Pepper Winters - Second Debt
После того как он оставил меня одеваться, мой разум спланировал парочку колких ответов. Если бы он не убежал — как обычно — я бы «посмеялась последней». Уверена в этом.
Я повторила свои ответные удары, запоминая хорошенько, чтобы бросить их ему в лицо в следующей нашей ссоре.
«Я уже лучшая врунья, чем ты».
«Ты настолько глуп, что веришь, будто я не вижу тебя настоящего?»
«Поздравляю, ты выиграл награду «Лицемер года».
Было уже поздно говорить их, но я не забуду. Придет время, когда я скажу ему, что больше не верю в его ледяной панцирь. Я по-прежнему боялась его — в каком-то плане, — но это было даже не рядом с тем жутким страхом, который испытывала перед его отцом и братцем.
Черт, я надела ту штуку?
Я была поглощена мыслями, пока надевала свое черное платье длиной до колена с серебристым вязаным джемпером, и не заметила, добавила ли свою новую любимую вещь.
Пальцами я провела по бедру.
Спасибо Боже.
Я расслабилась, когда мои пальцы нащупали маленькую подвязку, которую я сделала из викторианского кремового кружева и жемчужных пуговиц. Она плотно прилегала с помощью резинки. В стародавние времена такие подвязки использовали, чтобы поддержать женские колготки.
Сейчас же я использовала ее, чтобы спрятать свое украденное оружие. «Кабура», которую я сделала, подходила под платья и юбки, но будет бесполезной, если я надену штаны. Да неважно, для этих случаев есть бюстгальтеры.
После того как я попыталась подслушать разговор Джетро и незнакомой женщины, я сдалась и пошла в столовую. Там я украла инкрустированный рубинами кортик и поставила бронзовую фигуру перед теперь пустым пространством на стене. Я надеялась, что никто не заметит.
— Нила! Он сказал, что ты придешь. Я так рад.
Я повернулась. Мое сердце забилось быстрее, когда Кес направился ко мне.
— Доброе утро, Кестрел.
Он широко улыбнулся, туманный воздух древнего «Холла» размыл его легкую щетину и аккуратно уложенные волосы с сединой. Мне казалось странным, что Хоук были такими молодыми, но седина уже тронула их волосы. Как будто время украло их молодость в уплату за их злодеяния.
Кес положил руку мне на плечо и поцеловал сначала правую, затем левую щеку.
— Рад видеть тебя этим утром. Как твоя тату?
Я прижала большой палец к указательному, возрождая воспоминание о том, как жгла иголка и чернила.
— Хорошо.
Кес вытянул руку, ожидая, когда я вложу в нее свою. Он осторожно провел пальцем по татуировке с инициалами Джетро.
— Счастливый подонок будет жить на твоей безупречной коже, — он улыбнулся. На нем была футболка и джодпуры. Не то чтобы ему они подходили так же хорошо, как Джетро. Кес был слишком накачанный — слишком грубый для чего-то такого... благородного.
— Предполагаю, сейчас это официально.
— Официально?
Кес кивнул.
— Только между нами, я не думал, что мой брат способен на такое. Он не умеет справляться с эмоциями, это факт. Я бы даже сказал, сейчас он в самом ужасном состоянии, в котором я его видел, но он по-прежнему может выиграть Ката.
Я уставилась на крошечную татуировку.
— Что ты имеешь в виду?
Кес засмеялся, опустив тему, как будто это было неважно.
— Кат пересматривал и просматривал видео, где Джетро хлестал тебя на Первом Долге. Кат был доволен и удивлен тем, каким жестоким Джетро был, когда наказывал тебя, за исключением того, что видео прервалось, прежде чем он развязал тебя,
Мое сердце пропустило удар, вспоминая те мучения, что мне пришлось пройти.
— Он не сдерживался, в этом можно быть уверенным.
— Вот именно. И это просто отлично. Он доказал, что ему можно доверять с взысканием долгов, и что означает, он по-прежнему получит наследство.
Я остановилась ошеломленная, когда узнала, что на кону больше чем просто я и долги. За что Джетро еще борется?
— Какое наследство?
«Хоуксбридж»?
Загородный домик?
Алмазные шахты?
Кес покачал головой, просовывая мою руку под свой локоть.
— Не важно. Мы опаздываем. Лучше отправляться, пока они не послали за нами.
Он ускорил шаг. У меня не было выбора, кроме как поспевать за ним, пока мы пересекли оставшееся расстояние, и вышли из «Холла».
В отличие от последних деньков, сегодня солнце светило ярко. Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза.
Кес спросил:
— Где он?
— Где кто? — я осмотрела суматоху, которая предстала перед нами. Обычно огромное пространство перед «Холлом» было пустым. Но не этим утром.
Два огромных грузовика для перевозки лошадей блокировали вид на сад своими черными боками с золотистыми ястребами. Три внедорожника были припаркованы, некоторые с открытыми дверями, другие с открытыми багажниками. Служащие быстро заполняли их разным оборудованием.
Кес фыркнул.
— Ну, кто ты думаешь? Мой братец.
— А, он. Наверное, пошел переодеться.
— Переодеться? — он поднял брови. Кат и Дэниель стояли недалеко от нас, оба одетые в брюки с черными кожаными жилетами. Они выглядели одинаково, но отличались от нормальной человеческой расы.
— Зачем ему переодеваться?
— Потому что я совершенно случайно принял еще один душ, — послышался мужской голос позади меня.
Я ощетинилась, даже не взглянув через плечо. Волосы на задней части шеи поднялись, поскольку Джетро стоял так близко ко мне. Я, возможно, могла оттолкнуть свой недо-оргазм, но я не хотела быть слишком близко к нему.
— Вот, он ответил на твой вопрос. — Вытаскивая пальцы из захвата Кеса, я сказала: — А теперь, если простите меня, я пойду и посмотрю, нужна ли помощь с корзиной для пикника. — Не дожидаясь разрешения, я рванула вниз по ступенькам и прямиком к двум женщинам в белых фартуках, которые справлялись с корзиной.
Подойдя ближе, я заметила, что внедорожники были последними моделями «Лэнд Ровера», а грузовики для лошадей смехотворно роскошными. Сколько же бриллиантов Хоук добывали, чтобы позволить себе такое?
Я подпрыгнула, когда огромная рука прикоснулась к моей пояснице.
Джетро не взглянул на меня, предпочитая смотреть на конюха, который нес потник [прим. пер. часть седла].
— Ты кончила?
Я вздрогнула, пытаясь отстраниться от его прикосновения.
— Не твое дело.
Джетро двигался со мной, его пальцы впились в напряженные мышцы моей спины.
— Не мое дело? А я уверен, что мое. — Он понизил голос, его взгляд по-прежнему избегал мой. — Видишь ли, мне надо знать, влажная ли и жаждет ли освобождения женщина, которая принадлежит мне. Мы сегодня будем в публичном месте, мисс Уивер. Присутствие кого-то, столько изголодавшегося, какой ты была в душе, — это вопрос общественной безопасности.
Его губы дернулись, когда он, наконец, склонил голову и посмотрел в мои глаза.
— Поэтому, скажи-ка мне... ублажала ли ты себя пальчиками, пока твоя киска не сжалась, фантазирую о том, как оседлала мой член, как именно мой член, врывался в тебя? Или ты притворилась, что ты не такая девочка и перестала играть с собой?
— Заткнись, — прошипела я. Мой взгляд метнулся к персоналу, который бродил перед нами. Джетро не был так уж тих, любой мог услышать, если бы сильно поднапряг слух.
Твердо [прим. ред. игра слов: hard можно перевести как сильно, а в сексуальном плане твердо или твердый].
Боже, даже такое невинное слово рисовало непристойные картинки в моей голове. Картинки твердого члена Джетро поглотили меня, и мое сердце бешено стучало о ребра. Все мои усилия ослабить боль между ног были тщетны. За пару предложений Джетро возбудил меня.
Вновь.
У гребаного засранца была суперсила.
— Ответь мне, мисс Уивер.
Мои ладони сжались в кулаки, и я выплюнула:
— Нет. Не кончила. Доволен? Я была слишком зла. Потому что ты назвал меня лгуньей. Хотя именно ты в этом ужасен, — я захохотала и добавила. — Поздравляю, ты выиграл награду «Лицемер года». — Я мысленно похлопала себя по спине за то, что использовала заученный ответ.
Джетро закатил глаза:
— И как долго ты ждала, чтобы использовать эту фразу?
Да пошел он, он украл всю радость, которую я должна была получить от возможность переплюнуть его. Он опустил руку на мое бедро, притягивая меня к себе.
— В любом случае, я уверен, что если бы была такая награда — она бы ушла к тебе.
«Не спрашивай. Даже не спрашивай — почему».
Мне было дико сложно высоко держать подбородок и не клюнуть на его наживку, но я смогла. Едва-едва.
Джетро фыркнул, расстроенный, что я не клюнула.
— Прекрасно... раз хочешь вести себя так. — Отпустив меня, он развернулся, чтобы уйти, но сначала прижал губы к моему уху. — Когда я твердый как камень и испытываю боль от фантазии, как трахаю тебя, когда я едва могу видеть, потому что представлял, как мой член скользил внутрь и из твоего тепла, я уверенно беру в руку член и дрочу, пока не кончаю так сильно, что это похоже на гребаный снегопад.
Оставив невинный поцелуй на моей щеке, он прошептал:
