Меган Уолен Тернер - Царь Аттолии (ЛП)
Он внимательно приглядывался к Сеану в тот день. Подозревая шутника в дурных намерениях, Костис находил проказы Сеана все менее и менее забавными. Он решил поговорить с Релиусом, как только его отпустят со службы.
* * *Во второй половине дня царь с царицей, как обычно, занимались государственными делами. Вернее, занималась царица, потому что Костис не был уверен, чем занят царь. Казалось, даже Костис уделяет государственным делам больше внимания, чем Евгенидис. Он находил многие вещи на удивление интересными, некоторые неприятными, а кое-какие просто чудовищными.
Его Величество, со своей стороны, находил их все скучными. Откинувшись на спинку трона, он смотрел на свои ноги или в потолок. Наверное, он никогда не слушал, и время от времени казалось, что он спит, хотя Костис подозревал, что царь притворяется, прячась за закрытыми веками, чтобы без помех предаваться размышлениям. Если это и было так, царица не протестовала. Она хладнокровно вершила суд, словно царя здесь и не было.
Царь подал признаки жизни один-единственный раз, когда шпион Релиуса принес первые слухи о том, что бароны Суниса подняли восстание против царя и его наследника, и Софос исчез, будучи, вероятно, похищен мятежниками. Но даже тогда царь не высказал ни одного замечания. Он говорил в суде всего один раз, да и то будучи принужден к этому одним из эддисийских советников.
В тот день велась продолжительная дискуссия о размещении эддисийских гарнизонов. Баронам, у которых стояли войска, платили за их содержание, но некоторые продолжали жаловаться на несправедливое распределение финансового бремени. Один из помощников посла Эддиса решил обратиться прямо к царю и в упор спросил его:
— А что вы думаете, Ваше Величество?
— Что? — Евгенидис заставил себя вернуться в реальность.
Он сердито взглянул на эддисийца, недовольный нарушением его покоя. Орнон откашлялся.
— Барон Анакритис хотел бы быть освобожден от постоя нашего гарнизона. Мы обсуждаем, куда можно перевести отряд.
— Кажется, барон Клетус находится рядом. Отправьте их к нему.
— Ах, — дипломатично заметил Орнон. — Наши инженеры обнаружили, что через его земли проходит ущелье, которое делает наше положение тактически… уязвимым.
Одним словом, отряд становился совершенно бесполезным, так как ущелье отделяло земли барона Клетуса от всех основных дорог страны. Костис внимательно слушал все доводы, старательно вникая в детали. Он сдержал в груди вздох, ожидая повторения доклада, но на этот раз был избавлен от прихоти царя.
Евгенидис небрежно махнул рукой и предложил:
— Пусть построят мост.
Докладчики скосили друг на друга глаза, но царское решение было высказано и не подлежало обсуждению. Дальше речь уже шла об условиях строительства моста. Возвращаясь в царские апартаменты, Евгенидис еще раз похвалился своей находчивости.
— Это было очень умно, — сухо сказала царица.
Костис припомнил, что после этой истории больше никогда не видел помощника посла, и больше никто не пытался вывести царя из его мечтательного состояния.
Он, конечно, не обращал никакого внимания на доклад по организации предстоящей двору поездки на сбор урожая, когда небольшая дверь позади трона распахнулась, и Релиус скользнул между двумя стоящими перед ней охранниками. Он вышел из задней комнаты, чтобы незамеченным подойти к престолу и что-то прошептать, наклонившись к уху царицы. Как и капитан гвардии, он предпочитал обращаться непосредственно к царице и говорил с Евгенидисом только при необходимости.
В ответ на сообщение Релиуса Аттолия отклонила большую часть дел. Несколько человек, стоящих посреди большого зала продолжали ждать в молчании, тишину нарушал только звук легких шагов Секретаря архива, направлявшегося по мраморному полу к дверям прихожей. Каблуки его элегантных сапог из тисненой кожи постукивали деликатно и равномерно. На спине колыхался нарядный плащ, расшитый шелковыми нитями еще богаче, чем царский кафтан. Стражники открыли дверь по его сигналу, он шагнул внутрь и вернулся уже в сопровождении тихоходной свиты. Одного человека несли в кресле, второго, с завязанными глазами, вели под руку. Третий шел сам, но так волочил ноги, что казался совершенно обессиленным.
Они выстроились перед царицей, и оставшиеся в тронном зале люди немедленно окружили их. Всю сонливость Костиса как рукой сняло.
— Они были арестованы почти одновременно, — сказал Релиус.
— В одном и том же месте?
— Нет, Ваше Величество. Один в Исмете, один в Забризе и один в столице.
Забриза и Исмет были названиями мидийский городов. Костис знал, что Забриза находится на побережье. В кабинете, где царь брал уроки мидийского языка, висел карта Мидии, но Костис не мог вспомнить, видел ли на ней Исмет.
— Не мог ли первый из арестованных выдать всех остальных? — спросила царица.
— Нет, Ваше Величество. Они ничего не знали друг о друге.
— Значит, среди твоих людей есть предатель.
— Я тоже так думаю. Хотя в это трудно поверить, Ваше Величество. Есть источники, которые должны были предупредить меня об этих событиях сразу… если бы они были в состоянии.
— Понимаю, — сказала царица.
Молчание аттолийских шпионов в Мидии выглядело странным. Они испугались и затаились, подумал Костис, или уже мертвы.
— Кто предал нас, Релиус? — спросила Аттолия.
— Моя царица, клянусь, завтра в это время я уже буду знать.
Аттолия обратилась к стоящим перед ней людям.
— Как вы смогли вернуться, будучи арестованными мидийским Императором?
— Мы посланники наследника Императора, Ваше Величество.
— И что вы должны сообщить?
— Он готовит армию для вторжения, Ваше Величество. Нам были зачитаны сведения о расположении сил, сборе людей, оружия и продовольствия.
— Подайте им стулья, — приказала царица.
Когда двое ходячих были заботливо усажены и обложены подушками, она сказала:
— Продолжайте.
— Он собирает огромную армию, Ваше Величество. Против нас обратилась вся Империя.
— У континентальных стран тоже есть армии. Они не позволят захватить нас без боя.
Шпион покачал головой.
— Престолонаследник приказал передать вам, что континент не начнет действовать на основании одних лишь слухов, а его войска рассредоточены по всей Империи, и он будет держать их таким образом до решающего момента. Он будет отрицать свое намерение до самого последнего дня, пока не соберет свою армию в гавани. После того, как они пройдут через Полуостров, у континентальных стран уже не будет времени скинуть их в море. Наследник сказал, что они даже не попытаются. Десять Наций будут слишком заняты собственными проблемами, чтобы отвлекаться на ваши.
— Наверное, следующий Император Мидии очень уверен в себе, если прислал вас ко мне сообщить о своих намерениях. Опыт подсказывает мне, патронос, что самоуверенность моего врага может стать моим лучшим оружием.
— Моя семья из охлоса, Ваше Величество. У нас нет своей земли, — смиренно ответил раненый шпион.
Царица не согласилась с ним.
— Вы все трое хорошо послужили Аттолии. Вы получите землю. Мой Секретарь проследит за этим.
Релиус проводил людей прочь.
Когда они ушли, царица не сделала ни одной попытки вернуться к делам. Она молча смотрела в пространство перед собой. Наконец царь заговорил.
— Мидяне возвращаются раньше, чем мы ожидали.
— Не обязательно, — сказала царица. — Старый Император еще жив. Наследник не получит полномочий, пока не займет трон. И все-таки, он укрепляет свою власть быстрее, чем я надеялась.
— Его подталкивает Нахусерех?
Аттолия покачала головой.
— Я думаю, его побуждает собственное желание. Релиус говорит, что Нахусерех все еще находится в немилости.
— Да. Релиус. — Царь сделал паузу. — Твой шеф шпионов лжец. И на этот раз он лжет нам, — медленно проговорил он.
Аттолия нахмурилась, затем почти незаметно покачала головой.
— Надо арестовать его, — сказал царь. Еще немного подумав, он решительно добавил: — Немедленно.
«Если нас с царицей убьют, ты сможешь стать капитаном гвардии…». А если царь уничтожит Релиуса? Кто придет ему на смену? Костис едва дышал. Царь не стал отдавать приказ об аресте лично, хотя мог бы, но он обратился к царице в присутствии свидетелей. Теперь все должны увидеть, захочет ли царица защитить своих слуг.
— Позовите Телеуса, — сказала она, и курьер поспешил из комнаты.
«Ты говорил, что он не может действовать, как царь, но он считает, что может…»
Царь с царицей сидели на трое не шевелясь, словно восковые куклы. Костис спрашивал себя, так ли их мысли мечутся у них в голове, как у него самого? Царица ничем не дала понять, о чем она думает. Даже ее глаза не обратились к стоящему перед ней Телеусу. Ее муж был государем Аттолии, а вся ее страна была наводнена эддисийскими солдатами. Она приказала арестовать своего Секретаря.
