Сергей Романов - Байки под хмельком
Микола видит две полные канистры с пивом и в два прыжка преодолевает расстояние от двери до стола. Бес спроса откручивает крышку на канистре.
- А я бачу в коридоре пыво разлито. Думаю, неужто хлопци затарились?
Он, не спрашивая разрешения, наливает полную кружку, но Костик юлой соскакивает с постели и хватает Миколу за руку.
- Ты его покупал?
- Хлопци, неужто мы не славяне? Ленин сказал делиться...
- Вот у Ленина и проси.
Обижженный Микола хлопает дверью. Проходит четверть часа. Костик вздыхает:
- Может быть информатику почитать?
- Чем бы дите не тешилось, лишь бы титьку не просило, - ухмыляюсь я, Нашел занятие.
Он снова рывком поднимается с постели, шарит по карманам рубашки и вытаскивает на свет несколько золотистых пакетиков.
- Презервативы "Симплекс - гарантия от венерологических болезней. Айда к соседкам!
Теперь уже моя очередь скукожиться.
- Я лучше пива через силу выпью.
Костик вертит в руках пакетики, которым придется ещё энное время дожидаться своего прямого предназначения.
- Может "замутим" что-нибудь?
- Что? - без интереса спрашиваю я.
Но Костик - мотор. Больше получаса без дела он ни сидеть ни лежать не может. Открывает дверь и орет на весь коридор: "Микола, Микола, пива хочешь?
Забыв про нанесенную обиду из соседней комнаты выглядывает Микола:
- А кто ж пыво не хочет!
- Тогда мы тебе стол накроем. Загадочный. Вот тебе десятка - беги за лещами.
Микола достает из кармана ключ, чтобы закрыть свою комнату, но Костик ловко выхватывает его:
- У тебя пить будем. А ты давай-давай беги.
- А вы сало шукать не будете?
- Нужно нам твое сало.
Костик показывает мне жестом, чтобы я тащил канистры. Миколу ветром сдувает. Костик распаковывает один из презервативов и командует мне:
- Заливай в гондон.
Теперь я понимаю, что хочет "замутить" Костик. Поднимаю канистру и тонкой струйкой заливаю ячменный напиток в презерватив. Действо происходит над кроватью Миколы. Наполняемая жидкостью тонкая резина растекается по одеялу Миколы.
- Хватит, - командует Костик, когда три литра влаги заполнило резинку. - Заполняем другой.
Через десять минут обе канистры пусты. Все пиво перелито в три японских презерватива, которые развалились на одеяле Миколы. Никуда ни один не перенесешь. Стоит только дотронуться, как порвется резинка. Чтобы лечь спать - все придется выпить Миколе.
- Качественные! - замечает Костик, - В наш российский и литра не влезет. А в эти по три с половиной залили.
Ходим по комнатам приглашаем народ на представление. И Микола бежит, машет лещами. Ну-ну, маши.
С содержимым первого презерватива Микола справляется довольно быстро. Полчаса. Вся интрига спектакля во втором презервативе. Он под общий хохот осторожно развязывает горловину, делает несколько глотков. Пиво уже явно не лезет.
- Хлопци, кто хочет пыва? Угощаю! - обводит он взглядом зрителей.
Никто не хочет.
Тогда он втягивает в себя полный рот, завязывает горловину и бежит к унитазу... Время первый час ночи и пресыщенней действом народ начинает расходиться: завтра семинар по информатике. Только Микола пьет пиво.
Ночью мы с Костиком заглядываем в соседнюю комнату. Расположившись калачиком около кровати и крепко зажав рукой горловину третьего презерватива, Микола посапывает. Впить осталось ещё литра два...
- Ты что это такой опухший? - спрашивает профессор Миколу, - Не лицо, а заднее место!
Профессор скромничает...
1999 г.
БОМБА
Михеевна, чертыхаясь на всех постояльцев вместе взятых, задвинула швабру с мокрой тряпкой под кровать и принялась размахивать ею из стороны в сторону: "Етить, хотя бы один интеллигентный попался! Вселяются чистюлями и выезжают по уши в грязи..." Она ещё раз смочила тряпку в ведре, накинула её на швабру и запустила под кровать.
Неожиданно под кроватью что-то хлопнуло. Михеевна, кряхтя, опустилась на карачки и заглянула под спальное ложе. На полу лежал чемоданчик, из которого раздавалось мерное тиканье.
Вмиг забыв о швабре, Михеевна задом попятилась подальше от чемоданчика. Не поднимаясь с колен, доползла до входной двери, а затем вскочив и забыв о преклонных летах, во весь дух понеслась к кабинету директора гостиницы. По дороге во все горло кричала? "Бомба! В шестьдесят шестом бомба!"
Директор гостиницы "Чайка" Пал Саныч самолично проследовал в шестьдесят шестой, смело заглянул под кровать и, обнаружив тиканье в чемоданчике, распорядился о вызове милиции.
Невзирая на смертельную опасность около номера, из которого ранним утром съехал жилец, столпился чуть ли не весь персонал гостиницы. Все споро припоминали черты лица и одежный "прикид" постояльца, который покинул шестьдесят шестой с первыми лучами солнца. Оказалось, что террорист с фамилией Пилипчук, прибывший в "Чайку" из города Калач, был человеком тихим, если не сказать неприметным, жадным до чаевых, пользовался в номере собственным кипятильником и каждый раз оставлял в пепельнице целлофановую оболочку от диетической колбасы.
Майор оперативной группы Дельцов, прослушав тиканье в чемоданчике, тут же распорядился, чтобы с поездов, автобусов и самолетов задерживали всех Пилипчуков подряд. Затем прошел в кабинет директора и вызвал группу саперов.
Майор Дельцов был милиционером опытным, дело свое знал, а потому, несмотря на утреннее время все проживающие в гостинице за считанные минуты были выдворены из номеров на улицу. Труднее было обуздать персонал, который не желал повиноваться приказам милиции и, подвергая себя опасности, стремился придвинуться ближе к шестьдесят шестому, чтобы видеть, слышать, чувствовать, а при случае быть полезным. Но шеренга "ментов", шаг за шагом наступая на толпу, состоящих из работников гостиницы, сначала оттеснила их к лестничному пролету, а затем, ступенька за ступенькой, и к выходу из гостиницы. При этом служителям правопорядка пришлось убедиться, что все они "поганые" и все не иначе как "из внутренних органов".
Руководитель саперной группы капитан Лиходеев оказался человеком малоразговорчивым. "Тикает?" - бросил он Дельцову лишь одно слово и утренний перегар впридачу. "Тикает", - поморщившись, так же коротко ответил Дельцов. И капитан Лиходеев, вооружившись каким-то прибором смело вошел в шестьдесят шестой.
Он залез под кровать и плавно поводил прибором по периметру чемоданчика. Прибор дружески попискивал. Тогда Лиходеев вылез из-под кровати, таща чемоданчик за собой. Установив его на прикроватном коврике он бросил строгий взгляд в проем двери, где столпились саперы и работники милиции.
- Прошу всех покинуть помещение номера, - строго сказал он.
- Это и мне касается? - с иронией спросил Дельцов.
- Если такой смелый, можешь остаться.
Все разбежались, а Дельцов, опираясь на косяк двери, продолжал наблюдать за действиями Лиходеева.
Капитан, тяжело вздохнул, и только теперь Дельцов заметил, как тряслись руки сапера. Основываясь на дедуктивном методе он понял, что "трясун" капитана был вовсе не от страха. А Лиходеев уже щелкнул замками и осторожно приподнял крышку. Даже издалека Дельцов увидел на дне дипломата шесть бутылок армянского коньяка и средних размеров будильник. Что-то ещё было завернуто в целлофановый пакет.
Лиходеев выразительно посмотрел на майора, будто спрашивая, что будем делать? В это время чей-то громкий голос сообщил Дельцову, что на вокзалах города было задержано четверо граждан с фамилией Пилипчук.
- Всех отпустить, - не оборачиваясь к информатору, после некоторой паузы бросил через плечо Дельцов и тут же, дабы избежать всяких кривотолков, повторил ещё раз, - Искренне извиниться и сразу же отпустить! Всех до одного.
Капитан саперной службы Лиходеев с благодарностью глядел в глаза майора милиции.
Чемоданчик на глазах у всего честного народа выносили с превеликой осторожностью. Выселенные из номеров постояльцы и персонал гостиницы смотрели на Дельцова и Лиходеева как на своих спасителей.
- Ордена им! - громко крикнул кто-то из толпы.
- Не надо! - тут же откликнулся Лиходеев и, пропустив в служебный "Уазик" Дельцова, осторожно поставил чемоданчик на сиденье. - Как-нибудь без орденов обойдемся.
Через несколько секунд машина скрылась, увозя от посторонних глаз майора милиции и капитана саперной службы.
- Етить, - только и сказала Михеевна и поплелась домывать шестьдесят шестой...
1999 г.
ИЛИ... ИЛИ?
- Ну, голубь мой сизокрылый, выбирай: или бежишь за водкой, или направляешься на извлечение из озера трупа-слизняка?
Выбор перед молодым опером, лейтенантом Голубевым, был поставлен по-военному четко, и начальник городского отделения внутренних дел подполковник Сухой не сомневался, что его подопечный выберет роль гонца. Кому захочется бултыхаться в холодной осенней воде и вытаскивать на берег рыхлого, разложившегося жмурика?
