User - i cf85044c3a33e6c4
первая леди университета, а именно Джоанна Конелл! — И данный проект хоть и относится
неким боком к моей специальности — параллельному программированию, отношение к нему
имеет весьма и весьма посредственное, за что я уже получила дисциплинарное взыскание. —
Пара смешков из зала. — Идея, конечно, принадлежала профессору Картеру, который на
наглядном примере однажды объяснил мне, как легко и просто вскрывается наш
университетский суперкомпьютер. И его пожеланием было больше так не суметь. Чем мы,
собственно, и озадачились в итоге.
Все. Это был первый и единственный раз, когда я упомянула имя Шона. Это не только его
работа. И даже если кто-то думал иначе, никому бы об этом сказать не решился. А думать себе
господа ученые могли что угодно, главное — молча.
После доклада я почувствовала себя такой голодной, как никогда в жизни. Села на свое
место, скрестила ноги и руки и стала умолять свой живот не урчать. Но если вы думаете, что на
перерыве мне удалось поесть — вы наивны. Со мной возжаждали пообщаться, кажется, все: и
мельбурнские близнецы, и Такаши, и даже совершенно незнакомые люди (имена которых я
сразу позабыла). Разумеется, последние подходили не ради меня, это они так специфически
Шону в ножки кланялись.
Когда все участники уже расселись по местам, но свет еще не погас, я обернулась, чтобы
найти среди собравшихся Клегга. А он, в свою очередь, махнул мне рукой, подзывая. И, плевав
на привилегии места под солнцем, я встала и направилась к нему, ведь этот безумно клевый
человек стырил для меня пару булочек и бутылку воды. Это значило, что теперь я сидела где-то
в середине, а окружающие удивленно косились, но ничто из этого не помешало мне
насладиться бытием среднестатистической голодной личностью. Не знаю, какие там у публики
требования к подружкам Шона Картера, но есть им, судя по всему, не положено!
— Ты уверен, что мне стоит идти к Такаши? — не выдержав, спросила я у Шона.
— Тебе мало его приглашения? Нужно собрать подписи всех присутствующих? —
поинтересовался Шон.
— Твоя не помешает, ведь именно ты фанат портить мне досуг! — мрачно взглянула я на
Картера. — А здесь тебе это будет сделать проще простого.
— Не надо подавать мне идеи, — обманчиво-мягко проговорил Шон.
Два платья я взяла ТОЛЬКО из-за Пани, и, глядите-ка, пригодились. Розовое и черное. Что
выбрать? Я по несколько раз прикинула и то, и другое. Подбирала туфли, аксессуары. Спустя
минут сорок решила, что все-таки черное. С разрезом до бедра и длинным узким вырезом
декольте. Очень низким. Решилась, потому что мне предстояло весь вечер наслаждаться
компанией Пани. Прическу я тоже не сразу выбрала, перепробовала несколько вариантов,
наконец, завязала волосы в высокий хвост с начесом. Будь я блондинкой, образ получился бы
более ярким. А за неимением данного преимущества пришлось спасать ситуацию макияжем и
прочей атрибутикой. Но если глаза подвести черным оказалось не проблемой, то из украшений
у меня нашлись только небольшие серьги и мамина золотая цепочка, которая к вырезу на
платье совсем не подходила. Вздохнув, я мрачно посмотрела на нее и дважды обернула вокруг
запястья. Хоть что-то.
Такаши жил как король. В шикарном особняке. Даже Монацелли бы, думаю, одобрил. И
хотя мы приехали точь-в-точь ко времени, как оказалось, были не последними. Опаздывала
Пани. А без нее сесть за стол было неэтично. Ждали. Спустя примерно час, Марко не выдержал:
— Она сумеет и на собственные похороны опоздать! — буркнул он, пригубляя очередной
бокал вина. На мой взгляд, ему стоило бы остановиться, но нет. За тот час, что мы пробыли у
Такаши, Монацелли младший успел набрать градус, и я начинала опасаться, что ужин пройдет
далеко не так, как было запланировано. Собственно, я угадала.
Когда Пани наконец-таки прибыла, ее явление было подобно второму пришествию. ОНА
буквально вплыла в помещение. Прекрасная. Неземная. В лазурном платье и бриллиантах.
Думаю, если бы за окном в этот момент упал метеорит, никто из мужчин бы даже не обернулся.
И если я могла претендовать на скромный статус фаворитки короля, то она была истинной
королевой. Тоненькая, невысокая, изящная — она напоминала статуэтку.
До нее я не испытывала ни ревности, ни зависти. И я не знала, как простить им с Шоном
именно то, что они познакомили меня с черной стороной моей же души. Сидя там, в гостях у
Такаши, на глазах у Бабочек и… и на глазах у НЕЕ, я молилась только о том, чтобы удержаться,
не рассыпаться на осколки прямо на месте. На осколки, которые уже однажды остались от меня
по вине Пани и Шона. Волей или нет, но, благодаря собственной выходке, она — Карина
Граданская — определила, кем я буду и кем не буду, притом, что сама того не хотела. И
унизительнее ничего нельзя было даже представить, ведь я ей была нисколько не нужна, а для
меня она начала что-то значить. Стала символом крушения надежд. Я не могла понять, что в
ней было такого, что когда-то перевернуло мой мир с ног на голову. Что в ней заставляло меня
часами выбирать наряды и дрожащими руками красить ресницы? Необходимость держать
оборону? Да, я никогда бы не нашла в себе сил унизить ее так же, как она меня, а потому делала
лишь то, что умела — прикидывалась цельной и по-прежнему прекрасной. Какое счастье, что
мне хватило сил это перерасти. Ну, или почти…
— Мисс Конелл, мисс Конелл, — услышала я голос Такаши.
— Простите. — Но я даже не сумела ему улыбнуться. — Доктор Мияки, можно мне
таблетку аспирина? Что-то нездоровится.
Я задержала бесполезную таблетку во рту и, скрывшись в ванной, выплюнула ее в унитаз.
Глядя в шикарное зеркало Такаши на свои вычерненные глаза и тонкую старенькую цепочку, я
могла думать лишь о том, что никогда, ни за что на свете не хочу больше видеть пани
Граданскую. И хотя на этот раз у меня, вроде бы, не было повода, я раз за разом представляла, с
каким смаком брошу Шона Картера по возвращению в Сидней. Только вот в моих грезах ему
было больно, должно было быть больно. Я хотела, чтобы он признал, что я ему нужна, что он
не хочет меня отпускать. Но понятия не имела, как добиться подобного эффекта. Я вообще
знала и умела только одно — позорно сбегать. А что? Расписание рейсов я посмотрела, а папу
попросила перевести на мою кредитную карту требуемую сумму. Путь к отступлению имелся.
Когда я вернулась за стол, поняла, что Марко еще более пьян, чем раньше. К вину
прибавилось сакэ. И то, как он беспардонно разглядывал Пани, порождало нехорошие
предчувствия. Разумеется, она делала вид, что не замечает. А если точнее — она его
мучительно игнорировала. И, кажется, была уже не рада, что так вырядилась. Вопрос, а на что
тогда она рассчитывала?
Расклад заметили уже все, старания Такаши, направленные на поддержание беседы, канули
в Лету. Наконец, видимо, не выдержав пристального внимания, Карина встала из-за стола и
направилась в уборную. Но, к общему ужасу, Марко последовал за ней. Над столом повисло
напряжение, все вцепились в вилки, понимая, что ничем хорошим ситуация закончиться не
может. И как только послышался шум, все вскочили и побежали в коридор. Картинка была
отвратительная. Марко пытался зажать свою добычу в углу, но та вырывалась. Разумеется,
закончилось тем, что Шон врезал сынку Манфреда (и с чего бы это Монацелли старший его не
любил, а?), схватил Пани за локоть и потащил к машине, даже не попрощавшись с хозяином
вечера. И, как всегда, позабыв обо мне.
— Ммм, Такаши, спасибо за гостеприимство. Я тоже поеду, — воспользовалась я
ситуацией.
Не знаю что, подумал Такаши, скорее всего решил, будто я собираюсь догнать Шона. Но я,
разумеется, не стала этого делать. Пока Картер и Карина садились в машину, которую нанял
для своих гостей японец, я прошла мимо и покинула сказочные владения. Кажется, Пани даже
хватило совести меня окликнуть, но я сделала вид, что не услышала. Оказавшись около дороги,
я вспомнила метод Шона и выкинула в сторону потока машин руку с зажатой в ней купюрой.
Прохладный ветер взметнул мою юбку, до неприличия обнажив ноги и заставив прохожих
зашептаться. Я могла бы расстроиться или попробовать прикрыться, но, с другой стороны,
рядом с Шоном Картером со мной случались и худшие вещи, нежели подражание незабвенной
Мерилин Монро. К такому, оказывается, тоже можно привыкнуть. Когда, наконец, такси