Анатоль Франс - 1. Стихотворения. Коринфская свадьба. Иокаста. Тощий кот. Преступление Сильвестра Бонара. Книга моего друга.

Мирская суета давно забыта мною,
Лишь господа любовь пьянящею волною
Возносит к радости покорные сердца,
В жизнь бесконечную влюбляя без конца.
Но если так нужна тебе любовь мужчины,
Плыви, счастливая, в любовные пучины!
Обет мой нерушим. Уже никто иной
Теперь не может стать между Христом и мной.

Так, значит, кончено, и крепко держат сети!

Да, слово сказано, но пусть одна в ответе
Я буду, господи, коль дочь забыла долг
И голос совести навеки в ней умолк.
Не сокрушай, господь, ее своею карой!
Пусть гнев одной моей главы коснется старой.
Одна в ответе я — и дьявольским стадам,
Повсюду рыщущим, одна себя предам.
Да буду проклята и в том и в этом мире.
Да не приду вовек вкусить на божьем пире.
Пускай, отстранена от всех Христовых дел,
В изгнанье буду влечь жестокий свой удел,
И слез иссохшие не обретут глазницы,
И жаркие уста разучатся молиться!
Когда, не зная сна, измучена, без сил,
Пойду на кладбище, пусть из святых могил
Стенанья праведных меня погонят мимо
И чернокрылые ночные серафимы
За мной крыла свои зловещие помчат,
Извергнув на меня проклятий серный чад.
Пусть без напутствия навек уйду из мира
И погребут меня без масел и без мирра,
И пусть навек за мной замкнется черный ад
И в смоляной поток мне душу погрузят.
Они уже летят. Вот ангелы расплаты!
Смотри, как руки их и цепки и косматы!
Схватили! Жизнь свою и душу загуби,
Я умираю, дочь, я гибну за тебя!

Упала замертво. Не слышно стона даже!
Опомнись, госпожа!

Снести ее сейчас же
В носилках к нам домой! Смотрите, как бледна.
О горе, дочерью загублена она!

Пусть принесут кольцо, венец и покрывало!
Завистливый Христос, я не о том мечтала.
Опомнись, мать моя! Обет исполню твой,
Чтобы вернуть тебе здоровье и покой.

О Гиппий, ты лишен своей невесты милой,
И нас уже навек судьба разъединила.
Не возвращайся же! Да, трижды несчастлив
Ты стал, меня избрав и крепко полюбив.
О звезды, спутайте ему пути вы сами!
Вы, ветры, что в морях поют меж парусами,
Коль только есть у вас разумная душа, —
Вы в сумрак ринетесь, за кораблем спеша,
И шепотами вы настигнете своими
Того, чье навсегда должна забыть я имя.
И если он заснул, мечтая обо мне,
Вы тихо образ мой из памяти во сне
Развейте у него, чтоб он не знал страданий.
Пускай забудет он меня. Среди скитаний
Пускай счастливый кров он встретит по пути,
Где мог бы новую невесту он найти…

Счастливее меня, но только не нежнее…
Ах, если бы и мне…

Гименей, встает звезда
Веспера над нами!
Где ж ты? Легкими стопами
Поспешай сюда!

Но слышу в стороне я
Как бы незримый хор и отдаленный клич,
Что деву юную торопится настичь.

Ночь не медлит, а влюбленным
Хорошо в тиши.
Где же ты? Спеши, спеши
К нам в венке зеленом!

Цветами к празднику их головы повиты, —
Ведь клятвы жениху не могут быть забыты!

О, в сандалиях златых,
Гименей-властитель!
Девы шаг к тебе в обитель
Трепетен и тих.

Друзья, помедлите! Нет, не сейчас, друзья!
Да, слово мной дано, но неодета я,
Я ароматными цветами майорана
Еще своих волос не убрала так рано.

Гименей, твои законы
Правят красотой.
Пусть же будет девы той
Плодоносно лоно!

Зачем же песен шум и шум шагов затих?
Так, значит, уж за мной друзей не шлет жених!
А ведь моя любовь в счастливые палаты
Нежней амброзии струила б ароматы.
Ты, Гиппий, думаешь, другая та жена
Сильней привязана и более верна!
Безлюдье, хладный мрак, безмолвие ночное…
Нет, более не жду от мира ничего я.

Ручей! Восторг любви изведал, говорят,
В тебе счастливых нимф неисчислимый ряд.
Я с детства чту тебя, о ключ мой заповедный!
Так вот последний дар от христианки бедной!
Родник! Прими кольцо и там, на самом дне,
Надежно сохрани в холодной глубине!
Прощай, кольцо любви, и стань кольцом разлуки.

Ликуй, печальный бог, — ведь ты так любишь муки!

Мир с вами, дочери мои! В сердцах у вас
Огонь усердия, я вижу, не погас,
И в прилежании вы трудитесь веселом,
Всегда подобные неутомимым пчелам.

Прекрасна каждая за прялкою рука,
Когда прядется нить на пользу бедняка.
Достойна похвалы Каллиста, что умела
Найти искусницам благое это дело.
Но, Фригия, — ты всех ей ближе, — разве вдруг,
Как мимолетный сон, рассеялся недуг,
Которым голову и ноги поразило
Почтенной женщине, недавно полной силы?

Да будет мир с тобой, епископ Феогнид.
Благочестивый дом тебе всегда открыт!
Ты был здесь год назад и не являлся больше, —
И без тебя нам год казался вдвое дольше.
Дай, пастырь, я тебе колени обниму!
Не море ль странствию мешало твоему?

На тирском корабле, искусно оснащенном,
Я много странствовал по землям отдаленным.
В Александрии был совсем я ослеплен
И златом куполов и мрамором колонн.
Я видел письмена язычников и магов
(Все в кедровых ларцах, как в недрах саркофагов),
И множество людей, и статуй, и палат.
И (слава господу!) я видел семикрат,
Как, в древних капищах, святых живое слово
Изгнало россказни язычества былого.
Но сладко видеть мне опять своих овец!
Так, значит, перестал недуг твой, наконец,
Медлительно терзать страдальческое тело,
Лишь милость господа вмешаться захотела?
Мне письма обо всем поведали твои.
И знаю я, что дочь, отраду всей семьи,
Ты хочешь господу отдать за исцеленье.

Хотела сообщить тебе без промедленья,
Как всемогущий бог мне возжелал помочь.
Теперь хочу вручить свою родную дочь
Тебе, о Феогнид, чтобы своей десницей
Ты рукоположил ее церковной чтицей.