Меган Мартин - Охваченные Восхищением
Я не хотела думать об этом, ни о чем, что касалось бы того случая, но я знала, что должна. Если он был здесь, то это означало, что у них не было никаких зацепок насчет парня, который напал на меня.
– Я говорила вам, что у него на губах шрам? – Образ с грубыми чертами лица промелькнули в моей голове. Сердце забилось сильнее. Воспоминание было ярким – его губы растянулись в злой усмешке, заставляя шрам побелеть.
– Шрам? – Он нацарапал на блокноте. – Вы не упоминали об этом прежде. Только о темных волосах, которые падали на его лицо.
Я кивнула и закусила губу, пытаясь вспомнить больше.
– Он вам ничего не говорил? Той ночью, когда мы допрашивали вас, вы были как будто не в себе, и я прошу прощения за это в то время, когда вы чувствовали усталость, но мы просто хотели получить как можно больше информации. Мы не хотим, чтобы этот человек разгуливал на свободе.
– Я знаю, и тоже не хочу этого, – я сделала паузу. – Он назвал меня сукой и шлюхой.
Я чуть не засмеялась от иронии этих слов.
– Вы его знали? Он с вами раньше где-то встречался?
– Никогда не видела его в своей жизни. Я бы его запомнила, точно запомнила. Если я сумела разглядеть его шрам в лунном свете, он точно должен был быть довольно заметным при свете дня.
Мои руки дрожали.
– Хорошо. – Он снова в течение нескольких секунд что-то писал у себя в блокноте. – Есть что-то еще, что он сказал или сделал?
Я напрягла свою память. Там должно быть что-то еще. Я знаю, что он еще что-то говорил, но что? Я видела, как зашевелились его губы, и побелел шрам.
– Какой же ты мудак! – вскрикнула женщина, недалеко от двери в мою палату. Звук ее голоса заставил меня подпрыгнуть. – Я не могу тебе поверить!
Прямо возле моей больничной палаты стояла Элейн, которую я могла разглядеть сквозь жалюзи. Ее черные волосы были перекинуты через одно плечо. Губы красные, как никогда.
– Я вернулась в город, чтобы найти тебя, сидящего в этой чертовой больнице с этой никому не нужной сукой? Какого хрена!?
Коул кладет на плечо Элейн руку и что-то ей говорит, но что, я не могу расслышать. Это, казалось, только сделало ее злее. – Любовь, которая у нас есть!
Она дает ему пощечину.
– Любовь, – говорю я, хмурясь на Гарри, который тоже наблюдал за этой сценой через окно.
– Простите, что? – спросил он.
– Любовь, – повторяю я. – Они действительно хотели, чтобы ты страдала, но, похоже, этого не случится. Любовь та еще сука, не так ли? – Слова нападавшего врезались в мою голову. Кто-то нанял его убить меня, кто-то, кто сделал это ради любви.
– Это то, что он тебе сказал?
После вопроса Гарри, я поняла, что произнесла слова вслух.
Я кивнула. – Да.
– Кто-то нанял его, чтобы убить вас, из-за любви, – повторил он медленно. – Есть кто-нибудь, кого вы подозреваете в желании навредить вам из-за этого? Экс-бойфренд? Новый бойфренд?
Я повернулась к окну, где спорили Элейн и Коул. Мои глаза были прикованы к миниатюрной женщине, которая открылась мне в новом свете.
Так это ты пыталась убить меня, Элейн?
11 глава
Один год и пять месяцев назад
Водитель лимузина замедлил ход, когда мы проехали ворота большого особняка в стиле египетского возрождения и меня охватил ужас.
Я не хотел находиться здесь.
Я мог бы прожить всю жизнь, не возвращаясь сюда, но моя мама хотела, чтобы я приехал, умоляя об этом больше года, в течение которого мне удавалось ее избегать. Теперь она утверждала, что болела... и вот поэтому я здесь.
Пышный, зеленый сад, окруженный с обеих сторон изогнутой дорожкой. Он был прекрасен. Даже мне, человеку, которому не было никакого дела до сада, понимал, что он был просто фантастический, с большим африканским черным деревом, привезённым прямо из Южной Африки. Здесь было больше ста видов деревьев, которые возвышались более, чем на восемнадцать футов в высоту. Мама захотела их, когда я построил для нее этот дом одиннадцать лет назад. Мне показалось несерьезным ее желание приобрести эти деревья. Я не знал, что они были редкостью, ценились в национальных парках и вызывали трудности в импорте. Но деньги решают все, и их транспортировка, в конце концов, не заняла много времени, прежде чем они выкопали свои драгоценные деревья и отправили их сюда, в Новый Орлеан, Луизиану, для личного удовольствия моей матери.
В поле зрения попал дом, который выглядел еще более утонченным среди этой зелени. Единственным, чем была одержима моя мать – экзотическими растениями. Если бы деревья не указывали на это, то третий этаж особняка стал бы открытым ботаническим садом. Обширные каменные столбы дома были покрыты темным зеленым плющом, опускающимся с крыши, что придавало дому старинный вид.
Я смотрел на дом, который обошелся мне в целое состояние, дом, стены которого хранили столько плохих воспоминаний, что вызывал во мне ненависть. Я собирался сжечь его, уничтожить миллионы, которые я в него вложил, сжечь все до последнего чертового дерева. Но мама умоляла меня не делать этого, отчаявшись сохранить ее дом для большего, чем для собственной семьи. И я сделал то, что она хотела, как и всегда.
– Мы на месте, сэр.
Я посмотрел на водителя лимузина, который открыл заднюю дверь, одного из людей моей матери, который забрал меня из аэропорта.
Лучше покончить с этим. Чем скорее я это сделаю, тем быстрее я смогу вернуться к Джулии.
Моя одержимость ею росла с каждым днем, и теперь я был владельцем штата «Одинокой звезды» (прим. пер. Техас). Я не мог остаться в стороне.
Я вылез из машины и подошел к массивной двери, которая незамедлительно была открыта двумя мужчинами в батлеревских формах. Я отрицательно покачал головой. Моя мать вела себя так, словно была какой-то королевской особой со всем этим строгим персоналом, который обслуживал ее потребности. Я позволял это. И делал это сам. Я платил за все это – персонал, дорогую одежду. Все было на мне. Моя мама всю жизнь проработала официанткой, пока я не достиг успеха с «Обсидиан Спирит», и с того дня она перестала работать.
– Госпожа Мэддон встретит вас в чайной комнате, – сказал один из мужчин.
Я проигнорировал его и быстро двинулся через просторные залы. Я не стал останавливаться в какой-то комнате, чтобы собраться с мыслями или подготовиться к нашей встрече. Ничто не могло подготовить меня к встрече с моей матерью.
– Коул! Мой милый мальчик! – заворковала она, когда я вошел.
Она с таким рвением подскочила с кресла с высокой спинкой, и помчалась ко мне. Синее шелковое платье облегало ее бледную кожу.
– Я скучала по тебе! – Она обняла меня. Ее обесцвеченные, светлые волосы спускались по ее плечам. Она отступила назад и оглядела меня. – Ты хорошо выглядишь.
– Ты выглядишь, будто переборщила с ботоксом, – сказал я, вглядываясь в ее гладкое лицо. Ей было чуть больше шестидесяти, и годы не пощадили ее. У нее была нелегкая жизнь.
Она прищурилась.
– Все так же очаровательный, как никогда, я вижу. – Она сделала шаг назад и пригладила платье.
– Я думал, ты заболела? – Я многозначительно посмотрел на нее.
– Я сильно беспокоюсь.
Неприятная улыбка распространилась по ее лицу, раскрывая ее истинный возраст, который не мог скрыть даже ботокс.
– Беспокоишься за что?
Она отвернулась от меня и вернулась на свое место. Подняв руку со свежим маникюром в воздух, она покрутила пальцем и к ней подбежали две женщины.
– Заберите мой чай. Он холодный. Принесите нам свежие чашки. Три, пожалуйста.
Я опустился на стул. Только небольшой журнальный столик отделял нас.
– Три? Нас же только двое. – Я огляделся по сторонам.
– И я.
Мне не надо было видеть лица, чтобы понять, кто это. Я оцепенел и повернулся.
– Элейн. – Я поприветствовал ее коротким кивком. – Я должен был догадаться, что ты не будешь честна со мной, мама.
– Я честна! – Она прижала руку к своей груди. – Я всегда честна, но когда я беспокоюсь об одном из моих детей, я буду делать все возможное, чтобы убедиться в том, что они в порядке. – Она выглядела обиженной, но я слишком хорошо знал ее. Это было притворством, уловкой, чтобы получить то, что она хотела.
И чего ты хочешь на этот раз?
Я не стал спокойно сидеть там, но отодвинулся от мамы и Элейн, которые сейчас сидели в кресле справа от меня. Элейн была одета, так же шикарно, как и моя мать, в красный шелк, и я догадывался, кто его оплатил. Спереди оно было с низким вырезом, открывая внушительного размера декольте. Дешевое золотое ожерелье, которое я подарил ей на нашу годовщину, еще в школе, свисало между ее грудей.
Я смотрел на глупое сердечко дольше, чем следовало. Она не носила его годами, на самом деле я даже не мог вспомнить, когда в последний раз я видел его на ней. Все лето работая в дешевом магазинчике, я подсобрал достаточно денег, чтобы купить его для нее. Она была всем, о чем я мог думать, всем, что я хотел от жизни. Если бы я мог сделать ее своей, то умер бы счастливым человеком. Вот о чем я раньше думал, когда это касалось Элейн, но я оказался неправ. Я сделал ее своей, и превратил в монстра. Душевысасывающую суку, которая отравляла все, чего касалась.
