Штаний Люба - В любой гадости ищи свои радости
тянул, так-как не за что особо. Повод сейчас мирно лежит на дне одной из сумок. После истории с
седлом Алехандро с первого раза сообразил, что означает утробное рычание и угрожающий оскал.
Почесав в затылке, он тяжело вздохнул, пожал плечами и убрал пакость с глаз долой.
Так что теоритически я могла плюнуть на всё и остановиться, но оставаться совсем одной уже не
хотелось. Теперь, когда ничто не мешало дышать, горбун вызывал скорее брезгливую жалость и
сочувствие, чем панический ужас. Противно, конечно, но не настолько, чтобы заполошно визжа
ломиться незнамо куда. Сейчас хоть один из нас знает куда идти, а останься я одна, что делать?
– Устала? – Услышав моё недовольное фырканье, просипел Алехандро, обернувшись. – Ты
потерпи. Нам обязательно нужно до грозы успеть дойти до во-о-н той рощицы.
Уродец поднял было руку и потянулся ко мне, но, даже не дожидаясь пока я шарахнусь в сторону,
опустил бирюзовую конечность и резко отвернулся.
– Ладно, пойдём уже, дрессированный чудо-зверь. – Со вздохом хрипло выдавил он и поковылял
прочь.
Я двинулась следом, мучительно соображая почему мне так... странно. То ли стыдно, то ли досадно.
Почему-то в словах спутника наравне с горечью мне почудилось что-то такое... Не могу понять что, но
захотелось от души приложить саму себя копытом по лбу.
По лугам идти было несколько проще, так что уже часа через два мы вышли к широкой
медлительной речке. На первый взгляд очень на Волгу похожа. Такая же спокойная, плавная, тихая.
Ага, только ведь и Волга такая только на первый взгляд. Отплыви чуть от берега, сразу поймёшь как
обманчиво спокойствие и медлительность. Знаю. Всю жизнь на Волге прожила.
Да и холодновато купаться, если честно. Но Алехандро явно это не остановит, судя по
решительному выражению на разноцветном лице. Вот чё-о-о-орт. . И плот соорудить не из чего. На
том берегу деревьев сколько угодно, а тут только ракитник кое-где. Надо было в лесу... Хотя, с другой
стороны, даже сооруди мы там плот, его до реки ещё дотащить нужно. И всё равно, мне бы пришлось
плыть, лошадь же.
Хорошо хоть до другого берега навскидку не больше пятисот метров. Только вот расстояние по воде
на глаз определять – гиблое дело. Так что нефиг тянуть. Тем более, зомбик мой уже конкретно
задумался, как меня в воду загонять. По глазам вижу и по тому, что к сумкам ручонки свои тянет.
Наверняка за поводом. Ну, уж нет! Погибать так по своей воле, а не так. Эх, была не была! И глубоко
вздохнув, я рыкнула на бочком подбирающегося ко мне горбуна и вошла в воду.
Бедный горбун опять вылупился на меня, как дурак на андронный колайдер. А чего он ждал,
собственно? Что я буду биться в истерике и наворачивать круги по полю? На фиг, я и без того устала,
чтобы впустую силы тратить. И так понятно, что хочешь – не хочешь, придётся переправляться
вплавь. Ну как вплавь...
Алехандро-то, очухавшись вошёл в воду и метров через пять поплыл, а я, пошла. Благо, речка
вопреки логике оказалась довольно мелкой. Я медленно брела по песчаному дну по горло в воде,
искоса посматривая на то, как довольно сильное течение относит от вонючки кучу всякого мусора и
мелкой живности, вроде червяков и гусениц. Сам он как-то умудрялся не слишком отклоняться от
прямой, но, всё равно, траектория движения оставляла желать лучшего.
Радуясь тому, что моей сообразительности хватило войти в реку на пару метров выше, я
задумалась. Стоит рискнуть и помочь или всё-таки слишком гадко? С одной стороны, увечному
Алехандро реально тяжело плыть. То и дело окунается с головой...Если припомнить пословицу про
то, что не тонет, можно даже предположить, что он – не оно самое. Да и сносит его с каждым метром
всё сильнее. В этом случае помочь ему нужно по любому.
Ну что за жизнь? Голодная, по горло в холодной воде, как домой попасть вообще не понятно, а
приходится переступать ещё и брезгливость. Боже, если это – испытание, то может ну его, а? Я лучше
волонтёром в собачий приют устроюсь, только верни всё, как было. Ну, пожалуйста!
Но небеса молчали, только темнели с каждой минутой. Когда до меня допёрло, что будет, если гроза
начнётся до того как мы выйдем из реки, все сомнения разом куда-то испарились. Как же я раньше не
сообразила! Нас же сейчас прямо в воде поджарит. Мама!
Наплевав на страхи и брезгливость, я поковыляла к зомбику. Неожиданно узрев мою мрачную морду
совсем близко, он чуть не утоп. Слава Богу, хватило сообразительности уцепиться за край седла, а не
за гриву. Хоть не так противно. И я с удвоенным рвением ломанулась вперёд. Страх придал сил,
которые, как мне казалось ещё пять минут назад, были на исходе. Так что Алехандро, теперь только
успевал отплёвываться, но держался крепко.
Поднялся ветер и по воде пошла рябь. Сначала едва заметная, минут через десять она
превратилась в полноценные волны. Не море, конечно, и потому не слишком высокие, но, всё равно,
приятного мало. Тем более, что ближе к середине реки пришлось плыть и мне.
Радовало только то, что ещё в лесу кошмарик накрепко привязал сумки, обмотав меня верёвкой. Я
бы не далась, но они, цепляясь за ветки, постоянно соскальзывали, а позволить себя оседлать и
приторочить их как положено я не могла, опасаясь, что соблазн поехать на мне станет слишком велик.
Только благодаря этому торбочки, хоть и намокли, но покамест держались, а вместе с ними и
Алехандро.
Через какое-то время от усталости я впала в прострацию. Всё плыла, и плыла, и плыла... Уже
начался дождь. Мелкий и нудный, он ничуть не походил на грозу, но где-то далеко рокотал гром, не
давая надежде на ошибку поднять голову. Когда ноги что-то задели, я даже не сразу сообразила, что
это – дно, и продолжала упрямо барахтаться, борясь с оцепенением. Так хотелось плюнуть на всё...
Холодно...
Не знаю как, но на берег мы всё-таки выбрались, и оба рухнули плашмя не силах пошевелиться.
Измученные, замёрзшие, голодные, но мы всё же переплыли эту чёртову реку. Кажется...
Первым очухался Алехандро и кое-как встал.
– Нужно идти. – Прохрипел он. – Тут недалеко.
Ага! Прям встала и пошла...
Сердце часто билось где-то в горле. В боку кололо. Перед глазами плясали чёрные мушки.
Мамочка, роди меня заново... Честно говоря, кошмарик выглядел сейчас даже поживее меня. Как он
умудряется после такого дня ещё и говорить? Двужильный он что ли?! Даже понимая, что идти нужно,
я закрыла глаза. Не могу... Пусть чешет куда хочет, а я тут полежу пока хотя бы дыхание не
восстановится, а там посмотрим.
Горбун ещё какое-то время бубнил что-то просительно-убеждающее, а потом замолк. Ушёл видимо.
Ну и фиг с ним... Потом буду разбираться со всем и всеми, а сейчас хочу просто отдохнуть. Как же
холодно-то...
Сверкнуло, и, ослепительно полыхнув, молния ударила где-то совсем близко. Под аккомпанемент
оглушительного грохота я вскочила на ноги ещё до того как сообразила, что вообще-то мне пофиг на
всё. Ан, нет! Оказывается не пофиг. То ли рефлексы, то ли инстинкты сработали.
А Алехандро не ушёл. Он сидел под разгулявшимся дождём прямо на травянистом берегу метрах в
двух от меня. В принципе, промокнуть ещё больше невозможно, но всё равно, благодарность
толкнулась в висок. Не бросил, остался ждать.... Я не обольщалась, понимая, что большая часть цены
вопроса во мне как в тягловой силе, да в поклаже, которую он один попросту не утащит, но, тем не
менее, на душе потеплело.
Жаль, что только на душе. Организм же обзавидовался и потребовал равномерного разделения
тепла между материальными и идеальными составляющими меня любимой, а попросту говоря,
замёрз. Я фыркнула, привлекая внимание мокрого насквозь спутника и зябко поёжилась.
Горбун подскочил как ошпаренный с ножом неперевес, но, поймав мой ошарашенный взгляд,
выдохнул и спрятал тесачок в складках рванья. Интересно, а с чего это он на таком ‘подъёме’?
Неужели здесь есть реальные причины опасаться? В принципе, возможно. Мне-то откуда знать? Но,
судя по настороженному взгляду Алехандро, причины шухериться есть, и немалые.
Так что когда он, ковыляя-подпрыгивая, почапал в сторону росших неподалёку деревьев, я, следуя
за ним, опасливо поглядывала по сторонам, исполненная самых дурных предчувствий.
Но, слава Богу, лес, который горбун называл рощицей, ничем особенным не удивил. Всё те же
деревья, дождь, заливающий глаза, пронизывающий холод и сгущающаяся темнота. Не знаю то ли
время подошло, то ли опустившиеся тучи ускорили приближение ночи, но было сумрачно.
Минут через десять – двадцать мы выползли на опушку. Сквозь ледяные частые струи я с трудом
рассмотрела невысокое здание. Когда Алехандро, поднатужившись, открыл перекошенную дверь, в
