Ларисса Андерсен - Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма
Эта книга, на первый взгляд, тоже появилась на свет благодаря счастливой случайности. Все началось с личного дела Лариссы Андерсен, хранящегося в Коллекции Бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи в Государственном архиве Хабаровского края. Вернее, с крохотной фотографии «для протокола». На меня сквозь полувековую толщу лет смотрела удивительно красивая женщина. Неожиданно пришла мысль: «Мы непременно должны встретиться».
Вскоре известный дальневосточный историк Амир Хисамутдинов, к несказанной моей радости, сообщил французский адрес Лариссы Андерсен, который узнал от одной из ее эмигрантских подруг, жившей в Америке. А потом была нечаянная, словно дарованная небесами поездка в Париж, короткое путешествие на поезде в крохотный городок Иссанжо, затерянный в верховьях Луары, среди «горячих гор» – потухших вулканов, покрытых вереском; бурных речек, гигантских елей и пасторальных пейзажей. Именно здесь, на родине своего мужа Мориса Шеза, почти 40 лет назад поселилась Ларисса Андерсен.
Теперь, по прошествии времени, понимаю: то была сужденная встреча. Судьба распорядилась так, чтобы Ларисса Андерсен вернулась на родину не только своими дивными стихами: по-русски лиричными, искренними, пронизанными воздухом Китая, где они впервые появились на свет. В ее личном собрании, который ей одной разобрать уже не под силу – зрение катастрофически падает, – мы смогли обнаружить немало литературных сокровищ.
Проза Л. Андерсен – что не легло в рифму, – заслуживает не менее пристального внимания. Проза не многотомна и практически неизвестна читателю, при этом обладает редкой поэтичностью, точностью в деталях, тонкостью в образах. Можно сказать, это живопись, рожденная словом. В архиве Л. Андерсен сохранились путевые заметки, воспоминания об известных людях прошлого столетия, с которыми ее свела судьба, статьи, опубликованные в журналах «Рубеж» (Харбин), «Возрождение» (Париж), а также в газетах «Чураевка» (Харбин), «Шанхайская заря», «Русская мысль» (Париж). Некоторые из них подписаны ее псевдонимами – Марина Барсова, Ларисса Томилина, Андреева.
Особый интерес представляет эпистолярное наследие поэтессы (пока еще до конца не изученное), часть которого также вошла в книгу. Ларисса Андерсен почти полвека активно переписывалась с друзьями юности, разбросанными по всему свету, с кем ее породнила общая эмигрантская доля. Увы, с каждым годом их остается все меньше: из чураевцев время поберегло лишь ее и Владимира Слободчикова, который сейчас живет в Москве.
Не изменяя прежней традиции, Ларисса (именно так, без отчества, она попросила себя называть при первой же встрече) и сегодня каждое свое письмо печатает на старенькой портативной машинке «Kolibri» под копирку, в двух экземплярах. Получить ее послание все равно что впустить в дом праздник. Это всегда умные, интересные, нередко ироничные наблюдения за тем, что происходит вокруг, размышления о судьбе, о Боге, о душе. Искренняя боль и сердечные переживания о животных, к которым она испытывает особую любовь и привязанность с детства.
Лариссины письма можно назвать своего рода мемуарами: «полное сочинение» своих воспоминаний она пока так и не собралась написать. В этих письмах бьется живой пульс давно минувшего времени – здесь и колорит эпохи, и нюансы взаимоотношений людей творческих, к тому же довольно известных. Она была знакома со Святославом Рерихом, Александром Вертинским, Вс. Ивановым, Арсением Несмеловым, Виктором Петровым, Валерием Перелешиным, Ириной Одоевцевой, Борисом Зайцевым, Зинаидой Шаховской, Сергеем Оболенским. И это был круг равных.
Поражает еще одно, почти мифическое совпадение: когда мы стали подыскивать снимок Лариссы для обложки книги, выбор пал на фото, сделанное много лет назад в Китае на паспорт. Как оказалось, Вертинский, готовивший к печати книжечку стихов Л. Андерсен[4] в Шанхае почти 70 лет назад, тоже выбрал именно его, но тогда снимок по каким-то причинам не попал в тоненький томик. Фотография, с которой «широко раскрытыми глазами… глядит – простое и строгое, чуть-чуть иконописное лицо автора»[5]. В нем нет и налета лицедейства – только ясность и какая-то притягательная сила.
Было время, когда Лариссу Андерсен находили удивительно похожей на знаменитую актрису Вивьен Ли. Родись первая в Лос-Анжелесе, она, возможно, тоже стала бы популярной кинодивой. Но Ларисса появилась на свет на восточной окраине Российской империи, в провинциальном г. Хабаровске, а молодость ее прошла в Китае, среди харбинских бескрайных гаоляновых полей, шанхайских туманов и вечно спешащей респектабельной Bund – знаменитой набережной Шанхая.
У нее была своя судьба, свой талант, своя известность. И особая, только ей присущая красота: синие–пресиние глаза, темные, почти черные локоны с оттенком благородной меди, чистый овал лица, божественная фигура, врожденная грация.
Природа оказалась к ней на редкость щедра. Ларисса писала «прекрасные и терпкие стихи»[6], а еще она восхитительно танцевала, пройдя «ускоренный курс» хореографической школы Лидии Карловны Дроздовой, воспитанницы Петипа, причисленной в свое время к российскому императорскому двору.
Александр Вертинский, большой поклонник таланта и красоты Лариссы Андерсен, написал в одной из статей, посвященных ей: «Я… хочу отметить появление «странного» цветка, прекрасного и печального, выросшего в «Прохладном свете просторного одиночества». И еще не затоптанного жизнью»[7].
Даже много лет спустя, вернувшись в Москву из Шанхая, где они познакомились, из последней точки своего долгого эмигрантского путешествия, он нередко цитировал ее стихи в компании друзей, в письмах к жене, Лидии Циргвава, с которой Ларисса тоже была знакома:
Я иду в этой жизни, спокойно толкаясь с другими…
Устаю, опираюсь на чье-то чужое плечо,
Нахожу и теряю какое-то близкое имя…
Имя Лариссы Андерсен взыскательный Евгений Евтушенко занес в составленную им антологию отечественной поэзии ХХ столетия «Строфы века».
При том, что Л. Андерсен за свою жизнь выпустила лишь единственную книжечку стихов в Шанхае в 1940 году благодаря настоятельному совету и деятельному участию в этом ее друзей, в первую очередь самого Александра Вертинского.
Его имя будет не раз упомянуто в этой книге – слишком близки по духу они оказались: легкий, чарующий стих Лариссы Андерсен; магия слова и колдовство жеста Александра Вертинского. Немудрено, что вскоре в русских эмигрантских кругах родилась легенда – об истории их любви… Ларисса пыталась развенчать досужие разговоры и светские вымыслы, но они упорно продолжали жить…
Вертинский действительно одно время был в нее страстно влюблен … Безответно. Она конечно же высоко ценила его талант, ей лестно было внимание кумира тысяч и тысяч русских эмигрантов, но это не стало Судьбой…
«Если бы Господь Бог не дал Вам Ваших печальных глаз и Вашей Внешности – конечно, я бы никогда в жизни не обратил на Вас такого внимания и не наделал бы столько ошибок, сколько я наделал! – грустно восклицал Вертинский в одном из писем к Лариссе, обнаруженном каким-то чудом в ее архиве, долгие годы она считала его пропавшим. – …Важно, что Вы – печальная девочка с изумительными глазами и руками, с тонкими бедрами и фигурой отрока – пишите такие стихи!»[8].
Ларисса Андерсен, даже столько лет спустя, не решилась пока полностью опубликовать это письмо, дозволив сделать лишь небольшую цитату.
В блокнотных листочках с фирменным знаком отеля «Cathay Mansions», покрытых размашистым почерком Вертинского, оказалось вложено отпечатанное на машинке его поэтическое «Ненужное письмо»:
Приезжайте. Не бойтесь.
Мы будем друзьями.
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что уже никакими словами,
Никакими слезами ее не вернуть…
Второе письмо Александра Николаевича, найденное в той же зеленой папке, приводится в книге без купюр.
«Мой дорогой друг! Я хочу поблагодарить Вас за Ваши прекрасные стихи. Они доставили мне совершенно исключительное наслаждение. Я пью их медленными глотками, как драгоценное вино. В них бродит Ваша нежная и терпкая печаль «Le vin triste», как говорят французы. Жаль только, что их так мало… Впрочем, Вы вообще не расточительны. В словах, образах, красках. Вы скупы – и это большое достоинство поэта…».
Александр Вертинский как никто другой почувствовал ее необычайный талант и пестовал его. Поэзия Лариссы Андерсен удивительно созвучна его тональности: музыкальна, искренна. Какое легкое дыхание ее стихов!
Осень шуршит по чужим садам,
Зябнет у чьих-то ржавых заборов…
Только одна, в пустоте простора
Ежится, кутаясь в дым, звезда.
Только одна в пустоте простора…
Это строки из Лариссиного стихотворения «Осень», которое Вертинский сразу же выделил среди других, когда по приезде в Китай в 1935 году впервые пришел в шанхайское кафе «Ренессанс», чтобы послушать местных поэтов.
