Бранко Миленкович - Продается Таня. 20 лет (Ispovest iz harema)
Через какое-то время дверь, часть которой была у меня в поле зрения, открылась, и в комнату вошла женщина около сорока лет, невысокого роста и с черными волосами. На ней был белый халат, то есть она или медсестра, или врач. Пристально изучив меня взглядом, она стала листать какие-то бумаги, лежавшие в стороне, что-то записывать, а затем взяла мою руку и измерила пульс.
– Вы говорите по-английски? – спросила она, а когда я кивнула в ответ, она спросила, могу ли я говорить.
Я, по правде говоря, и сама не знала на тот момент, могу ли говорить. Я открыла рот, но меня опять пронзила жгучая боль. Врач поняла, что поговорить не удастся, и сказала мне, чтоб я не волновалась и что она придет через час.
– Если вам станет хуже, просто нажмите на эту кнопку, – добавила она и положила у моей правой руки какой-то передатчик, который был связан с центральной системой коммуникации в этой комнате. И потом она вышла.
У меня болела голова, во рту пересохло. Вскоре в комнату вошла еще одна женщина – наверное, медсестра. Она сделала мне инъекции, после которых я почувствовала себя лучше. Хотя доктор сказала, что придет через час, прошло несколько часов, а ее все не было.
Я почувствовала себя лучше, уже могла осторожными движениями поворачивать голову вправо – влево. Боль не прекратилась, но стала намного слабее. Медсестра в тот день заходила ко мне несколько раз, и это был мой единственный контакт с людьми. Никто другой не появлялся в палате. Я погрузилась в сон, и когда открыла глаза, увидела лицо своего доктора. Она была белокожа и явно по происхождению не арабка. Она смотрела на меня изучающим взглядом и спросила, как и в первый раз, могу ли я говорить.
– Да, спасибо что беспокоитесь о моем здоровье, – ответила я.
– Не благодарите, девушка, мне за эту работу хорошо платят, – сказала доктор.
– Извините, а что со мной случилось? Почему я сюда попала? – взволнованно спросила я.
– Вас укусило одно редкое насекомое, от яда которого человек может умереть, если ему не оказать своевременную медицинскую помощь, – сказала она и добавила: – Сейчас все в порядке, мы вас вовремя привезли и ввели вакцину, потом еще раз сделали укол, и теперь осталось только ждать, когда ваш организм победит остатки яда, который попал в ваше тело во время укуса. Я думаю, вы поправитесь через двадцать четыре часа, а до тех пор останетесь здесь.
– Кто меня привез? – продолжила я расспросы. Врач сделала большую паузу, она смотрела мне
прямо в глаза, а потом повернулась к двери и сказала, что она может только догадываться, кто меня привез.
«Но у дверей стоит какой-то молодой человек, который, вероятно, приставлен, чтобы следить за вами и за мной. Он сказал, что сюда могут заходить только я и медсестра. Я как раз и хотела спросить вас об этом: откуда вы приехали, что вы делаете в Дубае, я же вижу, что вы европейка», – проговорила она.
В тот момент, когда я пыталась что-то ей ответить, дверь открылась, и тот охранник позвал доктора, думаю, ее звали в другую палату. Я опять осталась одна, а по реакции охранника было заметно, что он не слышал наш разговор, и это меня взбодрило. С большим нетерпением я ждала повторного прихода доктора.
В какой-то момент у меня появилась мысль, не играет ли она какую-то роль. Что, если это частная больница моего хозяина, в которой все проявляют высшую лояльность, и что, если они проверяют, как я буду себя вести в такой ситуации? Но у меня не было выбора. Это был шанс, который нельзя упустить. Я ждала, когда доктор придет и мы останемся наедине.
Когда я проснулась, в палате все еще никого не было. Я пробовала подняться и с радостью убедилась в том, что у меня это легко получилось. Я могла сама управлять своим телом, но у меня все еще кружилась голова. Мне хотелось пить. На столике у изголовья стоял пакет сока, но у меня не было сил открыть и налить его. Больше всего мне хотелось обычной воды. Но как мне ее получить? Я вспомнила о том передатчике, который мне дала доктор. Его не было на кровати, но, осмотревшись, я нашла его висящим слева от нее. Я нажала на кнопку, и минуту спустя в комнату вошла медсестра.
Она спросила меня на плохом английском, что случилось, а когда я призналась, что хочу пить, улыбнулась и скоро вернулась со стаканом воды. Мне не пришлось долго ждать.
Доктор вошла в комнату и спросила меня прямо от двери, как я себя чувствую. Она просматривала какие-то бумаги, но я, боясь потерять время, решила, что пойду на все, и прямо спросила ее:
– Прошу вас, скажите мне, могу ли я с вами открыто разговаривать и доверять вам?
– Можете, – ответила она.
– Я одна из девушек, которые содержатся в гареме одного богатого человека. Я до сих пор не знаю, как его зовут. Нас тридцать человек. Меня заманили из Югославии, точнее, из Белграда. Я была уверена, что еду в Италию, а попала сюда. Вы можете мне помочь? Мне просто не к кому больше обратиться, я впервые за два года разговариваю с кем-то, кто не зависит от моего хозяина. Я, по крайней мере, надеюсь, что вы не зависите от него, – выпалила я на одном дыхании и замолчала.
Она смотрела на меня с изумлением. Эта пауза длилась целую вечность. Когда я уже подумала, что совершила очередную глупость, за которую мне придется расплачиваться, она проговорила:
– Вы находитесь в частной клинике. Я знаю владельца клиники, и это не тот, кого вы называете хозяином. У собственника нашей клиники нет никакого гарема, я точно знаю. Вы упомянули Италию. Я сама итальянка, работаю здесь уже пять лет, а что касается вашего рассказа, в этих краях это не редкость. Я бы хотела вам помочь, но скажу честно, не знаю, каким образом я могла бы это сделать, – сказала доктор.
– Я прошу вас, обратитесь в югославское посольство в Дубае, если Белград здесь вообще имеет посольство, передайте им мои данные, имя, фамилию и остальное, и пусть они что-то предпримут.
– Я могу это сделать, но сразу развею вашу иллюзию насчет посольства. Оно ничего не может сделать в вашей ситуации. Никто не может попасть в гарем этого человека, если он этого не разрешит. А вы же понимаете, что по своей воле он этого не сделает. Несмотря на это, я выполню вашу просьбу, попробую найти посольство Югославии. Но имейте в виду, рискуете не только вы, но и я. Это может стоить мне моей работы, а мне очень хорошо платят. Подождите, я вернусь через час или два, – сказала она и вышла из комнаты.
Я опять осталась одна. Не знаю, почему я была такой доверчивой, почему рассказала обо всем этой женщине. У меня опять в голове зароились мысли: чем я рискую, что может произойти, как она отнесется к моему рассказу, к моей просьбе о помощи? Эти переживания страха и неизвестности скоро потонули в волне оптимизма: я была уверена, что итальянка обратится в югославское посольство, сообщит о моей ситуации, которая требует их вмешательства. Я слышала шаги в коридоре, телефонные звонки, разговоры, но никто не заходил в мою комнату. Даже медсестра. Я закрыла глаза, хотя мне не хотелось спать. И вот мне показалось, что в палату кто-то вошел. Это был не столько звук открывающейся двери, сколько ощущение чьего-то безмолвного присутствия в палате. Я открыла глаза, но вместо врача увидела того охранника. Он пристально наблюдал за мной. Я вернула ему этот взгляд. И стала ждать, что будет дальше. А он осмотрел всю палату, остановил внимательный взгляд на окне и затем вышел в коридор. Я чуть не рассмеялась над его предосторожностями. Не думал ли он, что я выпрыгну в окно слева от меня? В нем виднелись крыши домов, а значит, палата была довольно высоко.
Думаю, прошло не больше получаса после визита охранника, когда дверь опять распахнулась. В ней стояла врач. По выражению ее лица я не могла ничего понять. Она вошла внутрь, закрыла дверь, подошла к моей кровати, посмотрела на меня, а потом отошла от окна. Какое-то время доктор смотрела в окно, а потом вдруг резко повернулась ко мне и начала говорить:
– Знаешь, я совсем забыла, что знаю одного твоего земляка. Он, как и я, врач и работает в такой же частной клинике на другом конце города. Я разговаривала с ним час назад. Я была с ним откровенна, рассказала все, что узнала от тебя. Еще я сказала, что ты просила меня пойти в посольство. Он сказал, что мы можем сходить вместе завтра. Не бойся, я напишу, что ты все еще плохо себя чувствуешь и тебе нужно остаться здесь еще на несколько дней. Сегодня вечером обход, и ты постарайся не выглядеть как сейчас. Изобрази, что у тебя нет сил, что едва открываешь глаза, отвечай коротко и с трудом. Я сейчас ухожу, и до завтра меня не будет, – закончила доктор.
– Прошу вас, пожалуйста, сходите в посольство прямо сейчас! Я знаю, что это нарушает ваши планы, но поймите, сейчас только вы можете мне помочь! Больше никто! – умоляла ее я.
– Посмотрим, это зависит и от твоего земляка, – ответила итальянка.
И тут мне в голову пришла еще одна идея, связанная с тем официантом.
– Пожалуйста, могли бы вы оказать еще одну услугу? Принесите мне, пожалуйста, телефон! Я бы хотела позвонить кое-кому в Дубае.
