Геннадий Кудиевская - Монархия предпринимателя. Как стать царем?
С каждым аутентичным комментарием Геннадия Викторовича в духе дзен-буддизма споры постепенно утихали. Да и аргументы предельно проясняли ситуацию. «Мы не банк. Если не будет предложений, идей, креатива, деньги пропадут, — продолжал онлайн-вещание Балашов. — Страна, просыпайся. Пора зарабатывать!»
Геннадий Викторович объяснял свою стратегию общения с инвесторами Министерства так:
— Теория разумного эгоизма проповедует рациональный подход к человеческим, профессиональным и государственным связям. Отношения строятся с обоюдной выгодой, и единственным критерием оценки людей, предметов, явлений и событий является их полезность. Так уж устроены люди: своя головная боль важнее чужого свидетельства о смерти. И отличаемся мы только тем, что кто-то открыто признает, что преследует свою выгоду, а кто-то пытается спрятаться за моральными принципами, списывая свои неудачи на порочность общества, государства, чего-либо другого. Чем больше людей в Украине скажут: «Я — разумный эгоист», тем быстрее мы заживем по-человечески, без вранья и лицемерия.
— Ага, а еще «цель оправдывает любые средства». Знаем мы эту философию. По-моему, аналогии с запрещенной книгой Гитлера неслучайно приходят вам в голову, Геннадий Викторович…
— Ты не права, Полина. Давай представим себе государство, основанное на принципах разумного эгоизма. В приоритете — интересы потребителей вместо интересов производителей, доходы и предпринимательская свобода, а не рабочие места с мизерной зарплатой.
Нужно было срочно останавливать шефа, иначе я рисковала услышать очередную лекцию про красивую Украину без налогов.
— Со страной ясно, вы вот что скажите. Зачем Министерству нужны добровольные инвестиции, мне понятно, а вот зачем оно предпринимателям, вложившим деньги?
— Кроме заработка для них это еще и блестящая перспектива вклиниться во власть, вырваться из электората, ведь это вполне реально.
— Геннадий Викторович, вы удивительно мыслите! По какой схеме это может осуществиться?
— При условии массовой поддержки нашего предпринимательского движения. Вдумайся, для того чтобы собрать 73 500 долларов пожертвований, мне потребовалось всего около двух недель. А если я продолжу сбор средств, кто знает, на что хватит итоговой суммы. В конце концов власть сама может прийти к нам с выгодным предложением, если количество последователей Министерства достигнет десятков тысяч.
— Судя по комментариям в Facebook, далеко не все участники стремятся к этому…
— Да, большинство вложило деньги и бездействует. Перед ними поставлена задача — продать билеты, чтобы отбить свои затраты, а не контролировать бюджет. Люди привыкли к иерархичным структурам, сложным алгоритмам действий, правилам, поэтому некоторым участникам так сложно адаптироваться к нашему стилю организации. Они ищут виноватых, обижаются, критикуют, иногда выдвигают эффективные предложения, но не в силах самостоятельно их реализовать, потому что ждут указаний сверху, ждут, что кто-то возьмет за них ответственность. Предприниматели вступили в Министерство — значит, увидели для себя выгоду, а вовсе не для того, чтобы поддержать идею свободного бизнеса в Украине. Но их эгоизм неразумный, потому что они не в состоянии действовать дальше, самостоятельно принимая решения. Эта пассивная позиция скорее всего не принесет ничего, кроме разочарования.
Я не утверждаю, что мы как организаторы делаем все идеально, но будь я на месте недовольных вкладчиков, то использовал бы ситуацию по максимуму, чтобы добиться финансового результата. Лучше вести безумный бизнес, чем вообще никакого.
1991 год. Переход и детская площадка
Год, ставший первым годом независимости Украины, начался для меня здорово. Мой расширенный магазин давал море прибыли. Товарооборот образовался приличный, и я понял, что нужно расширяться. Передо мной стоял острый вопрос, где взять дополнительную площадь. Киоски я не любил, потому что нужно было их охранять, да и на содержание тратились большие деньги, а толку от них было мало. Крупные площади занимали государственные предприятия. «Дом торговли», ЦУМ, магазины, принадлежащие ведомствам, были для кооператоров Советского Союза недоступны, потому что в тот момент нас перестали пускать на рынок аренды коммерческой недвижимости. По сути нам некуда было расти. Советская власть начала борьбу против своих граждан, потому что вся государственная экономика загибалась, а наша капиталистическая била денежным фонтаном в подвалах и под эскалаторами.
Мы решили первыми в Днепропетровске начать официально торговать автомобилями. И я даже нашел торговую площадку для этой цели — огромную пустую территорию перед жилыми домами, находившуюся рядом с заброшенной детской площадкой. Там и планировалось выставить автомобили на продажу. Площадь местные власти согласились предоставить, но с одним условием, что я поставлю хотя бы один ларек возле заброшенного перехода, в котором собирались наркоманы, бомжи и где регулярно совершались ограбления. Перспектива открыть торговую точку рядом с этим гиблым местом меня не радовала, но замысел моего автосалона, как мне казалось, был грандиозным. Я собирался построить 17 пирамид под стеклом, в каждой из которых должны были стоять машины и в идеале поворачиваться вокруг своей оси. Я так ярко представлял себе эту картинку, что согласился даже на киоск.
Мы отправились посмотреть на этот переход, который в итоге закрыли для пешеходов. Зарешеченный с двух сторон, он имел вид жалкий и совершенно не подходящий для торговли. Но я не стал отказываться сразу. Повесив у себя над рабочим столом план перехода из управления жилищно-коммунальным хозяйством, я все смотрел на него и думал, где же примостить этот несчастный киоск. Дней 10 я упорно смотрел на стену и ждал, что придет какое-то озарение. Учитывая криминогенную обстановку в городе и этом микрорайоне в частности, а также то, что переходом люди не пользовались вообще, решение все никак не приходило в голову.
И вот «Эврика!» Переход — это и есть площадь, которую я могу заставить любыми прилавками. Я сорвал план со стены и нарисовал с двух сторон, где были решетки, двери и назвал этот шедевр «Москва» в память о том, как я ездил за дефицитом в столицу нашей необъятной родины. В те времена это место считалось чем-то вроде заграницы. И хоть Советский Союз доживал последние дни, слово «Москва» гремело по-прежнему.
О том, с каким скандалом удалось выбить из районного кировского исполкома регистрацию нового предприятия, я рассказывал в главе 42 «Истерика» первой книги. (Те чиновники, которые поставили мне условие, заведовали другим районом.)
Ремонт перехода мне сделал все тот же Григорий Осипович, который делал два капитальных ремонта магазина. Выполнять новый заказ он вновь взялся в долг. И уже через два месяца 120 метров длинны и 6 метров ширины имели достойный вид. Меня радовало, что попутно я занял и лачуги детского городка, который примыкал к переходу. Вначале я занял помещение, которое занимала дирекция (у этой большой и заброшенной детской площадки была дирекция), потом меня заинтересовала большая «водная ракета» — корабль около 20 метров длинной, который выставили на постамент посреди города. Когда-то в ней находился кинотеатр. Как законопослушный гражданин я, конечно же, пошел в исполком и стал выяснять, чья она. Выяснилось, что помещения не находятся на балансе ни у одной из организаций и предприятий города. Ключей, которые открыли бы мне эти двери мирным путем, я не нашел, поэтому мы вызвали сварщика. Внутри ракеты находились какие-то документы, которые тут же загорелись, и из ракеты повалил клубами черный дым. Пожарная часть находилась буквально в пяти метрах от места происшествия. Но так как это случилось зимой, когда пожары бывают крайне редко, начальник пожарной части, выскочив на улицу, был очень обрадован, увидев нашу дымящуюся ракету. Пожарники дружно потушили огонь, а мы попали в ракету, где потом долгое время располагалась моя бухгалтерия.
Позже мы освоили заброшенную прорабскую — помещение из бетонных блоков. В ней-то и расположился первый в Днепропетровске офис коммерческого автомагазина, а перед прорабской, как и было запланировано, мы выставили на продажу автомобили. Так случайно я наткнулся на золотую жилу.
Мои друзья, которые к тому времени уже научились работать и открыли свои магазины, начали распространять обо мне нехорошие слухи. Говорили о том, что Балашов окончательно сошел с ума, открывает в туалетах магазины… Каково же было мое удовольствие, когда на второй день открытия два лощеных кооператора, моих бывших сотрудника, бежали ко мне с сумками, арендовав у меня в переходе два киоска.
