Александр Лидин - Сумеречная зона
— Что делать будем? — поинтересовался Дед.
— Вы лучше скажите, что происходит! — нервы у Тимура явно были на пределе. — Что за «крысюки»?!
Тут мы на него оба разом цыкнули. Нет, если ты и в самом деле годен лишь для того, чтобы рюкзаки таскать, то молчи в тряпочку, таскай и людям думать не мешай. Вот как славно в рифму вышло. Нужно будет запомнить. Потом другим искателям рассказать… Только я думать надо было не об этом, а как дальше быть. То ли в самом деле вернуться в поселок, занять круговую оборону и сидеть там, пока жратва не закончится. То ли полезть на рожон. Я даже краешек воротника комбеза зубами прикусил. А ткань соленая, потом пропитанная. Лучше соломинку прикушу — в раздумьях помогает. Только на этом поле лучше соломинки не срывать — себе дороже будет.
Чувствую пауза затянулась. И возвращаться неохота и вперед идти боязно. А потом словно опять подтолкнул меня кто.
— Пошли вперед, — говорю. — Была не была.
Крысюки они крысюками, однако ж это не башенные собаки и не всякие там свиноголовые. Крысюки — твари разумные, а раз так, чем черт не шутит. Вряд ли они явились по нашу душу. А раз так стоит рискнуть. У них свои цели, у нас свои. К тому же в отличит от крысюков мы хорошо вооружены. А крысюки твари полудикие. Ну копья там, топоры из костей и все. А что такое костяной топор против АК?
И пошли мы вперед. Только медленно, в полной тишине. У меня палец на спусковом крючке стоит, в любой момент нажму и залью тьму переплетением трассеров. Но тогда все: руки в ноги и бегом. Военные наверняка нас до сих ищут. А как заслышат выстрелы, то непременно заглянут посмотреть, кто стрелял.
В общем прогулка через поля вышла еще та. Мы идем, дулами автоматов водим. Вокруг туман, словно и не на Земле мы, а перешли грань реальности и оказались в волшебном мире полном сверхъестественных ужасов. А в глубине тумана тог и дело вспыхивают красные огоньки. И еще труба где была там и есть, словно и не имеем мы по полю, а на месте топчемся.
Сколько мы так шли? Час? Два? Теперь спасительные домики оказались далеко у самого горизонта, но что характерно труба ни на метр не приблизилась. Земля была мягкой и каждый раз ступая я оставлял четкие следы, впрочем, и мои спутники. Других следов не было. Однако судя по огонькам глаз, твари окружали нас со всех сторон. Он двигались вместе с нами и, по идеи мы не раз уже должны были пересечь их следы. Только никаких следов не было. Лишь иногда в воздухе появлялся неприятный запах сырой шерсти — острый, неприятный.
Неожиданно впереди появился чей-то силуэт — кто-то заступил нам дорогу. В темноте было не рассмотреть очертаний, но судя пор расположению сверкающих глаз-огоньков, ростом незнакомец был чуть пор ниже меня.
Я вновь сделал своим спутникам знак остановиться. Потом взял на прицел смутный силуэт, пытаясь разглядеть, кто же все-таки передо мной. Однако кто бы это ни был а очередь в грудь с такого расстояния он не переживет.
И тут неожиданно из тумана между мной и неизвестной тварью вынырнула еще одна тень. В первый момент я едва на надавил на курок, а потом, в последний момент палец замер на спусковом крючке — я узнал Питера. А мутант ничуть не смущаясь встал между мной и незнакомцем, распрямился во весь рост — обычно он двигался сгорбившись. Я и не думал, что он такой высокий. Наверное головы на двеб меня выше и в плечах шире. Так вот выпрямился он, словно пружина разогнулась, вскинул руки к темному небу и что-то… пропищал. Точнее голос-то его был громким только на писк походил и язык был совсем не непонятный, а может и не язык вовсе. И тут тварь со светящимися глазами мутанту ответила.
Вот что жутко. Тьма, клочья тумана и мутант лишь отдаленно похожий на человека, беседующий с тварью в которой человеческого и вовсе нет. И непонятно кто на тебя первым бросится. А вокруг зловещими созвездиями пылают огоньки-глаза других чудовищ. И понимаешь: один взмах невидимой лапы и все. Тут никакой автомат не поможет. Ну, скошу я первую волну нападающих, а дальше что. Разорвут, и поминай, как звали. В этот момент мне захотелось вернуть все назад. Пусть меня вояки судят. Дальше Владимира не сошлют, а если к вышке приговорят, то лучше получить пулю в затылок, чем пойти на корм гигантским крысам. Тем более крысам неземным.
Но пока крысы, точнее крысюки, держались вполне достойно. Мутант же нас о чем-то поговорил с таинственной фигурой, а потом, повернувшись к предводителю крысюков спиной, пошел к нам. Я автомат-то опустил.
— Что скажешь Питер? — обратился я напрямую к мутанту.
Тот замер, словно не ожидал, что расспрашивать его стану я, а не Дед. Он смотрел на меня так, словно в первый раз увидел, но тут сам Дед вмешался:
— Ты, Питер, говори. Мы слушаем.
Тот покачал головой, словнбо пытался подобрать нужные слова, а потом заговорил, нараспев растягивая каждую фразу.
— Вожак свободного племени спросил, что мы делаем в их новых владениях. Я ответил, что мы не знали, что владения их рода простираются столь широко. Еще сказал, что мы воюем с зелеными, и они преследуют нас. На что вождь сказал, что они тоже воюют зелеными, потому что те устроили бойню племени, что ушло вдоль большой соленой воды. Тогда я сказал, что враги их врагов им друзья.
— Железная логика, — признал я.
— Тогда они пригласили нас на свою стоянку. После они проводят нас до границы своих владений.
Вот чего только не хватало, так это экскурсии в логово крысюков.
— Они сказали, что ныне царство их простирается до Длинной дороги…
— Длинной дороги? — удивился Тимур.
— Ленинский проспект, проспект Славы и далее… — пробормотал Дед.
— А нет никакой возможности отклонить предложение. Мол, мы торопимся и все такое?
— Даже если и есть не стоит, — одернул меня Дед. — В конце концов нам представляется уникальная возможность побольше узнать об этих тварях.
— Я смотрю, тебя не только мутанты интересуют, — фыркнул я.
— Ты смотри, смотри, да не заговаривайся, — рука Деда так крепко сжала автомат, что пальцы побелели. Казалось, еще чуть-чуть и он со всего маха врежет мне прикладом между глаз.
— Ладно, извини, перегнул, — и я поднял руки в примирительном жесте. В конце концов, каждый имеет право на маленькие слабости.
— Так что им сказать? — все так же нараспев поинтересовался Питер.
— Скажи, что мы с удовольствием принимаем их приглашение, — за всех нас ответил Дед.
Мне ничего не оставалось как только кивнуть, подтверждая его слова, а мнения Тимура никого не интересовала. Даже если бы мы отправились в Ад, он потащил бы туда наши рюкзаки.
Глава 9
Царь крысиного племени
В ту ночь, шагая следом за Питером я думал о многом. Например, о том, как я дошел до жизни такой. Как из Николая Ивановича Угрюмова стал Угрюмым, как попал в СПб. А все было просто: в юности я жил лишь сегодняшним днем. Родившись в благополучной семье, я не думал о том, что случиться завтра и довольствовался немногим. Я помню детство, то как ходил с бабушкой по магазинам, отоваривая пищевые карточки на всю семью, как бегал в лесопарк за улицей Красной Сосны, где мы играли в искателей и вояк. Тогда в детстве я и предположить не мог, что через какие-нибудь двадцать лет эта игра станет основой моей жизни, основой моего существования и в руках у меня будет не игрушечный автомат, а настоящий АК, а ставкой станет не эфемерная победа над врагом, а собственная жизнь.
Из облачков тумана, словно из пустоты выплывали лица моих родителей: матери — бухгалтера и отца — мелкого чиновника, которому не суждено было подняться вверх по служебной лестнице, хоть он и суетился, и пытался вылезти наверх любыми способами. А я или бегал со сверстниками, или играл на компе, но конечно, только в те дни, когда давали электричество. Чаще всего его давали по ночам, и вот, завалившись спать в пять утра, в восемь я вставал, чтобы идти в школу. Не понимая причин своего раздражения, а всему виной было недосыпание, я срывался на родителях и сверстниках. Сколько раз я потом жалел о бесцельно упущенных годах, о том, что, получи я хорошее образование, я мог бы эмигрировать в один из халифатов. Но что теперь то об этом говорить, а я стал тем, кем стал — человеком без роду и племени безвестным Угрюмым, который словно пришел неоткуда и так же никуда уйдет, сгинув где-нибудь в ненасытной утробе СПб.
Только я погрузился в бездны воспоминаний, монотонно вышагивая по полу вслед за Питером, как мы уже и пришли. Передо мной в обе стороны, насколько хватало глаз, протянулась труба теплорцентрали. А может и не теплоцентрали. Сейчас сложно было понять, что это такое. Разбитая и искореженная некогда упрятанная в белу оболочку теплоизоляции, ныне она больше всего напоминала гигантского раздавленного червя.
Я рассчитывал, что добравшись до трубы мы переберемся через нее и направимся в город, но не тут-то было. Вместо этого мы пошли вдоль трубы.
