Торик Александр - Русак
— Христе Боже, благослови ястие и питие рабам Твоим, — пробурчал священник, небрежно перекрестив стол пятернёй.
Все присутствующие сели и начали есть приготовленный Полиной Дмитриевной завтрак.
— Полина Дмитриевна! А далеко от Твери деревня Колонтаево? На такси туда долго добираться? — спросил Сергей, отодвигая от себя пустую тарелку.
— Это рядом со мной! — продолжая жевать, сказал священник. — Километра два-два с половиной! Не надо вам никаких такси, я вас на повороте к Колонтаеву высажу, пешочком за полчаса доберётесь!
— Ой, как здорово! Спаси вас Господи, батюшка! — обрадовалась Даша.
— Только что вы там позабыли, в этом Колонтаеве? — подкладывая себе со сковородки яичницы, спросил отец Виталий. — Там глухомань — почище моего Погостища! У меня хоть двадцать дворов ещё живые, а в Колонтаеве хорошо если три дома дачников на осень осталось! Одни вороны да кошки бродячие!
— Друг попросил на его даче пожить, — уклончиво ответил Сергей, — подремонтировать кое-что, к зиме дом приготовить!
— Чего там к зиме готовить! — махнул рукой священник. — Снести там всё надо бульдозером или таджиков с узбеками заселить! А ещё лучше — китайцев! Вот эти там порядок наведут: всё засеют, запашут, бананы с ананасами вырастят и нам, русским, продадут! Если будет, кому покупать к тому времени, если остатки русских не сопьются и не перемрут от «палёнки» окончательно! Всё, приехали! Пропала Русь-матушка! Осталась «эр-эф-ия», и той скоро кердык!
— Нешто прямо и кердык, батюшка? — слегка прищурившись, спросил Серёга.
— Полный кердык и бесповоротный! «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет»! Сам Христос это сказал! Так нам Апостол и Евангелист Лука передал, глава одиннадцатая, стих семнадцатый. Во, Димитривна, помню ещё! Не зря учился в семинарии, не до конца мозги пропил…
— А что это за «царство, разделившееся в самом себе»? — поинтересовался Серёга.
— А мы в нём живём! — отерев рот рукавом, ответил отец Виталий. — В нашей стране, да и во всём мире, кроме арабских стран, ну, и китайцев, естественно, все отделились друг от друга! Богатые от бедных, власти от народа, архиереи от попов, попы от прихожан — от бедных, разумеется! От богатых спонсоров себя ни один поп отделять не будет, наоборот, «без мыла» окормлять полезет! Это вот с этими, — отец Виталий показал пальцем на Полину Дмитриевну, — бабками всякими, их сыновьями-пьяницами, дочками-наркоманками, внуками беспризорными, возиться никому не охота — навару нет! А поп нынче попёр алчный, ему и дом надо по-евроремонтнее забабахать, и машинку поиностраннее да понавороченнее купить, попадью с детками в заграничных морях попрестижнее пополоскать! Тут Ви-Ай-Пи-прихожане нужны, а не бабки! Да только пусть бы они, попы, на крутых иномарках гоняли и по «канарам» с «гаваями» пузо грели, лишь бы свою поповскую работу делали, как следует, Богу да людям служили, а не одному кошельку своему! Нет, конечно, есть и такие, как мой сосед игумен, например! Этот пашет, как Папа Карло, всех принимает, никому в помощи не отказывает, так у него один инфаркт уже был, несколько лет назад, и когда опять шарахнет — неизвестно! Людям ведь только дай палец в рот: как прослышат, что какой-то поп исповедует не торопясь, готов всю их жизненную белиберду терпеливо выслушивать и, коли уж не «прозреть судьбу», так хоть пожалеть скорбящих и замороченных, — всё! Открывай ворота, выбрасывай замки, таким косяком попрут, что не будет тому попу ни отдыху, ни продыху! Оно, правда, может, и к лучшему это, самому попу-то, спасительнее… А остальные батьки — «на наш век треб хватит»!
А каковы попы, таковы и прихожане! Тоже всё разделяются: мужья от жён, родители от детей, дети друг от друга и от родителей! Разводятся, судятся, наследство и барахло родительское делят и ещё к нам, попам, за «благословением» на это бегут! «Благословите, батюшка, на сестру в суд подать, она мне не ту часть дачи родительской отдаёт, которую я хочу»! Приходится посылать таких подальше, а они обижаются! Ведь сам Господь таким делителям как сказал: «Кто поставил Меня судить или делить вас?» А уж тем более нам, попам, чего в арбитры-то лезть! Это ладно — наследство, человек в самом себе разделился! Совесть одно говорит, жадность — другое, ум от обжорства предупреждает, чрево жрать требует! Печень уже от водки разлагается, а душа, страстями поражённая, кричит: «Кайфу хочу, кайфу давай!» Вот как у меня, например… Кто тут устоит, какое царство, какая личность, какая вера! Жди китайцев…
Священник безнадёжно махнул рукой. Все молчали.
— Слышь, Димитривна! — отец Виталий поднял голову. — Я уж и забыл, где тут туалет у тебя?
— По коридорчику, батюшка дорогой, вторая дверь направо!
— Извиняюсь, — буркнул, тяжело вставая, священник и вышел в коридор.
— Вы, деточки, не смотрите, что батюшка выпивает да всякие прискорбности говорит! — покачала головой Полина Дмитриевна. — Он добрый человек, только много скорбей принял: и жена оставила, и собратья священнослужители оклеветали, и начальство напрасно обидело! Не выдержал он, бедненький, стольких напастей, к вину стал прикладываться… Помоги ему, Господи!
Старушка перекрестилась, Даша последовала её примеру.
— Ну что, офицер! Бери подружку свою, поехали! — громогласно объявил вернувшийся из туалета отец Виталий. — Читай, Димитривна, благодарственную…
— Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ… — со смирением в голосе начала читать молитву старушка, — … приди и к нам и спаси нас!
— С нами Бог, Своей благодатью и человеколюбием… — рыгнув, проворчал отец Виталий, — …во веки веков!
— Аминь! — подтвердили Полина Дмитриевна и Даша.
— Внученька, ягодка моя, Дашенька! — целуя в лобик девушку и крестя её широким крестом, попрощалась с девушкой Полина Дмитриевна. — Огради тебя Господь от всякого зла как человеческого, так и бесовского! Не забывай старушку, как будет возможность, навести!
— Хорошо, бабушка Поля! — поцеловала её в ответ Даша и крепко обняла за шею. — Помолитесь за нас с Серёжей!
— Обязательно, дитятко! — ответила старушка и добавила тихонько на ухо девушке: «Ты, девонька, за Серёжу замуж смело иди! Я много людей повидала, он будет хорошим мужем!»
— Спасибо! — также тихонько ответила ей Даша. — Он очень, очень хороший!
— Всё, Димитривна, бывай! — священник, упаковавший, наконец, мешочек с просфорами в плохо застёгивающийся порыжелый от старости портфель, махнул хозяйке рукой: «Доживём — увидимся! Пошли, офицер!»
— До свиданья, Полина Дмитриевна! — Сергей вскинул сумку на плечо. — Как правильно сказать я не знаю, в общем, дай вам Бог всего самого лучшего! Спасибо вам за всё!
— Благослови тебя Господь, деточка! — старушка осенила Сергея крестным знамением. — Дашеньку, внученьку мою, береги!
— Буду стараться! — улыбнулся Серёга и пропустил Дашу впереди себя в открытую дверь.
— Ясно, Умар, я всё понял, они где-то рядом! Ждём информации! — Якуб сунул мобильник в карман. — Слушай, Эдик, вон «Макдональдс», останови здесь! Ты сходи сам за жратвой, чтобы нам не сверкать здесь своими «неславянскими» рожами! Мне картошки жареной большой пакет и рояль-чизбургер двойной, и «Кока-Колы» со льдом! Тебе, Магомед, чего взять?
— Всё равно, можно то же, что и тебе, только чтобы свинины не было!
— Какая свинина, Магомед! — Якуб закатил глаза в потолок. — Ты что, с Луны свалился? В этих забегаловках ни свинины, ни какого другого мяса вообще нет, одна соя! Сою есть Коран не запрещает! Вот деньги, Эдик, возьми!
Латыш молча взял деньги и вышел из машины.
— Слушай, Якуб, а почему этот кафир в свою Латвию не уедет?
— Потому что он давно в розыске в Интерполе! Он и к нам в Ичкерию наёмником устроился, потому что у себя в Евросоюзе жить не может безопасно, чем-то он там засветился крепко! Он ещё в Первую кампанию за Дудаева воевал, Умар с ним тогда и познакомился. Потом в Грозном в девяносто девятом, когда федералы город штурмовали под Новый год, Эдик тоже себя хорошим бойцом показал, и снайпером, и подрывником! Умар его после того штурма в свой отряд взял, одно время Эдик даже его личным телохранителем был. И когда Умар свой бизнес в Москве сделал, латыш тоже с ним сюда перебрался, в горах трудно стало деньги зарабатывать!
— Деньги, деньги, Якуб! Я сюда ехал джихад делать, с кафирами за победу ислама воевать! А тут везде только деньги, деньги, деньги!
— А какая победа ислама без денег, Магомед, ты что? — покрутил пальцем у виска Якуб. — А оружие, патроны, взрывчатку тебе просто так подарят, да? Жрать тебе тоже без денег дадут? Иди сходи в этот «Макдональдс», попроси гамбургер бесплатно, они сразу полицию вызовут! Ты в каком мире живёшь, Магомед? Вы привыкли там, в горах с «чёрным арабом», что у него всегда долларов полный карман, вы там жили, как в коммунизме! А мне с четырнадцати лет приходилось «Калашниковым» на хлеб зарабатывать и себе, и семье, когда брата федералы в горах убили! У нас в селе финики не растут, как у вас в Иордании, у нас вообще на камнях ничего не растёт! У нас в горных аулах у молодых выбор один: в Москву бандитом или в горы ваххабитом — больше никак на жизнь не заработаешь! Молодым жить хочется, как в телевизоре показывают, а дома старики в узде, как ишака, держат: на год старше тебя вошёл — вставай! Вам, иорданцам и арабам, нас, кавказцев, не понять! Сперва жрать надо заработать, а потом — «Аллаху Акбар»!
