Л. Граф - Смотритель
Нет ничего, что Вы можете сделать.” Вздыхая, это посмотрело вниз на свое банджо, и Джейнвей сразу заметила, что все лады были сломаны.
“Вы свободны уйти. Если когда-либо будет возможность возвратить Ваших людей, я обещаю Вам, что сделаю это”.
“Это не достаточно хорошо”, прорычал Чакотай, и Джейнвей сказала расстроенным голосом.
“Вы взяли нас за семьдесят тысяч световых лет из нашего дома! У нас нет никакого другого пути назад, если Вы не вернете нас, и мы не уйдем без друзей”.
Голограмма ласково прижала свое банджо к груди, смотря прочь к пруду для уток и раздутому солнцу над ним. “Отсылание Вас назад является ужасно сложным”, вздыхало оно. “Разве Вы не понимаете? У меня нет времени…” Яркий водоем исчез, глотая деревья позади, садящееся солнце, небо. “… не хватает времени…”
Тогда прежде чем Джейнвей полностью осознала исчезновение света или распад пейзажа, вспыхнула яркая вспышка, где искусственный мир больше не существовал, она вернулась на мостик Вояджера, столкнувшись с другими четырьмя членами своего десантного отряда, не зная что сказать им, не зная, что перенесло их сюда.
Нет никакой идеи, что делать дальше.
Он не слышал их голоса, он чувствовал их.
“Он приходит в сознание…”
Тогда крайне яркий свет вспыхнул перед его глазами, и Ким понял, что видел это через свои веки, он горел через розовую ткань и черные мечты. Моргнув, он открыл глаза, только чтобы немедленно пожалеть, когда блеск вернул прошлую боль и иссушил заднюю часть черепа. Он хотел сказать им, уберите свет, но не смог издать больше чем хриплый стон, сорвавшийся с его губ.
Однако, яркость отступала по пятам его мыслей и боли, вымытой в сторону, когда он моргал.
Лицо внезапно вплыло в центр выше его. Выше меня? Он лежал на спине. Понимание пришло резко, как вспышка молнии. Он лежал на спине, на кровати и ему было холодно. И теплое лицо, склоняющееся над ним, принадлежало человеку которого он не знал. Мягкий, красивый человек, который возможно был молод или стар, если бы не богатство мудрости в его больших глазах. Он улыбнулся Киму, и спросил мягко, (Как Вы себя чувствуете?)
Ужасно, подумал Ким. Я даже не могу увидеть как шевелятся Ваши губы. Но он заставил себя выронить дыхание и сказать, “Что я здесь делаю? Где я?”
Что-то очень похожее на несчастье вспыхнуло на лице человека и он отвел взгляд к кому-то с правой стороны от него. Ким проследил за его пристальным взглядом и увидел женщину, с теми же самыми неопределенно красивыми чертами.
Она взяла плечи человека и отвела его дальше, чтобы стать около края кровати Кима.
Ему пришло в голову, что он был в некой больнице. Антисептический запах и цвет - бессердечный и серый, выдали место столько же, сколько чрезмерно спокойное и опытное поведение этой женщины и всего другого в этой большой комнате.
“Пожалуйста, все же не пытайтесь двигаться”. Ее голос приятно мурлыкал, но интонации казались так или иначе ложными, не совсем правильными. “Вы очень больны”.
“Больным?” Он не чувствовал себя больным. Запутанным, возможно. Напуганным, да.
Он привстал на локти и попытался сбросить с себя, свободные и голубые как лед простыни, закрывающие его на кровати. “Есть некоторая ошибка”, попытался он слабо объяснить. “Я не…” Тогда он увидел толстые узлы плоти, искажающие его руку, и его голос, сжался в крошечный крик.
Что со мной произошло? Ким никогда не видел такие гротескные массы на чем-либо, все еще подразумевавшие жизнь. Он резко распахнул ворот своей униформы и нашел там еще более толстые опухоли, он должен был закрыть глаза против циркулирующей темноты шока, когда это начало доходить до него.
Что случилось со мной, что случилось со мной, что случилось?!
“Нет!”
Крик оказался достаточно человеческим, хотя звук не был чем-то, что Ким когда-либо слышал прежде. Он дергался к болезненному звуку так же, как один из тихих медработников врезается в стол, заполненный оборудованием, и разрушает его. Кипение движения взорвалось от того, где был доктор, и значительная фигура прыгнула по побежденному человеку без большего усилия, чем Ким израсходует в ударе для мухи. Он не мог полагать, что любой мог выглядеть настолько изящным в больничном халате длиной до бедер.
Она кружилась, как будто ощущая его, и их глаза на мгновение встретились.
Я знаю Вас! Подумал Ким в абсолютном удивлении. Он помнил ее лицо - темное, ширококостное и размышляющее, на одной из плит позади голографического сарая. О, Бог, который походил столетие назад. Она должна быть одним из Маквиса. Это означало, что он не был здесь один.
Или возможно все остальные, но два из них ушли….
У Кима не было шанса обдумать детали. Санитары внезапно заполнили комнату, и женщина Маквиса почти убила двух из них, пробиваясь к двери. Она почти сделала это. Но дежурный, который сначала улыбнулся Киму и сказал, сначала, собирая борющихся в узел тел похожих на клубок червей, некоторым неузнаваемым устройством, зажатым в его руке.
(Держите ее крепче!)
Она выла как животное, взбрыкивая под объединенным весом очень многих врагов. Тогда улыбающийся дежурный - не улыбающийся теперь отметил Ким мрачно, достигнул стену санитаров. И Ким услышал безошибочное шипение гипоспрея, непосредственно перед тем, как Маквис тихо упала у основания толпы санитаров.
Дежурный издал стонущий вздох и шлепнулся назад на землю в очевидном облегчении. (Принесите ее сюда), проинструктировал он когда устало поднялся на ноги.
Ким обнимал простыни против воли, поскольку наблюдал, как санитары забрали бессознательную женщину с мягкостью, которая была почти причудлива. Это не была их мягкость, которая считалась покровительственной или даже почтительной заботой с которой они теперь обращались с кем-то, кого они так беспощадно прижимали к земле только за момент до этого. Это были грубые, тягучие движения, обесцвечивающие руки и шею Маквиса, которая заманила его внимание в ловушку.
Это очень реальное знание, которое независимо от того, что было неправильным с ними, могло бы очень хорошо объяснить, что произошло с остальной частью команды. Которое означало, что их возможности выживания были не очень высоки.
Он прозвал их похитителей - смотрители? Еще думал о смерти здесь, около него, Ким внезапно нашел эту унылую инопланетную больницу невыносимо холодной.
Глава 10
“Регистрационная запись капитана, звездная дата 48315.6…”
Джейнвей водила стилусом по изображению данных пада, который лежал на ее столе. Поднимая его, казалось с слишком большим усилием в такой поздний час. Кроме того, это потребовало бы усилий для отрывания ее головы от руки на которую она опиралась, и фактически сесть вертикально, и это не было частью той сделки, которую она заключила со своим телом сегодня вечером. Пока она не требовала, чтобы тело было энергичным и надлежащим, ее мозгу было позволено оставаться функциональным достаточно долго, чтобы подать ее последние отчеты, рассмотреть повреждения и списки погибших и пострадавших, и решить общую роль для уборки и команд ремонта завтра. До сих пор, использование одной руки, чтобы выявить нарушения в средствах управления, было удобным, но она не была вполне уверенна, что любое движение, изменившее ее положение в кресле, не приведет к тому, что она отключится. Протирая глаза, она вынудила свое внимание снова разделиться таким образом, что она смогла одновременно закончить регистрацию и организовать детали ремонта.
“Мы проследили энергетический импульс от Множества до пятой планеты соседней системы, и полагаем, что возможно они, использовали некоторый способ транспортировать Кима и Торрес на поверхность планеты”.
Компьютер очень вежливо зазвенел и она была вынуждена, так или иначе поднять свою голову, таким образом она смогла смотреть на монитор ища признаки того, что она сделала неправильно. Все строчки спокойно мигали на экране. Джейнвей уставилась на них в течение почти десяти секунд, прежде чем понять, что то, что она услышала, было сигналом в дверь ее каюты, говоря ей, что кто-то хотел войти. Вздыхая, она откинулась назад на своем месте и приложила усилие, чтобы расправить плечи, когда повернулась к входу лицом. “Войдите”.
Тувок прошел четыре шаги в комнату и остановился, его руки сплелись в тугой узел за спиной. Позади его плеча Джейнвей мельком увидела затемненный, поврежденный мостик прежде, чем двери тихо закрылись и скрыли изображение. Он работал там в полном одиночестве? Поздно вечером? Она иногда задавалась вопросом, спали ли Вулканцы когда-либо.
“Капитан”, сообщил он формально, “Я наблюдал что-то специфическое в пульсациях. Они становятся быстрее”.
Она села немного более прямо. “Быстрее?”
Тувок отпустил единственный кивок головы. “Интервал между каждым пульсом уменьшился до секунды, “указывают четыре семь”, после нашего прибытия. Я не могу предложить объяснение”.
