Неизвестно - Untitled.FR11
Спокойствие, выдержка и строгость - это было фамильное, «марчуковское». В их доме властвовал особый, непредвзятый дух строгости родителей, повиновения детей, рачительности и богопослушания. Последнее в детях дало трещину, но Пётр Агеич не делал из этого трагедии: пусть сыновья живут собственной жизнью, а он станет доживать свою, ничего не меняя. Втайне он гордился, что все его сыновья удались, дочь учится в институте. Среди сыновей - трое военных, а двое, Леонид и Ваня, пошли по гражданской линии. Хотя Леонида после окончания академии в Ленинграде могут призвать в армию.
Николай и Георгий - лётчики, Виктор - в бронетанковых войсках, а Ваня решил учиться агрономии. Они вместе с Троепольским интересуются новыми теориями, мечтают о создании идеального агрономического хозяйства. В этом году Иван уезжает на рабфак в Лиски, а через год будет поступать в Воронежский сельскохозяйственный институт. Пётр Агеевич одобрял стремления своего младшего сына: пусть учится поднимать землю, а то разбежались из гнезда кто куда. А кто же порадеет о землице? Только ведь женился! И пора ему, и девочка на загляденье, а тут - учёба! Уже пахнет дело дитём, а ему уезжать. Не дело это!
Меж тем Паша за какие-то месяцы стала в новой семье своей, родной крови- ночкой, что бывает не так часто. В начале августа она шепнула Ивану на ухо три слова, и он, как мальчишка, прыгал от радости.
- Мы назовём нашего сына Борисом, а второго - Глебом! Этими русскими именами святых князей назван наш Борисоглебск.
В конце августа Ваня засобирался уезжать на учёбу.
- Пашуня, чтобы ты гордилась своим мужем, мне надо учиться! Приеду на место, разберусь, найду комнату и заберу тебя к себе. Ну, ну. не печалься и не хмурь бровей, как сказал поэт, всё у нас будет прекрасно.
Но Паша всё же всплакнула, когда он в чёрной косоворотке, в кепке и с небольшим чемоданчиком стоял у калитки. Гаврюша Стуков уже сидел в телеге, поджидая. Иван обнял Пашу, поцеловал и, вытирая ладонью её слёзы, сказал:
- Ты не забыла слова из песни, которую мы с тобой пели: «. но без расставаний не было б и встреч.»? Не было б встреч, родная!
. Наверное, оно так и есть. Теперь её жизнь протекала в ожидании этих встреч, и только работа спасала Пашу от тревожных мыслей. Ваня приехал в ноябре на три дня и уехал снова. Он жил в общежитии, в комнате на десять человек, снять отдельную комнату было негде. «Лучше, если ты будешь носить маленького в Алешках. Тут и родители, и больница рядом». И этот довод был неопровержим. Однако в следующий раз Иван появился только в марте тридцать восьмого, когда родился Борис. Сколько было радости! Иван любил подержать в руках крепенького, здорового малыша, но недолго. Он брал свои конспекты и убегал во двор: нужно было готовиться к поступлению в институт.
Однажды, когда сын заснул, Паша стала разыскивать Ваню. Она услышала его глухой кашель в сарае: он пристроился на табуретке за старым верстаком, листал учебники по агрономии. Увидел её, радостно улыбнулся, обнял рукой за талию:
- Прости, родная, что скрываюсь здесь. Но я должен одолеть эти книжки!
- Ванечка, давай сходим к главврачу! Он прекрасный терапевт, пусть послушает твои лёгкие. У тебя не проходит кашель.
- Не обращай внимания! Это у меня всегда в апреле. Пройдёт. Я ж крепкий деревенский парень, кровь с молоком, и все эти истории про «туберозу» не про меня.
Историю про «туберозу» он сам рассказал когда-то Паше. Перебирая струны гитары, он напел ей старинный романс:
Чёрную розу, эмблему печали,
В час расставанья ты мне преподнёс.
Мы оба сидели, мы оба молчали,
Нам плакать хотелось, но не было слёз...
Этот романс, говорят, имел свой жизненный сюжет. Молодому человеку, умирающему от туберкулёза, его девушка приносит прощальную чёрную розу, она принимает решение уйти из жизни вместе с любимым. Здесь вряд ли было что-то придуманное. Паша знала, что диагноз «туберкулёз» был равносилен смертному приговору.
- Ваня, я медик, и ты должен сделать то, о чём я прошу. Не забывай, у тебя растёт сын!
- Хорошо, хорошо. Пашуня! Сходим. Тут и идти недалеко.
. Но он так никуда и не сходил. В конце августа Иван снова уехал, на этот раз в Воронеж. В сентябре от него поступила весточка:
«Дорогая Паша! Можешь поздравить! Поступил! Гаврюша Троепольский в лесотехническом институте, мы часто видимся. Жди каникул, привезу мешок подарков для тебя и Бори. Родная, целую тысячу раз!»
* * *
Ваня вернулся летом, и потекли счастливые деньки. Боря первые свои шаги сделал без папы, и первые слова из уст сына Иван услышал уже после своего приезда. Сидеть дома он не привык, только несколько дней понежился рядом с Пашей и опять оседлал свою любимую Резеду из конюшни МТС. Марчуков не мог без дела - поле было его стихией.
Незаметно подошёл август, и Паше скоро предстояло опять остаться одной. В один из погожих дней, когда яблоки наливались на солнце янтарной медвяной желтизной, возле больницы появился Иван, торопливо привязал поводья лошади к жердине коновязи и взбежал на крыльцо. Через несколько секунд он был уже в кабинете главврача.
- Борис Николаевич! Паше срочно необходим отпуск! - прокричал он от двери, не обращая внимания на присутствующих в кабинете.
- Успокойтесь, голубчик! В чём, собственно, дело?
- Дело в том, что у неё погибла мать! Мы сегодня же отправляемся в Кара- чан!
Старков, несмотря на то что Киселёва теперь не жила при больнице, оставил комнату за ней, чтобы она могла приводить с собой ребёнка. Он сразу же распорядился найти старшую сестру.
До Паши, казалось, не доходил смысл того, что говорил ей Иван: «Мне позвонили в МТС, сказали, что твою маму сбил трактор. Она умерла сразу.»
Трактор? Как мог трактор сбить человека? Ведь это же не машина!
Паша находилась в том состоянии, когда человек начинает делать всё механически: она двигалась, казалось, слышала то, что ей говорили. Ольга Андреевна сказала ей: «Пашуня, надень тёмное платье, чёрный платочек». Она так и сделала. Ни одна слезинка не упала из её глаз, но она непрестанно возвращалась к этим трём словам, звучащим в ней, как эхо: «Она умерла сразу.» Моя мама умерла? Как она могла умереть? Она ещё молодая, рослая, сильная. Красивая, добрая. Она умерла сразу?
Кто-то что-то перепутал. Может, ошиблись фамилией?
За всю дорогу она не произнесла ни слова, не плакала и всё думала о том, что всё выяснится, когда приедут.
И всё действительно выяснилось. Её маму убил не трактор, а два пьяных тракториста. Они ехали мимо по дороге и закричали ей ещё издалека:
- Эй, тётка, садись, подвезём!
Статная, ещё красивая женщина в ответ махнула им рукой: мол, проезжайте. Тогда весельчаки решили попугать несговорчивую, направили машину на неё. В последний момент они лихо свернули в сторону, но именно в эту сторону решила броситься, спасаясь от пьяниц, Мария.
Заграничный трактор «Нати», следы гусениц которого остались на теле матери, останется навсегда в памяти Паши как таинственный исполнитель неведомого зла руками отпивших разум людей. С этих пор она станет всей душой ненавидеть каждого пьяного мужика: если она видела такого, мгновенно, в зависимости от портретных особенностей лица, перед ней возникала морда хряка, вепря с клыками (такая голова когда-то висела на стене в их хате), медведя, волка или быка.
Маму схоронили на сельском кладбище, рядом с дедом. Ваня не отходил от жены. Девять дней они пожили в осиротевшем доме и вернулись в Алешки.
Уже на следующий день по возвращении Паша проводила Ивана на учёбу, в Воронеж. Она вышла провожать его за ворота дома, в чёрном платье и чёрной косынке, уронила голову на грудь мужа и разрыдалась.
* * *
В скором времени в Алешки к Марчуковым нагрянули гости. Кто бы мог подумать! В военной форме, с лётными петлицами на воротнике гимнастёрки, перед Пашей стоял Жорж, брат Зиночки! Он окреп, возмужал, и форма делала его ещё более привлекательным. Обняв за талию, он помог спрыгнуть с телеги девушке, жгучей брюнетке с ярко накрашенными губами.
- Галочка, моя жена! - представил он отцу свою спутницу, после чего обнял его. - А где мама?
- Дома мама, дома. Что ж не сообщил о приезде?
- Командировка, папа. Ещё не знал, получится ли, потом решил сюрпризом.
Георгий не узнал Пашу, хотя и был в курсе, что Ваня женат и у него растёт
сын.
- А это что за бутуз? Поди, мой племянник Борька? Вот мы сейчас гостинцы для тебя сгружать будем!
Белобрысый мальчик от калитки наблюдал, как возница снимает два громадных чемодана с подводы. Жорж подошёл, взял мальчика на руки, улыбаясь, стал разглядывать.
- Ей-ей - марчуковская порода! Ай да младшенький брат - обскакал меня!
Галина, ревниво поджав губы, смотрела, как её муж обнимает чужого ребёнка. Она мельком, как пустое место, окинула Пашу взглядом и подошла к Петру Агеевичу:
