Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия
– Товарищ капитан! – окликнул я командира, когда закончил.
– Что?
– Левая гусеница совсем истертая. Пальцы на ладан дышат.
– И что? – удивленно спросил капитан: – Где я тебе гусеницу возьму?!
– Да я к тому, товарищ капитан, что мы на ходу можем разуться. При поворотах на скорости – это сто процентов.
– Вот когда разберёмся тогда и будем горевать… Машина, всем приготовиться! Старшина, заводи!
– Есть!
Я вернулся на свое место, и запустив двигатель, ожидал, глядя на стоявшего на дороге капитана через открытый люк. Едва слышно при шуме мотора лягнул затвор, наводчик сам зарядил пушку.
Вечерний повелительно махнул рукой, приказывая машине остановиться, но внезапно, вместо того чтобы послушно притормозить, грузовик рванул с места. Хорошо, что хоть все успели увернуться. Видимо что‑то не так было в нашей маскировке.
– Твою мать, – расслышал я вопль неводчика. Он усердно крутил штурвал наводки, поворачивая башню, решив помочь ему. Немного довернул танк, передом в сторону улепетывающего грузовика. Через две секунды, раздался выстрел – потом второй. К моему удивлению наш «снайпер» оба раза промахнулся, но один из снарядов, видимо стреляли осколочными, разорвался у задних колес грузовика и машину повело. Тут я обнаружил, что стреляли не мы одни. Десант тоже азартно пулял в сторону едущего с перекосом на один бок грузовика.
– Давай за ним, – услышал я приказ капитана. Видимо он успел занять свое место и включиться в сеть танка.
– Десант?
– Да. Осторожнее.
– Есть
Грузовик мы догнали, как это не смешно звучит. Бросив машину, двое немцы бросались в поле. Зазвучали одиночные выстрелы. Спрятаться было негде. Поэтому пули быстро их настигли. Пока двое бойцов бегали, проверяли, есть ли подранки, я вылез из танка и осмотрел машину.
– Ну что? – с надеждой поинтересовался капитан.
Сплюнув, я восхищенно покачав головой, ответил:
– Наш «Ворошиловский стрелок» ни разу в машину не попал, но осколками умудрился поразить и колоса и двигатель. Масло из кратера течет и вода из радиатора. Дохлая машина.
Хлопнув по капоту, рядом с равной дырой от осколка, стал ожидать приказаний.
– А если на трос? – после небольших раздумий спросил капитан.
– Товарищ капитан, вы думаете, никто не слышал, как мы тут из пушки палили?
Ответить Вечерний не успел, в люке башни показалась голова в шлемофоне.
– Товарищ капитан, там немцы что‑то лопочут, – сказал Мезенцев. Капитан исчез в люке.
Пока было время, я осматривал машину, запасное колесо у нее было. Достав домкрат, я стал возиться с грузовиком.
Пробито было два задних колеса, но запаска была одна, поэтому я сняв одно пробитое, установил на его место запаску. Помогавшие мне бойцы закинули поврежденное колесо в кузов, когда в люке показался Вечерний.
– Машина к транспортировке подготовлена. Можно ехать, товарищ капитан, – сказал я, как только он появился.
– Бросайте все. Возвращаемся, – приказал он.
– Что‑то случилось? – поинтересовался я. Мне не понравилось выражение его лица.
– Немцы только что вышли на связь, захвачена группа русских с ранеными. Так же сообщили, что слышали орудийную стрельбу. Видимо наших прихватили, и нас слышали. Тут до группы всего километра три‑четыре, совсем рядом.
Я на секунду задумался, после чего подняв голову сказал:
– Товарищ капитан. Может оттащить грузовик с дороги, и уберем следы нашего боя, и если кого встретим, не привлечем внимание. Немцы ведь еще не передали, что танк захвачен?
Теперь уже Вечерний задумался:
– Хорошо, предложение дельное, принимается. Бойцы цепляем технику. Пищалев за руль, если что, притормаживать будешь и поворачивать.
– Есть!
– Есть!
Когда я протискивался на свое место, то услышал бормотание капитана:
– Действительно, почему не объявили о захвате техники? Это же амба для их тылов?
Подогнав танк к кабине, я немного сдал назад, чтобы можно было зацепить найденный в кузове трос. Тот, на котором тащили пеленгатор так и стался брошенным рядом с буксируемой машиной. Никому и в голову не могло прийти, что нам пришлось бы им воспользоваться.
Когда капитан подал приказ двигаться, спросил у него насчет десанта.
– Нет их с нами, старшина, в машине сидят.
– Ясно, товарищ капитан.
Осторожно стронувшись, заметил сзади небольшой толчок, мотор взвыл, почувствовав увеличение нагрузки, и бодро потянул танк и грузовик вперед. Развернувшись полукругом, мы заторопились назад. До поворота я смог даже разогнаться до двадцати пяти километров в час. Притормозив, когда появился поворот и медленно, чтобы не содрать гусеницу, повернув, снова стал разгоняться.
– Вижу пеленгатор… полковник на дорогу вышел, бойцы. Странно, – немного озадачено пробормотал капитан.
План на дальнейшие действия у нас был таков, подъезжаем и освобождаем наших, в этом случае бронетехника играет ключевую роль. Проработать план на случай того, что сообщение касалось не нашей группы, никто как‑то не догадался. Не немецкий тыл, а проходной двор какой‑то. Интересно кого это прихватили фрицы?
– А немцы еще что говорили? – поинтересовался Мезенцев.
– Да, общаются постоянно. Стоп! – вдруг воскликнул капитан.
Дав по тормозам, и почувствовав толчок сзади, видимо Сергей не успел затормозить, спросил:
– Что случилось товарищ капитан?
– Это я не тебе, продолжай движение, – велел он, и тут же пояснил, с некоторой озадаченностью в голосе: – Немцы сообщили, что это не захваченные ими, совершили нападение на электростанцию. Кого же они поймали?
– Кого‑то другого, – ответил я, продолжив движение.
Когда мы подъехали, все уже были на дороге, даже раненых вынесли. Показав мне руками, чтобы я развернулся, нам снова придётся возвращаться по этой дороге на трассу, где мы прихватили грузовик, выехав в поле и оставляя хорошо видную просеку развернувшись, снова выехал на дорогу. Группа осталась метрах в сорока позади, когда остановив танк, я заглушил его.
Капитан продолжал слушать эфир, не отвлекаясь на наше воссоединение с группой. Выскользнув из танка, я оббежал машины и подскочив к подходившему полковнику. Отдав честь, сообщил про новости полученные радиоперехватом, тут медлить было нельзя.
Это сообщение полковника заинтересовало, приказав Рябову грузиться в грузовик, предварительно выкинув содержимое, и направился к танку.
Я только тут увидел, что же вез грузовик, бойцы обсуждали тогда у машины, но я не прислушивался, занимаясь колесом.
Глядя как на дорогу небрежно бросают новенькие из свежеструганных досок гробы, почесал затылок, огляделся, и направился к переду грузовика. Там Сергей разглядывал погнутый бампер.
– Как же ты так? – поинтересовался я.
– Тормозам тоже амба, ручником успел немного затормозить, так что вы товарищ старшина, поосторожнее, при резких и внезапных остановках.
– Буду иметь в виду, – кивнул я, и направился к танку. На броне, у башни стоял полковник и о чем‑то беседовал с Вечерним. Мимо меня пробежал капитан Рябов и присоединился к остальным командирам.
Обойдя танк, я подошел к лобовому листу и, сунув руку в люк механика‑водителя, достал масленку. Техника любит, когда о ней заботятся, и отвечает тем же.
Закончив с «шаманскими танцами вокруг машины», как сказал Сергей, с интересом наблюдавший за моими телодвижениями, полковник и Рябов спрыгнув с брони танка, направились к грузовику, сказав мне, что пора выдвигаться. Через минуту только столб пыли стелился за нами.
«Нужно будет на ближайшей стоянке систему охлаждения проверить, как‑бы этой пылью нам все фильтры не позабивало. Перегреемся и придет северных песец. Как говориться лучше плохо ехать чем хорошо идти, – размышлял я, подъезжая к повороту на трассу, там как раз проехала колонна из шести грузовиков, которых мы проводили жадными взглядами: – Черт, какое же управление тут дубовое!»
– Товарищ капитан? – позвал я командира, выехав на трассу, и выйдя на крейсерскую скорость, в двадцать пять километров в час.
– Что старшина? Перегреваемся?
– Нет, давление в пределах нормы, хороший движок. Немцы сообщили, кого они прихватили? Не наших?
– Видимо нет. Про два самолёта они говорили, жаловались кому‑то, что упустили их, дав сесть и взлететь.
– Ну и слава богу, – облегченно выдохнул я, теперь можно беспокоиться только о себе.
– Старшина, ты что верующий? – немного озадаченно спросил капитан.
– Да не особо… А, нет, это просто присказка такая, товарищ капитан.
– Понятно, а я думаю, комсомолец, и так выражается.
Мне честно говоря было не совсем понятно, что имел ввиду капитан, от местных реалий я был далеко, поэтому пришлось перевести разговор в другую сторону. В нейтральную:
– Товарищ капитан, мы далеко двигаемся?
– А в чем дело?
– Танк и так прожорливая машина, а тут еще груз сзади. Горючки хватит километров на семьдесят. Может чуть больше. Я еще точно не определил расход, только примерно.
