Ярослав Кузьминов - Раздвоение
просто вычеркнули его из общественной жизни. Теперь он узнавал о тусовках, когда те
были уже позади.
В надежде найти новую девушку, он стал приходить на аллею, находившуюся
рядом с его и несколькими другими институтами. Она была главным местом бурления
студенческой жизни в этой части города и называлась просто Аллея. Он приходил с
сигаретами и бутылкой самого дешевого пива и сидел, ожидая, что кто-то попробует
занять скамейку. Тогда заводил разговор, пытался угостить пришедших сигаретами и
всячески к ним приклеиться. Его, однако, пускали неохотно. Тогда он стал ходить по
Аллее и знакомиться с одиноко сидящими девушками. На короткое время ему показалось,
что все налаживается. В его телефонной книжке появилось несколько новых номеров, на
его приглашения сходить погулять откликались, и одну из этих девушек ему даже удалось
два раза трахнуть. Потом она сказала, что на самом деле у нее есть парень, он сейчас
возвращается в Москву, и поэтому Сергей должен исчезнуть.
Эти два половых акта с интервалом в неделю сделали длительный период
сексуальной неудовлетворенности только болезненнее. Дальнейших успехов Сергей не
добился. На него стали недобро посматривать и даже смеяться в спину. Вскоре наступил
ноябрь, аллея опустела, и надо было придумывать что-то новое.
Ему оставалось еще два с половиной года в университете, и впереди не было
ничего, кроме безнадежности и тоски. Он переключился на Интернет (который был тогда
еще медленным и дорогим), переобщался на сайтах знакомств с сотнями мерзких
лицемерных сучек, которые хотели только отнимать у него время, но не хотели
встречаться в реале. Только семь девушек за два года согласились с ним встретиться. Из
них пять через полчаса общения «вспоминали» про срочные дела и торопливо прощались,
одна оказалась парнем-педиком, а еще у одной было обваренное лицо. Он бы мог это
стерпеть, главное —— скрыть отношения от однокурсников, но девушка могла говорить
только о своем ошпаренном лице, и что ни один парень не станет с ней встречаться, а если
и станет то только по причине «жуткого недотраха», а ей не нужно, чтобы кто-то гнусно
использовал ее «изуродованное тело». Предполагалось, что он будет спорить с ней и
жалеть ее. Он так и делал в течение двух встреч. Потом он предложил ей пойти к нему
домой, и она тут же сказала: «Вот! Я так и знала! Ты такой же, как и все они», — и ушла,
не прощаясь.
На самом деле, с тремя девушками ему все-таки удалось заняться сексом еще до
окончания университета. Все они были старыми дачными подругами. Первой из них стала
та, которая отдалась за две коробки «марсов». Она была к этому времени милой
45
второкурсницей с роскошной грудью и завораживающим взглядом. Она охотно
согласилась встретиться, смотрела на него восторженными глазами, смеялась над его
шутками и легко согласилась пойти к нему домой в тот же вечер. Оказавшись в ней и
кончив меньше, чем за минуту, он расплакался. Она нежно гладила его по голове, пока он
рыдал, и это приободрило его. Однако его надежды оказались тщетны. Больше она к нему
не пришла, признавшись, что после того случая много лет назад хотела проверить, каков
он в постели. «Оказалось, что отвратителен», — подвела она итог.
Чтобы не впасть в депрессию, он предпочел действовать сразу и в тот же день
вызвонил другую дачную подругу. С ней ситуация повторилась за исключением того, что
она провела с ним три ночи, а не одну, и сказала в конце, что он жлоб, жадина, с ним
скучно, его мать храпит в соседней комнате так громко, что невозможно спать, и вообще
мальчиком на даче он был намного лучше.
Третья была случаем особым. С ней он по-настоящему дружил в детстве. Они
проводили много времени вместе, шляясь по окрестностям, воруя яблоки и ловя рыбу. Со
старшей школы он перестал ездить на дачу и все хотел позвонить ей, но не решался. В
самые гадкие моменты жизни он вспоминал ее, начинал представлять, как они встретятся
и будут весь день гулять по окрестностям дачи, и эти мечтания помогали справиться с
тоской. Временами ему казалось, что она вообще приснилась ему, и тогда он открывал
записную книжку и смотрел на ее телефонный номер.
Теперь он решился позвонить. Он предполагал, что давняя и теплая дачная дружба
заставит ее выйти за него замуж. Она мигом узнала его голос и завизжала от радости.
«Как же тебе не стыдно столько лет не звонить!» — упрекнула она. Он признался, что
очень хотел позвонить, но с каждым годом ему все страшнее было набирать ее номер,
потому что он чувствовал себя виноватым. «Ну и свинюшка ты, — сказала она и добавила
тут же. — Слушай, приезжай ко мне, а то потом снова передумаешь, испугаешься и
исчезнешь» — «Когда?» — спросил он, сглотнув. «Прямо сейчас! У меня дома никого
нет, представляешь!» Он воспринял это как открытое предложение заняться сексом и
помчался. Она усадила его за стол, угостила ароматным чаем и слойкой с вишней («Сама
испекла, к твоему приходу!). Сев напротив и положив подбородок на ладони, она
приказала: «Ну, давай рассказывай». Он не был готов к этому. По правде сказать, он как-
то разучился делиться мыслями и переживаниями и рассказывать о происходящих с ним
событиях. Кроме того, с ним толком ничего не происходило.
«Расскажи лучше ты», — выдавил он.
Оказывается, она поступила в МГУ на бюджет, уже успела поработать на трех
работах, и планирует выиграть стажировку во Франции. Она занимается сноубордом,
целый год прыгала с парашютом каждые выходные и тратила на это всю зарплату, потом
сломала ногу и завязала с прыжками. Любит сноуборд, ходит с друзьями в походы по
Подмосковью на выходных и обожает вечером у костра играть на гитаре и петь.
Услышав все это, Сергей был близок к тому, чтобы расплакаться от зависти. Он
старался удержаться от вопроса, который жег его, но удержаться не смог:
— А как у тебя с парнем?
— Пока я свободна, — ответила она прямо. — Ты слойку попробуй, она вкусная, я
несколько испекла, они горячие, в духовке.
Сергей послушно съел, заглатывая большими кусками, и сказал, что очень вкусно.
— Давай я еще положу, — она стала вставать.
— Нет, не надо... в смысле, я сыт, я наелся перед выходом.
— Кто же наедается перед выходом в гости? Это не выгодно для экономии»
— Ты это серьезно? — спросил Сергей.
— Господи, да шучу я, расслабься! Что ты такой напряженный? Я очень рада тебя
видеть!
Она подошла к нему, обняла его голову и стала трепать его волосы. Он неуклюже
положил руки на ее спину и медленно опустил их на попу.
46
— Что это ты делаешь? — она отпрыгнула, засмеявшись.
Он встал, схватил ее за плечи и поцеловал в губы. Она отстранилась, замотала
головой:
— Я чего-то не понимаю, Сергей...
— Да ладно, — сказал он мерзким небрежным, хамоватым тоном, при
воспоминании о котором содрогался еще многие годы. — Ты ведь понятно зачем меня
пригласила. Ты меня хочешь, я тебя хочу, зачем терять время и говорить о погоде?
Он потащил ее в комнату, на диван. Она не вырывалась и не хваталась за косяки,
она просто говорила: «Сергей, перестань, ты делаешь ошибку. Я говорю, ты делаешь
ошибку, прекрати». Когда он положил ее на диван и навалился сверху, она уперлась рукой
в его грудь и сказала сухо: «Сначала один вопрос, хорошо?» — «Да, конечно», — ответил
он, тяжело дыша. — «Мне звонила эта пронырливая сука с дачи неделю назад, сказала,
что ты отыскал ее, и вы с ней трахались. Это правда?» — «Слушай, ну пожалуйста...» —
сказал он и стал целовать ее шею. Она подняла его голову двумя руками, посмотрела
строго в глаза и сказала: «Сергей, пожалуйста, остановись на минуту. Ты что,
обзваниваешь старых подруг с дачи, потому что тебе не с кем трахаться?» — «Ты дашь
мне? Ну, пожалуйста», — взмолился Сергей. В последующие годы он часто вспоминал
эту фразу и краснел от стыда. — «Дам. Бери», — она расслабилась и уставилась в
потолок. Он стал торопливо ее раздевать, запутался в застежке лифчика, бросил, стянул с
нее спортивные штаны вместе с трусами, стал массировать влагалище всей ладонью. Оно
было сухим. Он снова переметнулся к лифчику, стянул его вниз, на талию. Посмотрел на
ее лицо, повернутое к окну, попытался поцеловать в губы, но она отвернулась. Тогда он
встал, разделся, швырнув одежду кучей на пол, достал из заднего кармана джинсов
презерватив, трясущимися руками натянул его, навалился на нее. Долго возился одной
