Mia Sheridan - Archers Voice
Я добралась до ежевики, сорвала одну мягкую, крупную ягоду с куста и закинула ее в рот. Я закрыла глаза, сладкий сок потек по языку, и я тихонько замычала. Боже, как вкусно! Получится отличный пирог.
Я начала аккуратно срывать ягоды и класть их в маленькую корзинку, которую принесла с собой. Спустя какое-то время я начала напевать. Здесь было прохладнее. Деревья не пропускали дневную жару, сквозь ветки проникали лишь тонкие лучики солнца. Когда я проходила под ними, тепло нежно ласкало мою кожу.
Я решила добраться еще до одного кустика в чаще, обильно усыпанного ежевикой. Я сделала один шаг, мои губы расплылись в улыбке... и вдруг моя лодыжка подвернулась подо мной, и меня резко и грубо обхватили сзади. Какие-то страшные конечности тянулись ко мне отовсюду, моя голова ударилась об землю, прежде чем мое тело не поднялось в воздухе.
Я кричала, и кричала, и кричала, но он меня не отпускал. Он нашел меня и пришел за мной. И на этот раз он убьет меня.
Я боролась, отбивалась и кричала. Но его хватка становилась все сильнее.
Это происходило снова. О, боже, боже, боже! Это происходило снова.
13 глава
Арчер
Я уложил на место последние камни и отошел, чтобы оценить свою работу. Мне понравилось то, что я увидел. Круговая схема сначала казалась немного сложной, но в итоге все свелось к математическим расчетам. Я не уложил ни единого камня, пока не нарисовал схему на бумаге, вырисовывая каждый камень и промежутки между ними. Затем я использовал веревку и внешнюю прошивку, чтобы сделать сток для дождевой воды. Выглядело хорошо. Завтра я соберу немного песка на побережье и насыплю его в щели.
Но прямо сейчас мне нужно принять душ и приготовиться к приходу Бри. Бри. Мою грудь наполнило тепло. Я до сих пор не на сто процентов понимал ее намерения, но я позволял себе надеяться, что она хочет со мной подружиться. Почему со мной, я не знаю. Все началось с языка жестов. Может быть, для нее это что-то значит. Я хотел спросить, почему она хочет проводить время со мной, но не был уверен, что это уместно. Я мог разобраться в сложных схемах кирпичной кладки, но когда дело доходило до людей, здесь я полностью терялся. Было легче притворяться, что их не существует вовсе.
Конечно, все это началось очень давно. Я уже не помню, кто первый начал. Или жители города делали вид, что я невидимый, или я пытался всем показать, что хочу стать невидимкой. В любом случае, сейчас все именно так. И дядя Нейт точно приложил к этому руку.
— Все в порядке, Арчер, — говорил он, касаясь рукой моего шрама. — На Божьей земле нет ни одного человека, который бы стал мучить тебя ради получения информации. Ты покажешь свой шрам и сделаешь вид, что не понимаешь, и они оставят тебя в покое.
Я так и делал. Это было несложно. Никто и не думал, что могло быть по-другому. Никому не было дела.
И теперь, когда прошло столько времени, я чувствовал, что пути обратно нет. Я мирился с этим, пока она, вальсируя, не вторглась на мою территорию. И теперь в моей голове сотни сумасшедших, ненормальных идей. Что, если я зайду к ней в закусочную? Просто сяду за барную стойку и выпью чашку кофе, как обычный посетитель?
Как же я закажу чашку кофе? Буду тыкать пальцем в предметы, как трехлетний ребенок, а в это время люди будут качать головами и смеяться над бедненьким немым? Ни за что. Только одна мысль об этом приводила меня в бешенство.
Когда я выходил из душа, то услышал крик вдалеке. Я рванул, быстро надел джинсы, по пути к двери натянул футболку. Обувь... обувь... Я огляделся. Крик повторился. Голос как у Бри. Забудь про обувь. Я выскочил из дома босиком и побежал к лесу.
Сквозь кусты я бежал на звук ее мучительных криков вниз, по направлению к пляжу на самом краю моих владений. Когда я увидел ее, она была подвешена в сетке-ловушке. Она плакала и кричала, колотила руками и ногами. Ее глаза были крепко зажмурены. Мое сердце как будто разорвалось в груди. Дядя Нейт и его чертовы ловушки! Если бы он уже не умер, я бы убил его.
Я подбежал к Бри и положил свою руку на ее сквозь веревки. Она дернулась и начала хныкать. Она обхватила руками голову и сжалась в комок, насколько позволяла ловушка. Бри была как раненое животное. Мне хотелось издать злостный рык, потому что я не мог успокоить ее. Не мог сказать ей, что это я. Я освободил верх ловушки. Я знал, как она устроена. Я собрал таких достаточно, когда мы с дядей Нейтам сидели на камнях у озера, и он проверял надежность своих сооружений.
Теперь ее неистово трясло, она издавала редкие всхлипы и дрожала, когда я гладил ее. Я опустил ее на землю и выпутал из веревок. Потом взял ее на руки и пошел обратно к дому.
На полпути ее глаза открылись и уставились на меня, слезы градом стекали по щекам. Мое сердце громко стучало в груди, но не оттого, что я нес ее в гору, — она была легче перышка. Я был настолько переполнен адреналином от страха и опустошения, которыми были пронизаны черты ее лица. У нее на лбу был большой красный рубец. Видимо, она ударилась, до того как ловушка взметнулась вверх. Не удивительно, что она была в таком ужасном состоянии. Я стиснул зубы и снова поклялся себе, что я задам взбучку дяде Нейту в другой жизни.
Бри смотрела на меня и, казалось, начала меня узнавать. Ее широко распахнутые глаза следили за моим лицом. Затем выражение ее лица изменилось, и она разрыдалась, обхватив меня руками за шею и прижимая лицо к моей груди. Я прижал ее крепче и ступил на траву возле дома.
Я ногой открыл дверь и вошел. Внутри я сел на диван. Бри все еще была у меня на руках, она так сильно рыдала, что от ее слез у меня промокла футболка.
Я не знал, что делать, поэтому просто сидел и держал ее, пока она плакала. Спустя какое-то время я понял, что укачиваю ее, а мои губы прижаты к ее голове; так делала моя мама, когда мне было больно, или я был чем-то расстроен.
Бри плакала очень долго. Но наконец ее рыдания стали утихать, а ее тяжелое дыхание на моей груди превратилось в тихие вздохи.
— Я не боролась, — мягко сказала она через пару минут.
Я слегка отстранил ее, чтобы она увидела вопрос в моих глазах,
— Я не боролась, — повторила она, слегка покачивая головой. — Я бы не боролась, даже если бы он не убежал.
Она закрыла глаза, но через секунду открыла их снова и посмотрела на меня с глубокой печалью.
Я слегка приподнял ее и уложил на диван, головой на подушку. Мои руки затекли и болели, потому что я держал ее долгое время в одном положении, но мне было все равно. Я бы продержал ее до конца ночи, если бы знал, что нужен ей.
Я внимательно слушал ее. Она была красива даже в горе. Ее длинные золотисто-каштановые волосы свободными волнами струились по подушке. Ее зеленые глаза были наполнены слезами.
«Не боролась с кем, Бри?»
«С мужчиной, который пытался связать меня», — показала она жестами. Мое сердце на секунду остановилось, а затем забилось с бешеной скоростью.
«С мужчиной, который убил моего отца».
Я не знал, что думать, что чувствовать. И естественно не знал, что сказать.
«Я не боролась с ним», — повторила она.
«Ни тогда, когда я увидела, что он направил ружье на моего отца, ни в момент, когда он пришел за мной. Мой отец велел мне спрятаться. Я это и сделала. Я не боролась», — повторила она. На ее лице был написан стыд.
«Может, я могла бы спасти его, — сказала она. — Он убил моего отца и затем пришел за мной. Я все равно не боролась».
Я внимательно смотрел на нее, пытаясь понять. Наконец, я сказал:
«Ты боролась, Бри. Ты выжила. Ты боролась за жизнь. И справилась. Вот что тебе велел сделать твой отец. Разве ты не сделала бы того же для человека, которого ты любишь?»
Она моргнула, и ее лицо расслабилось. Ее взгляд блуждал по моему лицу. Я тоже почувствовал облегчение, хотя не совсем понимал, почему.
Бри снова начала плакать, но выражение давней муки в ее глазах, казалось, начало понемногу исчезать. Я притянул ее к себе и обнимал, пока она тихонько плакала. Спустя какое-то время я услышал глубокое дыхание. Она уснула. Я уложил ее на диван, сходил за одеялом и укрыл ее. Еще долго я сидел с ней, просто глядя в окно, наблюдая, как садится солнце. Я думал о том, какие мы с Бри разные... но в то же время такие похожие. Она несет в себе чувство вины за то, что не боролась, когда, по ее мнению, могла бы, а я несу шрам от того, что случается, когда ты борешься. В момент ужаса каждый из нас повел себя по-своему, и все же мы оба пострадали. Может быть, когда дело касается боли и ответственности за наши поступки, нет правильного или неправильного, нет черного и белого, только тысячи оттенков серого.
14 глава
Бри
Я проснулась и открыла глаза. Я ощущала, что они очень опухшие. В комнате царил полумрак. Свет исходил от единственной лампы в углу, которая стояла возле одного из встроенных книжных шкафов. Я лежала на потертом кожаном диване. Напротив стоял старый деревянный журнальный столик. Шторы на окнах были раздвинуты, и я видела, что солнце уже полностью зашло.
