Ник Кайм - Вулкан жив
Элиас рассказал о ней однажды ночью, когда небо казалось чернее самой тьмы, и они пили вместе — может, не как друзья, но хотя бы как товарищи. Симфония примарха вызвала губительный шторм такой ужасающей силы, что сама галактика раскололась надвое.
Убрав руку с тела Харука, Нарек завершил обряд, но голод существ, обитавших в нереальности, все давил на тонкую завесу смертного измерения. Ни один барьер не может растягиваться бесконечно, и тот, что отделял их, уже готов был порваться. Скоро два мира встретятся, скоро галактика действительно начнет гореть.
Лоргар предрек это в своих трудах. Он узнал об этом из видений, и кто Нарек такой, чтобы с ними спорить?
— Я лишь солдат, верный долгу и клятвам, когда-то данным братьям, — прошептал он, чувствуя, как печаль окутывает его тяжелым саваном.
От мыслей его отвлек Дагон, вернувшийся с нижнего этажа.
— Он загнал человека сюда, наверх. Но везде пусто. Ни следа убийц.
Дагон ждал у разрушенной лестницы, рядом с тем местом, где погиб Харук.
Нарек окинул помещение взглядом, начав с лежащего рядом тела и закончив им же.
— О нет, брат, следов немало. В пыли видны два рисунка подошв. Убийцы уже были здесь, когда Харук вбежал за человеком.
— И что они делали?
— Шпионили. Они использовали это место как наблюдательный пункт, чтобы контролировать наши перемещения.
— Откуда они могли знать, что мы тут? — едва заметное волнение в голосе Дагона выдало, как встревожен он новостями.
— Следили за нами и шли по стопам, как еще?
— Контратака? Я думал, в этом регионе нет вражеских сил.
— Их нет. Во всяком случае, нам о них неизвестно, — Нарек взглянул на окровавленное тело Харука, застреленного с такой точностью и бесшумностью. — Не думаю, что это контратака. Для контратаки у них слишком мало воинов. Убийство было тихим, как убийство охотника. Кем бы они ни были, они хотят действовать скрытно. А еще они забрали человека с собой.
— Зачем?
— Отличный вопрос.
— И что теперь? Это многое меняет.
Нарек с отсутствующим видом посмотрел в сторону.
— Возможно…
Ему надо было посоветоваться с Элиасом.
Нарек активировал варп-склянку. Мерзкий серный запах распространился в воздухе и проник через респиратор, сигнализируя о быстро достигнутом единении. Еще один признак ослабления завесы — улучшенные варп-склянки стали надежнее вокс-коммуникаторов.
— Он у вас? — спросил Элиас.
Изображение темного апостола складывалось из фиолетового зернистого света, выплывавшего из горлышка склянки, словно пар. Нарек знал, что на другом конце единения он представал перед Элиасом в таком же виде.
— Нет. Кто-то схватил его раньше.
— Кто-то?
Элиас все еще находился в месте проведения ритуала. Фоном слышалось хныканье людей-приношений, ждущих своей участи. Элиас обескровит весь город, если потребуется. Включая культы.
— Да.
— А Харук?
— Мертв. Я сижу над его недавно расстрелянным телом.
— Мне следует беспокоиться, Нарек?
— Рано говорить.
— Что это значит?
— Это значит, что кто-то проследовал за нами на Траорис и шел по пятам до самого Раноса, — ровным голосом ответил Нарек.
— Кто проследовал?
— У меня есть предположение. Утверждать с уверенностью еще не могу.
— Я отправляю подкрепление.
— Нет необходимости.
— Они все равно прибудут.
— Я хочу сначала выяснить, с чем именно мы имеем дело. Мы с Дагоном будем двигаться быстрее в одиночку.
— Сомневаюсь, что Харук бы с этим согласился.
— Харук мертв. Он уже ни с чем соглашаться не будет.
— Нарек, шутки тебе не идут. Оставайся здесь. Жди других.
Элиас прервал связь, вновь бросив охотника одного.
— Так что, будем ждать? — спросил Дагон.
— Нет, — ответил Нарек и встал. — Обыщи весь склад. Ничего не упускай. Я хочу знать все, что он может дать, до последней детали. Мы в Раносе не одни, Дагон. Наши бывшие братья по оружию тоже здесь.
Дагон фыркнул:
— И что им надо?
— Ну как же. Будь мы на их месте, что бы мы делали? Они жаждут возмездия. Они хотят нас убить.
Голова Себатона раскалывалась так, словно он выпил слишком много своды и заработал на редкость суровое похмелье. Он сидел на стуле, ссутулившись и опустив голову, ничем не связанный. Достаточно было поморщиться, не трогая руками голову, чтобы почувствовать сбоку кровоподтек — там, где что-то его сильно ударило. Нет, не что-то, а кто-то.
Столкновение на складе всплыло в памяти во всем своем опасном величии.
Он должен был быть мертв или сидеть с ритуальным ножом у горла. Но оказался здесь, только не знал, где это «здесь» находится. Себатон притворился, что еще не пришел в сознание, и прислушался, пытаясь определить, насколько серьезны его проблемы. Вокруг скрежетали машины. Сначала он решил, что его принесли в мануфакторум, но если он оставался в Раносе, такой вариант был маловероятен, поскольку город, как Себатон имел возможность заметить, практически полностью вымер. Низкое гудение, слышное за грохотом машин, напомнило о генераторах, придав веса его теории о том, к какой категории принадлежали захватчики, пусть и не объяснив, кем именно они были.
Себатон собрался с мыслями. Варте и остальные вернее всего мертвы. То есть он остался один. На Траорисе находилась группировка легионеров, а возможно, и несколько. Они нашли место раскопок и отправили разведчиков, чтобы выследить его и забрать предмет, выкопанный в катакомбах. Следовательно, они имели некое представление об этом предмете, или по крайней мере осознавали, что он достаточно важен и на его поиски стоит отправлять значительные силы. Как минимум двое других, бывших врагами тому Несущему Слово, которого отправили убить или поймать Себатона, вмешались и теперь держали его в плену. Дальнейшее зависело от того, что Себатону удастся узнать об их мотивах. На этом и порешив, он замер и обратился в слух.
Едва уловимое бормотание, треск и шелест вокс-связи свидетельствовали о разговоре как минимум двух человек. Но едва Себатон попытался сконцентрироваться на беседе и уловить хотя бы часть смысла, заговорило еще двое. Стояли они явно ближе, и понять их слова было проще.
— Выглядит он совсем не примечательно, — произнес первый грубым, слегка рычащим тоном, добавлявшим словам язвительности. Голос был мужским и очень низким.
— Однако предатель, по-видимому, считал, что тратить время на его убийство стоит, — ответил второй. Голос резонировал, почти как механический — словно его воспроизводила и усиливала вокс-аугментика.
— И на основании этого мы должны брать его с собой? — спросил первый. — У нас есть дела поважнее.
— Согласен, — сказал второй, но тут вмешался третий:
— Я хочу знать, зачем он понадобился Несущим Слово, — этот голос был старым и хриплым. — Он важнее, чем кажется, и к тому же я не думаю, что он с Траориса.
Повисла пауза, во время которой Себатон услышал мягкое жужжание сервоприводов на горжете воина — тот покачал головой.
Затем первый произнес:
— Мы впустую тратим время. Какая разница, местный он или нет?
Третий продолжил:
— Не уверен. Но он нужен Несущим Слово, а значит, мы должны помешать им его схватить. Что касается их целей, это я тоже собираюсь выяснить, а ответом станет он.
Опять возникла пауза, на этот раз более долгая. Нервы Себатоны были натянуты до предела, сердце дрожало.
— Кого ты пытаешься обмануть? — прохрипел над ухом старый голос. Себатон сначала решил, будто говорящий стоит совсем рядом, пока не осознал, что слова прозвучали прямо в голове.
— Никаких тайн тебе не узнать. Твои намерения видны мне так же ясно, как твой костюм. А теперь… Пробудись!
Себатон открыл глаза, понимая, что дальнейшее притворство наверняка закончится для него травмами, если не хуже. Все выглядело расплывчато — видимо, из-за сотрясения. Перед глазами были собственные ноги и грязный пол. Когда он попытался шевельнуться, поднять голову и потереть глаза, к коже прижали что-то холодное и металлическое.
— Я знаю, что ты знаешь, что это такое, — произнес первый. Себатон мельком увидел грязные изумрудно-зеленые поножи. — И что оно делает. Без глупостей.
Себатон кивнул. Болтер прижимали к боку головы с такой силой силой, что дуло, должно быть, оставит на коже круглый алый след.
Как он и подозревал, он находился в помещении и по-прежнему в Раносе. Однако со склада его унесли. В воздухе пахло плесенью и чернилами. Просторное помещение вмещало тяжелое оборудование, видневшееся в тенях на периферии зрения. Он заметил на полу, под ножкой своего стула, лист пергамента, но разглядеть написанное на нем не удалось. Стопки похожих пачек были сложены в трех углах помещения. Значит, это типография.
— Можно голову поднять? — спросил он, примиряюще разводя руками. Пальцевое оружие оставалось при нем — уже неплохо. Но содержимого свертка, ради которого он подверг опасности и потерял четыре жизни, он лишился. Оно могло быть в руках его похитителей, хотя Себатон в этом сомневался. Если их целью была реликвия, какой смысл тратить время на допросы? Какой смысл забирать его со склада и приносить сюда? Поэтому у Себатона было преимущество: он знал, что нужен им живым. Как долго сохранится такое положение дел, будет вернее всего зависеть от его следующих слов и действий и от того, что им удастся узнать.
