Карина Тихонова - Не родись красивой, или Точка опоры
– Нет? – удивилась девушка.
Отступать было поздно.
– Нет, – подтвердила я. И тут же напомнила:
– Давай делом заниматься. Что ты собираешься готовить?
– Борщ, – ответила Марийка. И деликатно спросила:
– Помните?
– Как его готовить? – договорила я. И успокоила собеседницу:
– Прекрасно помню.
– Тогда подождите минуточку, – заторопилась Марийка. – Я сейчас быстренько белье в машину запихаю и вернусь. Вы будете готовить, а я гладить. И поговорить сможем.
– Здорово! – воодушевилась я.
Марийка удалилась, а я поднялась по трем широким ступеням, вошла в пространство, отведенное гостиной, и еще раз огляделась.
Марийка сказала правду. Ковров здесь практически не было. Только перед диваном лежал тоненький шерстяной палас, который при всей своей внешней непрезентабельности наводил на мысль о старинных молельных ковриках.
Пол в доме Стефана был не паркетным, а деревянным. Знаете, такой современный вариант: обтесанные, плотно пригнанные друг к другу и покрытые лаком.
Даже если Стефан принимал какое-то участие в ограблении своего магазина, то под полом он спрятать похищенные ценности не мог.
Это было просто невозможно.
Я подошла к камину и осторожно опустилась на диван.
Сиденье мягко спружинило подо мной, как кресло «Боинга», и уютно обволокло тело.
Да, Стефан Викторович у нас сибарит. Как это сказала Элла?
«Привык к определенному уровню».
Ну-ну…
– Удобно, правда? – спросила Марийка, возвращаясь назад с грудой неотглаженного белья.
– Удобно, – не стала я отрицать очевидное.
– Вам тут совсем не нравится? – бесхитростно спросила Марийка. Она разложила белье на барной стойке и принялась встряхивать его. – По-моему, красивенькая комната.
– Красивенькая, – согласилась я. – Даже слишком красивенькая. Как на картинке. И полы красивенькие…
– Так это новые положили, – бесхитростно откликнулась девушка. – Раньше у нас паркет был. Дубовый. Не то, что сейчас.
– Да? – удивилась я. – И зачем вам понадобилось его менять?
– Так переломали у нас все полы! – ответила Марийка.
– Кто переломал? – не поняла я.
– Так швейцарские сыщики! Искали чего-то в доме… Все переворошили, везде с какой-то железкой ходили…
Марийка повозила руками возле ушей и пояснила:
– С наушниками… Знаете?
– Металлоискатель, – подсказала я, глядя в пространство.
– Во-во, – обрадовалась Марийка. – Металлопискатель. Он пищит, да? Как в самолетах?
– В общем, да, – не стала спорить я.
– Ну вот, – продолжала Марийка, встряхивая пододеяльник и расправляя крупные морщины. – Все перевернули, полы разворотили, каждую баночку вытрясли… Что у нас дома творилось! Ужас! Пришлось полы заново класть. Только у Стефана Викторовича уже денег не было, чтоб дубовый паркет положить. Пришлось простые доски стелить.
Она подумала и с горечью добавила:
– А поломанным паркетом мы камин топили… Вот так…
– Не повезло, – фальшиво посочувствовала я.
– Не говорите, – махнула рукой Марийка. – После этого разгрома Стефан Викторович и уволился.
– Сам уволился или его уволили? – уточнила я.
Марийка удивилась.
– Конечно, сам! Кто же после такого не обидится? Наплевали человеку в душу! Вот Стефан Викторович и обиделся.
– Понятно, – ответила я.
Марийка аккуратно сложила последний пододеяльник, пошла на кухонную территорию и вернулась оттуда с фартучком.
– Вот, – сказала она. – Наденьте, а то испачкаетесь.
Я послушно надела на плечи розовые лямки с оборочками. Повернулась спиной к Марийке, и она завязала за моей спиной бантик.
– Ну вот, – резюмировала она, полюбовавшись со стороны на дело своих рук. – Так хорошо будет. И розовое вам идет… А у вас свои волосы такие рыжие?
– Можно мне помыть руки? – спросила я деловито, проигнорировав вопрос.
– Ой, конечно! – спохватилась Марийка. – Идемте со мной, ванную покажу…
Ванная в доме Стефана была просторной, но очень скромно оформленной.
– Кафель тоже посдирали, – проинформировала меня Марийка недовольно. – Вы бы видели, какой у нас был кафель! Итальянский эксклюзив! А потом пришлось чешскую плитку положить.
– Ну, ничего, – утешила я бодрым тоном. – Так тоже симпатично.
Марийка пренебрежительно скривила рот.
– И чего тут симпатичного? – сказала она с ревнивой интонацией члена привилегированного клана. – Дешевка!
Я тактично скрыла улыбку.
На кухню мы вернулись вдвоем.
Марийка разложила на свободном пространстве гладильную доску, подтащила поближе тройник.
– Продукты в холодильнике, – проинформировала она меня. – Найдете?
– Найду! – ответила я, открывая дверцу объемного двухкамерного «Боша».
Марийка залила в прозрачный колпачок утюга дистиллированную воду и включила его в сеть.
– А вы, правда, ничего не помните? – спросила она меня, не сумев обуздать любопытство.
– Правда, – ответила я, яростно кромсая капусту.
– Ловко как шинкуете, – отметила Марийка вполголоса. – Похоже, правда, умеете… Вот странно, про себя ничего не помните, а про то, как капуста шинкуется, помните.
– Сама удивляюсь, – ответила я.
Марийка подняла утюг и плюнула на его тефалевую поверхность.
Поверхность зашипела как змея.
– Можно было на распылитель нажать, – посоветовала я, не оборачиваясь. – Вода бы тоже зашипела, если б утюг разогрелся.
– И не говорите! – с раскаянием подхватила Марийка. – Деревня! Все время забываю! Раньше-то таких утюгов не было, ну и плюю по привычке.
– Ладно, привыкнешь, – ответила я.
Несколько минут мы работали молча. Я быстро и ловко шинковала овощи, Марийка гладила постельное белье.
– Тебе здесь не скучно? – наконец спросила я.
– Очень скучно, – откликнулась Марийка. – Целый день одна да одна.
– А почему одна? – не поняла я. – Почему ни с кем не общаешься?
– Да с кем?
– Ну, хотя бы с женщинами, работающими в соседних домах… Неужели совсем не встречаетесь?
– Почти нет, – ответила Марийка, возя утюгом по пододеяльнику. – Пересох, зараза… Хозяева не велят.
Я так удивилась, что обернулась к ней.
– Почему?
– Не знаю, – ответила Марийка, не глядя мне в глаза. В ней явно боролись два чувства: желанием поделиться со мной чем-то запретным и опасение ляпнуть лишнее. Наконец первое желание победило, и Марийка осторожно сказала:
– Слуги-то много знают.
– А! – ответила я коротко.
Плохо дело. Похоже, что об отношениях Эллы и Стефана знают абсолютно все. Бедный Максим.
– Так вот бывает, – продолжала Марийка злорадно. – И муж есть, и деньги есть, и дом есть, и ребенок… А все никак угомониться не может!
– Где томатная паста? – оборвала я Марийку.
– В морозилке, – ответила Марийка. И прежде чем она открыла рот и продолжила обличать некоторых богатеньких потаскушек, я быстро отвлекла ее внимание новым вопросом:
– Ты сегодня ночью ничего не слышала?
– В каком смысле? – не поняла Марийка.
– Я ночью проснулась от каких-то хлопков. Сначала подумала, что выстрел…
– А-а-а, так это в соседнем доме пировали, – объяснила Марийка. – Это у них часто бывает. И только по ночам.
– А кто там живет? – спросила я на всякий случай.
Марийка пожала плечами.
– Та кто ж его знает? Одни говорят одно, другие другое…
– А прислуга там есть?
– Не-а, – безмятежно ответила Марийка, наглаживая пододеяльник. – Никого нет. Даже сторожа. По выходным обычно машина приезжает. Здоровенная такая, с темными стеклами. Ну и начинается веселье… Летом шашлыки жарят, зимой в бане парятся… Голоса только мужские слышала, женского ни разу. А кто там живет – понятия не имею.
– Понятно.
Мы помолчали еще немного.
– А другие соседи тебе нравятся? – задала я провокационный вопрос, но Марийка оказалась не так проста.
– Нравятся, – ответила она, покосившись на меня. – Максим Леонидович вежливый такой… и Элла Сергеевна красивая.
– А Виктория Васильевна?
Марийка сделала неопределенный жест бровями
– Умная она, – признала Марийка сурово. – Да и как иначе? Рассчитывать-то не на кого! И Александр Николаевич умный…
– Александр Николаевич? – озадачилась я. – А-а-а! Саша!
– Афганец бывший, – пояснила Марийка. Подумала и добавила:
– Только боюсь я его.
– Почему?
– Так афганец он!
– Ну и что?
– Как что? У них у всех голова не в порядке! Как замкнет, так и начинают всех вокруг убивать!
– И кого он здесь убил? – поинтересовалась я сквозь беззвучный смех.
– Убить пока не убил, – неохотно признала Марийка. – Зато избил ногами, как собаку!
– Кого? – удивилась я.
Представить себе сдержанного Сашу, бьющего соседа по дачному поселку ногами, как собаку, у меня не получилось.
