стоит! Исследование причин этого явления – сфера социологии, не станем в нее вторгаться. Заметим лишь, что ничего дурного в этом не видим. Мюзиклы всегда относились к наиболее демократическим жанрам искусства. Тут все дело в чувстве меры и в художественном уровне.
Во-вторых. Развитие джазовой и современной симфонической музыки, современный балет (не классический, а современный), любимый народом, особенно молодежью, жанр микрофонных певцов (а это особый жанр), наконец, революция в технике звукозаписи все это создало возможности для появления синтетического представления, способного решать более серьезные художественные задачи, нежели например, классические или "венские" оперетты. Язык движения и жеста стал в этих представлениях (в лучших из них разумеется) равен выразительности сценической речи. Их ритмы и пластика передают весьма сложное философско-художественное содержание, музыка, пенье и танец – это уже не "вставные номера", а само действие, в котором все компоненты равны и неразрывны. Если мысленно проделать опыт и изъять из какой-либо классической оперетты пенье и музыку останется пьеса, образы и сюжет которой будут ясны и понятны. Если изъять музыку, пенье и движение из представлений, о которых идет речь, ничего не останется. Они исчезнут.
Как видите, действительно появилось нечто новое, что назвали мюзикл.
Так что же? Это некий новый вид драмы? Возможно. Время покажет. Только не следует уже сейчас бороться за "чистоту" мюзикла и отлучать от него разные спектакли и фильмы, которые чему-то там не соответствуют, или, напротив, отлучать сам мюзикл от нашего милого старого музыкального спектакля и фильма с "номерами". Сегодня время синтеза зрелищ и нас ждут прекрасные неожиданности как раз в соединении того, что еще вчера считалось несоединимым.
Не следует так же спешить хоронить вчерашнее – оно нас вдруг еще и порадует в самый неожиданный момент и в самом неожиданном обличье.
А теперь посмотрим, что показывают.
* * *
Вот старинный русский водевиль "Лев Гурыч Синичкин". Его поставил на Центральном телевидении с помощью кино-объединения "Экран" режиссер Александр Белинский, известный своим пристрастием к комедиям, кино-балетам и капустникам.
О, власть безыскусности! – хочется воскликнуть на манер старинной прозы, – с необоримой силой привлекает она к столетней давности творению наши сердца, изрядно, должно быть, притомившиеся в век "авторского кинематографа". Гусарский ментик и неотразимое своей победительной робостью создание в белом платье – нет, смейтесь сколько угодно, а недооцениваем мы их вечного обаяния. Глядя на этот водевиль невольно думаешь, а не забываем ли мы в наших изощренных усилиях одеть какую-нибудь простую историю в современные интеллектуальные одежды, что волнует нас в ней она сама... простая история. Например, о том, как благородные мушкетеры пытались спасти от смерти Констанцию Бонасье (создание в белом платье) и как им это не удалось. Или о том, как покинула старика отца дочь Дуня, единственная его радость, и как увезший ее гусар надругался над ним...
Итак, в телевизионной студии построена сцена старинного провинциального театра. Между сценой и рамкой нашего телевизора расположился дирижер со своим оркестром. Он взмахивает своей палочкой, – началось! Как положено в водевиле – с куплетов. Гусар едет на лошади и поет:
От Тамбова до Парижа,
От Бордо до Костромы...
Одним словом, всюду женщины любят военных, а зрители водевиль. Гусара играет Леонид Куравлев.
Как бы по правилам старинной антрепризы в театр приглашены знаменитые актеры. Нонна Мордюкова и Николай Трофимов, Олег Табаков и Михаил Козаков и никому еще неизвестная и не знаменитая Галина Федотова. Она, как вы догадываетесь, и есть неотразимая робость в белом платье. Да ведь и водевиль про молодую дебютантку. И, конечно, приглашен Андрей Миронов, потому что без Миронова сегодня невозможно.
Все это общество разыгрывает для нас водевиль. Как они разыгрывают? Знаете ли, не всерьез, понарошку. Всерьез играет разве что один дирижер (Андрей Миронов) поскольку его тема бессмертие театра и, если одной рукой он держит свою палочку, то другой пожимает руку самому Ленскому, автору "Льва Гурыча..." и тем своим коллегам, которые исполняли его водевиль сто лет тому назад. Да, но ведь и тогда играли не всерьез, разве можно это играть всерьез? Можно. Прочтите К.С.Станиславского:
"Принято думать, что водевиль – это какая-то особенная, как говорят, "условность" и поэтому, ставя водевиль, можно... не считаться с законами логики и психологии... Мир водевиля – это совершенно реальный мир, но необыкновенные происшествия случаются в нем на каждом шагу. Жизнь в водевиле течет по всем законам логики и психологии... Персонажи водевиля очень жизненны и просты. Ни в коем случае не надо их считать, как это принято, какими-то странными людьми. Наоборот, это самые обыкновенные люди. Их особенность – это то, что они абсолютно во все верят..."
А вы говорите не всерьез! Что же, выходит, мы против Станиславского? О, нет! Как это поется на мотив куплетов:
От Тамбова до Парижа,
От Бордо до Костромы
К Станиславскому все ближе
С каждым днем подходим мы!
Поэтому все играют по законам логики и психологии... и дирижер А.Мирон, и "Автор" (О.Табаков), и граф Земфиров (М.Козаков), и в особенности Лев Гурыч (Н.Трофимов) и, наконец, самое робкое создание в белом платье, Лизанька (Г.Федотова). Вот, разве что Сурмилова (Н.Мордюкова) скорее из "странных людей". Да, все играют по законам, но не все во все верят!
Одни играют – и, по всей вероятности, режиссер это так и замышлял – как бы воспоминание о том, как когда-то играли в водевиле и еще с некоторой дозой современной иронии. В "реальном мире", пожалуй, лишь четверо: прежде всего Я.Трофимов (Лев Гурыч)
– Он-то уж во все верит – это точно, потом М.Козаков, играющий несколько одряхлевшее знатное лицо с одной засохшей извилиной, но с шалостями, еще Г.Федотова и, как уже упоминалось А.Миронов. И, то ли Константин Сергеевич был прав, то ли все еще дорога нам простая и трогательная история, но это "воспоминание о том, как играли" порой лишает спектакль внутреннего темперамента. Очевидно, в одном представлении две манеры игры, два стиля не уживаются. Или уж все всерьез или все понарошку, в духе стилизации.
И еще куплеты. Они, как бы это сказать... слишком прямолинейны и уверенно профессиональны. Их авторов Константинова и Рацера раз в два года упрекают в печати, что они слишком много пишут и что создается такое впечатление, что каждое второе с музыкой обязательно на их текст.
Нет, нет – ваша песня не спета,
Вы – дети родной стороны,
Но только не надо куплетов
Для всех водевилей страны.
И нас потянуло на куплеты. Очевидно, писать легко – воздерживаться трудно!
* * *
Черты нового зрелища, о котором шла речь в нашем теоретическом вступлении демонстрирует "Свадьба Кречинского". Режиссер В.Воробьев владеет языком современного мюзикла. Он для него – естественная речь. Пригоршни массовых сцен, осознанно, "в образе", действующего кордебалета создают ритм, настроение, обеспечивают представлению непрерывную пульсацию, кантиленность (мюзикл в отличие от оперетты не терпит пауз, не терпит "номеров"). Лакеи, слуги, горожане, игроки. Цвет их костюмов соответствует музыке, аккомпанирует движению главного сюжета, составляет его канву, а не дежурный "фон". Танец разнообразен. Особенно хорош ростовщик – зловещее напоминание о близком возмездии герою.
Впервые, пожалуй, столь наглядно показано сколь подходит наш Ленинград, с его петербургскими кварталами, проспектами, решетками, соборами для уличных карнавальных сцен, для танца с партнером-городом, что столь характерно для кинематографического мюзикла.
Мы видели как "танцуют" архитектурные ансамбли Вены, Парижа, Лондона, Нью-Йорка ("Вест-сайдская история", "Оливер"!) Теперь в этой "роли" выступил Ленинград. Эти сцены напомнили гравюры и акварели начала прошлого века, знаменитую этнографическую "Панораму" "Невского проспекта", что хранится а музее А.С.Пушкина.
Операторская изобразительная культура фильма высока.
Мы не случайно начали с массы – здесь сегодня проверяется речь музыкального фильма. Но что герой?
