Chinenkov - Po tu storonu
– Да, ты не глупец, – еле заметно улыбнулась гостья. – Конечно, я здесь в командировке и не стала бы искать тебя по пустякам. Меня привело к тебе очень важное дело, по крайней мере для меня. Для начала скажи, как мне, после стольких лет, вести себя с тобой, как пишут в газетах, видным учёным и «надеждой советской науки»?
– Со мной не сложно поладить, – бесстрастным тоном сказал Азат. – Я не подвержен слабости считать себя гением. А ещё я не одержим собственной личностью и не сгораю от желания быть у всех на виду. Я далёк от тех, кто считает себя гением и ведет себя согласно присвоенному статусу.
– Понятно… Из этого следует, что мы можем поговорить доверительно и откровенно?
– Конечно, я весь во внимании, – сказал Азат. – Если ты заболела чем-то серьёзным и хочешь вылечиться…
– Нет, к счастью, я вполне здорова. И дело моё к тебе не пестрит загадками.
– Вот как? И что это за дело? – напрягся Азат, чувствуя, как рубаха на спине промокает от пота.
– Мне нужен Малов Кузьма, – глядя ему в глаза, ответила Маргарита.
– Малов?! Кузьма?! – Азат едва удержался на стуле. – А чего это вдруг ты о нём вспомнила?
– Я любила его всю жизнь, люблю и сейчас, – призналась Маргарита. – А когда узнала, что он… Короче, ты отдай его мне, и мы расстанемся хорошими товарищами, какими были в прежние годы.
– О Всевышний, да ты с ума сошла! – округлил глаза Азат. – С чего ты взяла, что он у меня? Да я его уже двадцать лет не видел.
– Твоя ложь меня забавляет, – усмехнулась гостья. – А я ничего другого и не ожидала услышать от тебя.
– Ты мне не веришь? – насторожился Азат.
– Я тебе сказала, где я служу, а дальше домысливай сам, товарищ Рахимов!
– Послушай, не говори загадками, – запротестовал Азат. – Я не тот, кого ты можешь запугать или унизить! У меня столько…
– Защитников? – расхохоталась Маргарита. – Да они тут же открестятся от тебя, как только узнают, что ты «тайный троцкист и враг народа»!
– Ты… ты… – Мавлюдов нервно облизнул пересохшие губы. – Ты собираешься меня обвинить в том, к чему я совсем не причастен?
– А почему бы и нет? – пожала плечами гостья. – Ты же обвинил Кузьму в том, чего он не совершал. Это ты подвёл его под расстрельную статью, а потом…
– Ты… ты хоть сама понимаешь, чего говоришь? – пролепетал перепуганный насмерть Азат. – Да я…
– Я знаю, что говорю, – сдвинула к переносице брови Маргарита. – Как бы ты ни лгал, как бы ни выкручивался, но тебе не удастся обмануть меня!
Сидя перед гостьей, Мавлюдов почувствовал, как затряслись поджилки. Он был недалёк от паники, но…
– Да, – сказал он. – Ты пытаешься воздействовать на меня теми штучками, которыми вы пользуетесь у себя «в застенках». Мне известно, что, попав в НКВД, человек готов признаться в чём угодно, чтобы избежать… – он осёкся и замолчал, поняв, что говорит лишнее.
– Ты хотел сказать «пыток»? – ухмыльнулась Маргарита.
– Нет-нет! – замахал руками Азат. – Ничего подобного я не имел в виду!
– Знаешь что, давай-ка прекращай испытывать моё терпение, «товарищ Рахим», – вдруг потребовала гостья. – Отдай мне Малова, и ты избежишь все неприятности, которые я для тебя подготовила, даже не соприкоснувшись с ними. Не захочешь по-хорошему, то…
– Хорошо, Кузьма у меня, – глубоко вздохнув и резко выдохнув, сознался Азат. – Но-о-о… Для чего он тебе?
– А вот это не твоё дело, – поморщилась Маргарита.
– И всё же как ты прознала про него и… про меня тоже? – вкрадчиво поинтересовался Азат. – Он же…
– Я знаю всё, – сказала гостья, взглянув в бегающие глаза Мавлюдова. – Мне известно, как ты нашёл некого Антона Мартынова, признал в нём Кузьму Малова и объявил его «врагом народа»! Его арестовали, провели формальное следствие, но до суда дело не дошло, а обвиняемый Малов будто в воздухе растворился. К нам в Управление пришёл запрос на Малова из Ленинграда, и… Мне продолжать или ты сам домыслишь всё мною недосказанное?
– Да, мне всё понятно, – кивнул удручённо головой Азат. – Этот запрос…
– Остальное про «исчезновение» Малова мне уже досказал здесь некто товарищ Гарин. Тебе хоть о чём-то говорит эта фамилия?
– Много о чём, – снова кивнул Азат. – Только почему он с тобой был так откровенен?
– Об этом спросишь у него самого, – вздохнула Маргарита, вставая. – А сейчас веди меня к Малову. Живо!
– Но-о-о…
– Я же просила не злить меня, «товарищ Рахим»! Мои руки так и чешутся от желания оторвать тебе голову…
14
Когда Малов пришёл в себя, тела Алсу в палате уже не было. Мужчина в белом халате открыл дверь и невольно содрогнулся, увидев пациента.
– Я искренне жалею вас, – сказал он. – Однако помочь ничем не могу, поймите меня…
Кузьма лежал на кровати. Сделанная ему инъекция ещё продолжала действовать: он не чувствовал боли, но не мог ни сидеть, ни стоять.
– Где моя жена, доктор? – хриплым, срывающимся голосом произнёс он. – Куда вы её дели?
– Тело перенесли в морг, – вздохнул врач. – Через пару часов сделаем вскрытие, чтобы установить причину смерти.
– Нет, не надо вскрытия, – слабо запротестовал Кузьма. – Она умерла от отравления ядом.
– Увы, но мы обязаны сделать вскрытие, – пожал плечами врач. – Выяснив причину смерти, мы должны составить акт и медицинское заключение.
– А где сейчас этот, как его, «товарищ Рахимов»? – спросил Кузьма, морщась от отвращения.
– Азат Гумарович? – переспросил доктор удивлённо. – А зачем он вам?
– Я хочу убить его, – сказал Кузьма, с трудом приподнимая огромные руки. – Я хочу задушить его… Я хочу… – он замолчал, так как из груди вырвались рыдания, а из глаз хлынули слёзы.
– Увы, но здесь, в данном лечебном заведении, вам это сделать не позволят, – глядя на него с сочувствием, сказал доктор.
– А мне не надо ничьего позволения, – всхлипнул Кузьма, вытирая слёзы. – Я решил раздавить эту гадину и сделаю это! Из-за него ушла из жизни моя жена, из-за него…
– Знаете что, а давайте я устрою вам побег, – неожиданно предложил доктор. – Я укажу вам путь, как выбраться отсюда и подходящее для этого время.
Кузьма поднял на него глаза. Он был удивлён, несмотря на своё горе.
– Нет, я не хочу бежать, пока не убью этого мерзавца, – сказал он. – А потом хоть куда, хоть под расстрел, хоть в лагеря…
– Нет, это не выход, не сегодня так завтра вас заберут отсюда обратно в лабораторию, а оттуда вам не выбраться никогда.
Кузьма в замешательстве молчал.
– Почему вы хотите мне помочь? – спросил он после длительной паузы.
– Мой брат, когда-то давно, тоже был судебным приставом, – сказал доктор, хмурясь. – А потом он погиб во время Гражданской…
Как только он замолчал, в палату заглянула встревоженная медсестра.
– Нестор Павлович, сейчас сюда придёт Азат Гумарович с какой-то женщиной.
– С женщиной?! – удивился доктор. – С какой ещё женщиной?
– Не знаю, – торопливо ответила медсестра, оглянувшись в коридор. – Но, мне показалось, Азат Гумарович её побаивается…
– Что ж, тогда я пойду, – заторопился доктор, вставая. – Я ещё загляну, не переживайте, – сказал он, глянув на Кузьму. – Мне хочется рассказать, почему я поместил вас в палату к жене. Об этом никто не знает.
Когда он вышел, Малов зарыдал, уткнувшись лицом в подушку…
*
Маргарита переступила порог палаты и остановилась.
Малов свесил с кровати ноги и скользнул по ней равнодушным взглядом.
– Тебе плохо? – спросила Маргарита дрогнувшим голосом. – Ты нуждаешься в помощи?
– Нет, мне хорошо, – вздохнул Кузьма, пожимая плечами. – Заботятся обо мне прилично, и жалоб не имею.
– Как тебя зовут? – спросила вдруг Маргарита взволнованно. – Почему ты здесь, а не…
– Меня зовут Антон Мартынов, – сказал Кузьма, не узнавая гостью. – А вон тот уродец, который за тобой прячется, уверяет, что меня уже нет на свете белом. Из этого следует, что я никто.
Тягостное молчание окутало палату. Маргарита продолжала стоять на месте, боясь подойти к Малову, а в её глазах потух огонь. Вдруг она обернулась и, посмотрев на Мавлюдова, сказала:
– Азат, мне надо поговорить с пациентом. Погуляй несколько минут в коридоре.
– Что-о-о?! – У Мавлюдова вытянулось лицо.
– Мне надо поговорить с Кузьмой! – повторила она строже. – Милости прошу за дверь, товарищ Рахимов!
Азат дёрнулся и испуганно кивнул. Когда он прикрыл за собою дверь, Маргарита обратилась к сидевшему с безучастным видом Малову.
– Значит, ты – Антон Мартынов? – она пожирала взглядом его бледное лицо, грустные глаза, крепкую фигуру в больничной пижаме. Кузьма и не подозревал, что женщина, которая стоит в палате, целых двадцать лет думала о нём.
– А ты узнаешь меня? – спросила она с замирающим сердцем.
– Шалава какая-то, – пожимая плечами, ответил Кузьма равнодушно.
