Аляска Ангелини - Невыносимый
— Последний шанс, — ее тон становится ниже, а веки опускаются, пока мои пальцы приближаются к ее входу. Я, бл*дь, заинтригован.
— Я думаю, что ты просто хочешь меня зарезать. Как я могу доверить тебе оружие?
Она с трудом сглатывает, облизывая полные губы.
— Зарезанной, предпочла бы быть я, но мы оба знаем, что ты не позволишь этому случиться. Я получу удовлетворение, если заставлю тебя носить мое имя до конца твоих дней, тем самым заставляя тебя страдать так же, как ты делаешь это со мной.
Страдать… я почти улыбаюсь.
— Ты, черт возьми, полюбишь это, рабыня. Ты предназначена для тьмы. — А значит для меня. — Ты начнешь первой. Если ты сделаешь надрез слишком глубоко или совершишь еще какую–нибудь глупость, то вспомни о том, что произошло раньше. Я не планирую позволить тебе умереть в ближайшее время. Ты будешь страдать так, что даже невозможно вообразить. Я покрою своими метками каждый сантиметр твоей кожи.
Я позволяю выплеснуться своим угрозам, пытаясь оценить ее реакцию. Собирается ли она серьезно навредить мне? Возможно. Итак, почему я соглашаюсь на это? Бл*дь, никогда, даже в самых смелых фантазиях, мне не приходила в голову такая глупая мысль. Даже в мечтах. Однако, я здесь, расстегиваю пряжки на ее запястьях. Вручаю ей скальпель, словно это она все контролирует.
Лезвие ложится на ее колени, а руки нерешительно тянутся к моему животу, спуская брюки вниз и оставляя их на уровне бедер. Я чувствую, как она дрожит, пока ее пальцы замирают на моем теле.
— Сделай это, — я хватаю ее за длинные волосы и так запрокидываю голову назад, что ей приходится посмотреть на меня. — Посмотрим, как глубоко ты сделаешь надрез. Одно неверное движение с твоей стороны, случайное или нет, и ты столкнешься с последствиями, с которыми не сможешь справиться.
Вслепую она тянется за инструментом и поднимает его на уровень второй руки, которая по–прежнему находится на моем животе. Стук моего сердца грохотом отдается в ушах, заглушая музыку, пока я жду, совершит ли она ошибку. Если я умру из–за этого, то это будет только моя вина. Смерть не пугает меня, но я несу ответственность за многих других людей.
Я отпускаю волосы Дианы, позволяя ее лицу приблизиться. Делаю глубокие, медленные вдохи через нос. Я беру под контроль возникшее напряжение, которое лишь усиливается. Боль — это не то, что я искал, но меня беспокоит не она.
Борьба искажает ее милые черты, и я жду, предоставляя ей возможность сделать следующий шаг. Огонь вспыхивает на месте пореза, когда она чуть сильнее прижимает скальпель и скользит им на добрых три дюйма вниз. Я блокирую шок от длины разреза, не позволяя своей концентрации разрушиться. Челюсть сжимается от обжигающей боли, но это только подстегивает ее сделать дугу, завершая большую букву "д". Резким движением она вырезает "и" и "а". На сей раз я готов, когда она заканчивает "н" и начинает вырезать "а".
Имя выглядит большим, пересекая всю нижнюю часть моего живота. Кровь стекает вниз, просачиваясь в ткань моих слаксов. Она достигает основания моего члена, впитываясь в материал, покрывающий мои бедра. Диана сделала все правильно, ведь я бы знал, если бы это было не так.
— О, мой Бог, — наши глаза встречаются, ее лоб нахмурен, и недоверие искажает ее лицо. Голова Дианы дрожит, и моя рука, прижимающаяся к ее груди, смещается, когда я начинаю поглаживать ее по спине. Она бросает скальпель, будто обжег ей руку.
— Не бойся сейчас. Дело сделано, — я поднимаю лезвие и размазываю по груди оставшуюся на нем кровь. Медленно, я указываю на нее, пока она в ужасе прижимает к губам ладонь, сжатую в кулак. — Твоя очередь.
Глаза девушки следуют за скальпелем, становясь еще шире, когда я прижимаю его к ее коже. Она кажется слишком неподвижной, я даже не уверен, дышит ли она. Возможно, задерживает дыхание. Я не дожидаюсь, чтобы узнать ответ, поскольку адреналин подталкивает мою руку к действию, и из–под лезвия проступает кровь. С моих губ почти срывается стон, пока я как завороженный смотрю на тайную фантазию, которая оживает перед моими глазами.
Я обращаю свой взгляд к рабыне, поскольку моя рука продолжает спускаться ниже. Ее веки прикрыты, а она тихо постанывает от боли. Большой палец моей руки кружит по ее клитору, в то время как я продолжаю резать, слыша, как изменяются звуки и тон ее голоса. Дерьмо. Я не спеша пробуждаю в ней желание бороться. Используя этот единственный шанс, который больше никогда не получу снова.
— Ты отлично справляешься. Практически закончили, — ее тело дрожит, и я знаю, что это от смеси боли и удовольствия. Мой палец проскальзывает в ее киску, и она крепко сжимает мышцы, когда я толкаюсь дальше, глубже, так же как делаю это со скальпелем. Мой член еще никогда не был напряжен так сильно… Боже, хотя кровь заливает всю надпись, я все еще могу ее разглядеть. Неровные края разрезанной плоти на нас обоих. Разный почерк. Больше всего на свете я хочу овладеть Дианой — это наш момент. И он принадлежит нам. Что–то, что только мы вдвоем можем разделить друг с другом. Никто не сможет отнять это. Шрамы на нашей коже останутся на всю жизнь. Они свяжут нас вместе навсегда.
"Господин". "Диана". Кровь капает так, словно вытекает из наших поврежденных сердец. Воспоминания останутся навсегда, хотя мы и пытаемся от них сбежать.
Я роняю скальпель и приближаюсь, накрывая ее тело и прижимая свой рот ко рту рабыни с большей страстью, чем планировал. Обхватывая руками лицо Дианы, я проскальзываю языком между губ, словно выпивая девушку и желая запомнить каждую маленькую деталь этого единственного вечера.
— Господин, — пальцы впиваются в мою спину, и я отстраняюсь, подталкивая ее к сооружению.
— Самое время.
Недолго думая, она встает на ноги и просовывает голову и руки в отверстия между балками, верх которых я приподнимаю. Я присаживаюсь перед ней, чтобы снова поцеловать, как только все надежно закреплено. Это награда за ее покорность, но ситуация выглядит иначе. Никакие слова не помогут объяснить, что я чувствую. Единственный способ доказать ей, что это только между нами… Секс.
Я медленно поднимаюсь и начинаю пятиться назад, не поворачиваясь к ней спиной. Мои инструменты разложены вдоль стены, и я внимательно осматриваюсь. Тянусь вперед, скользя пальцами по лежащим плетеным розгам, имеющим на концах узелки. Это идеально подойдет. Сказать, что я возбужден, будет явным преуменьшением, но у меня нет сомнений, что моя рабыня там, где я хочу ее видеть. После того, как я закончу трахать и стегать Диану, я собираюсь отправить ее через край, прямо к Святому Граалю из моей фантазии.
— Приготовься, — говорю я, когда возвращаюсь обратно, просто для того, чтобы она смогла услышать мой голос. Я хочу ее предупредить. Подготовить.
Я скольжу пальцем к влажному местечку между ее ног и кружу около входа, обрушивая жесткий шлепок на попку девушки. Она сжимается вокруг моего пальца, и я погружаю его еще глубже. Потребность ощутить себя внутри нее заставляет меня сбросить всю одежду. В это время я продолжаю наносить удары, не позволяя ее коже остыть, меняя лишь их местоположение.
Я продолжаю дразнить ее устойчивыми толчками, вставляя то один палец, то сразу несколько. Выдержка рабыни — удивительна. Она заставляет опасаться.
Моя ладонь со всей силы опускается вниз и это заставляет Диану закричать. Боль является чем–то постоянным все это время. Это испытание. У меня не займет много времени, прежде чем она отправится туда, куда я запланировал. А после, мне придется ждать очередного выброса адреналина…
Я вынимаю палец и начинаю медленно проталкиваться в нее своим членом, ощущая, как тепло окутывает головку. Делаю это на автомате: накрываю ее тело своим и наслаждаюсь теплом нашего слияния. Протягивая руку, я хватаю девушку за волосы, когда вгоняю себя глубоко в ее киску. Крик превращается в стон, и она пытается двигать своими бедрами мне в ответ.
Удар!
Я по–прежнему прижат к ней, но подстраиваюсь под движения ее бедер, вцепляясь в ручку плетки, как будто она мой спасательный круг. Бл*дь, я не могу дождаться, чтобы использовать ее. Не могу перестать представлять свое имя на коже рабыни. Все крутится и перемешивается в моей голове.
— Я не хочу, чтобы это закончилось, рабыня. Я хочу остаться в этой комнате навсегда, — отсутствие контроля, который держал мой рот закрытым, доведет меня до беды. Я знаю это, но не могу остановиться. — Скажи, что тебе нравится то, что я даю тебе.
— Мне нравится, Господин. Я… Боже, — вскрикивает она.
От этих слов, я хочу дать ей еще больше. Удержать ее так долго, как только смогу.
— Ты кончишь один раз. Один раз и все. Ты готова?
Я прижимаю свои пальцы к ее щели и потираю, стимулируя клитор. Она еще сильнее сжимается вокруг моего члена, заставляя меня закрыть глаза. Я немного приподнимаюсь и прижимаюсь к ее клитору кончиками пальцев, а затем медленно поглаживаю, начиная трахать быстрее.
