Chinenkov - Po tu storonu
– Бездарность, ремесленник, тупица! – выкрикнул он, задыхаясь. – Ты забыл, чем обязан мне? Чего прячешь глаза, я тебя спрашиваю? Я вытащил тебя из вечных заместителей, а ты… Ты не можешь сделать для меня то, что любой лекаришка сотворить в состоянии.
В сердцах он схватил главврача за руку и вытолкал в коридор.
– Ещё неделю тебе срок! – крикнул он ему вдогонку. – Иначе… – он с треском захлопнул дверь.
В комнате наступила тишина. Азат уселся на кровать, всё ещё тяжело дыша и бормоча под нос проклятия в адрес Крыгина.
Некоторое время он сидел неподвижно, пытаясь сосредоточиться, затем встал, оделся, но умываться не стал. Он всё ещё ощущал в себе злость, усталость и физическую слабость. Тело казалось невесомым и…
«О Всевышний, я превращаюсь в развалину, – подумал он, увидев своё отражение в большом зеркале на стене. – У глаз морщины, облысел… И зачем я растрачиваю свою жизнь на всё это? Я превращаюсь в старика, а цель, которую перед собой поставил, всё ещё недостижима. Кто-то наслаждается жизнью, пользуется всеми её благами, а я… Я торчу в этой дремучей стране, пытаюсь достичь чего-то, лечу стареющих выродков, а что взамен? Чего достиг я за эти годы?»
Азат провёл рукой по лбу, словно отгоняя мрачные мысли, но они не спешили покидать его. «Да-а-а, я не только постарел, но и сделался не в меру нервным, – подумал он. – Меня возмущает рутинная жизнь в изменившейся до неузнаваемости стране, пустая трата времени, бесцельная работа во имя чего-то? Вот тебе и “светлая жизнь”, которую “выстроили” большевики. Во всём – ложь, стремление пустить пыль в глаза “загнивающему” враждебному Западу…»
Занятый своими мыслями, Азат сидел на кровати, когда раздался стук в дверь и вошла медсестра.
– Вас спрашивает какая-то женщина, – сообщила она.
Азат, дёрнувшись, очнулся от задумчивости.
– Женщина? – переспросил он. – Но-о-о… Я никого не жду.
Медсестра пожала плечами.
– Так что ей сказать, чтобы уходила?
– Н-нет, пусть заходит, – сказал Азат, и сердце его болезненно сжалось. «Кто же это может быть? – подумал он. – Кто может искать со мной встречи в больнице для умалишённых?»
Дверь открылась, и в комнату вошла…
– Это я, товарищ Рахим, узнаёшь? – спросила женщина увидев, как вытянулось лицо Мавлюдова. – Не застала тебя ни дома, ни в лаборатории, вот и решила приехать сюда.
– Я р-рад вас видеть, – выдавил из себя Азат, натягивая на лицо радушную улыбку. – Гм-м-м… Прошу меня простить, но что-то не припомню, чтобы мы с вами были знакомы.
– Тогда давайте знакомиться, – хмыкнула гостья. – Меня зовут Маргарита. В городе Верхнеудинске я больше известна под другим «именем». Меня там называют товарищ Шмель!
Услышав это, Азат побледнел и попятился.
Женщина была в строгом чёрном костюме. Красивое лицо, властный взгляд пробудили в памяти Азата давно минувшие дни: он вдруг вспомнил её молодой, но очень опасной особой, и те далёкие времена…
– Присаживайся, товарищ Шмель, – сказало он. – А ты изменилась! Прости, но я сразу и не узнал тебя, хотя… Ты всё такая же красавица, как и прежде.
Маргарита прошла к столу, села на стул и положила на колени сумочку.
13
Тишину в палате нарушали лишь рыдания Алсу.
Прислонившись спиной к стене, Кузьма держал на коленях её голову. Они оба знали, что это последняя встреча в их жизни, но не говорили об этом, не утешали друг друга, не обнадёживали, инстинктивно ощущая, что сейчас любые слова ободрения были бы обманом…
– Алсу! – тихо позвал Кузьма, проведя ладонью по голове жены. – То, что ты мне рассказала, ужасно. Этот подонок мстит мне понятно за что, но почему он тебя не оставляет в покое?
– Он мстит и мне, – хрипло прошептала Алсу. – Он мстит нам обоим. Но-о-о… теперь это уже не имеет значения.
– Наверное, да, – вынужден был согласиться Кузьма. – Нам даже бежать отсюда нет смысла, да и некуда. Я «враг народа», а ты моя жена… – он с нежностью погладил горячий лоб супруги. – Официально нас уже нет в этом мире, так не раз говорил мне Азат.
– Как мы счастливо жили, Кузьма, вспомни, – прошептала Алсу. – Бродили по городу… А я полюбила Ленинград, Кузьма… Как хорошо, что меня похоронят не где-нибудь в тайге, а в этом прекрасном городе, – последние слова она произнесла с трудом и едва слышно, но Кузьма услышал её.
Он промолчал. Он ничего не мог сказать жене, так как и сам не знал, что может с ним случиться в ближайшие минуты. Лёгким покашливанием прочистив горло, он спросил:
– Алсу, дорогая, почему ты говоришь таким тоном, будто умирать собралась? Ты вот что, старайся не думать о плохом! Больше думай о хорошем и надейся на чудо… Кто знает, может, оно…
– Кузьма, я уже не надеюсь на чудо, – тихо сказала она. – Я умираю, Кузьма… Альбина оставила мне немного яда, и я…
– Ты что, приняла его? – всполошился Кузьма.
Алсу промолчала, и он немного успокоился.
– Ты нашла яд, – сказал Кузьма спустя минуту, – так выброси его. Самоубийство – это грех… Бог подарил тебе жизнь, и ты должна бороться за неё до последнего!
Он замолчал, ожидая услышать жену, но она безмолвствовала. Кузьма решил, что Алсу дремлет, и продолжал говорить тихо, нежно, прикрыв глаза и вспоминая лучшее, что было в их совместной жизни. Он говорил, говорил и говорил, поглаживая Алсу по голове, не зная, что она уже едва дышит.
Вдруг Кузьма почувствовал, что произошло нечто непоправимое. Приподняв голову жены, он встал с кровати и склонился над ней. Лицо Алсу было пепельно-серым, дыхание едва уловимым, глаза закрыты.
Сердце Кузьмы защемило от горя. Он понял, что супруга не только нашла, но и приняла яд, и что Азат знает всё. Потому и произошло это переселение в палату к Алсу, чтобы Кузьма видел, как жена умирает! Азат хотел, чтобы его враг видел и страдал! Ведь увидеть своими глазами будет в тысячу раз больнее, чем выслушать рассказ, пусть даже самый издевательский!
Кузьма встал у кровати на колени.
– Алсу, любимая, что же ты наделала, – прошептал он со стоном. – Хотя, видимо, и я скоро отправлюсь за тобой следом…
Алсу приоткрыла глаза.
– Прости, если бы ты пришёл чуточку раньше, – прошептала она. – Если бы пришёл ты пораньше, то я, может быть…
Слёзы выступили на глазах Кузьмы.
– Нам всё одно не спастись, милый мой, – прошептала умирающая. – Уж лучше так, чем терпеть издевательства негодяя…
Кузьма всхлипнул. К горлу подкатил ком горечи, и он не мог говорить. В порыве неутолимого горя он склонился над женой и поцеловал её.
– Ну, вот и всё, – всхлипнула она слабо. – Всё горит и голова туманится… Прощай, Кузьма, я всегда любила и люблю только одного тебя. Я…
И тут по её телу пробежала дрожь, она дёрнулась и затихла. Кузьма в отчаянии замотал головой, слёзы заструились по его заросшим щетиной щекам. И вдруг лицо его исказилось, стало похожим на страшную злую маску. Взгляд блуждал, как у безумного и… Кузьма грузно осел на пол, лишившись сознания.
*
– Когда ты приехала в Ленинград, Маргарита? – поинтересовался Азат, с опаской покосившись на гостью.
– Я уже сутки в этом прекрасном городе, – ответила та спокойно.
Она улыбнулась и сразу же стала ещё красивее. Серьёзное выражение, делавшее строгим её лицо, исчезло.
– Не знаю, как ты, но я рада тебя видеть, товарищ Рахимов, – продолжила гостья. – Признаюсь честно, я с интересом следила за твоими успехами в области медицины, а ты, конечно, забыл о моём существовании.
– Нет, – солгал Азат. – Мне известно, например, что ты… Ты, наверное, продолжаешь служить государству в правоохранительных органах?
– В НКВД, – добавила Маргарита с ухмылкой.
– Но это замечательно, товарищ Шмель, – заискивающе заулыбался Азат. – Да ты…
– Всё, хватит, – отрезала гостья с неожиданной силой. – Я люблю свою работу и только ею и живу.
«О Всевышний, – подумал со страхом Азат. – Да она теперь ещё страшнее, чем прежде!»
Маргарита скривила презрительно губы, глядя на него.
– Ты не ждал меня, а я вот перед тобой красуюсь, – сказала она спокойно. – Если ты считаешь, что я заглянула к тебе проездом, то полный глупец.
– Нет, я так не считаю, – замотал головой Азат. – Только в толк никак не возьму, какое такое неотложное дело привело тебя ко мне?
– Всему своё время, – хмыкнула Маргарита. – Скажу откровенно, я не частый гость в Ленинграде и у меня здесь нет знакомых и тем более друзей.
Азат во все глаза смотрел на гостью и никак не мог поверить, что перед ним та самая фанатично-пламенная революционерка из Верхнеудинска, которая, не моргнув глазом, могла застрелить кого угодно. И зачем он только понадобился ей спустя много лет?!
– Может быть, ты объяснишь свой визит ко мне? – сказал он. – Я не верю, что ты в Ленинграде проездом и легко нашла меня в этом отвратительном месте?
