Петр Ирисов - Петрович, повелитель Вселенной
17. Ночь. Западное Средиземноморье. Х век
Чаще всего, Петровичу удавалось загрузить себя большими и малыми делами так, что на депрессию и самокопание времени не оставалось. Если дел не хватало, в ход шли физические нагрузки: бег, плавание, фехтование.
Но иногда прорывалось.
Средневековье вообще и десятый век в частности Петрович ненавидел искренне, до дрожи в пальцах. И это при том, что, в отличие от множества попаданцев, о которых он читал, у него была возможность смотаться на Азоры и пожить там в привычном для него окружении.
Нет, хроноаборигены, по большому счету, были не лучше и не хуже современников Петровича.
Как-то попалась в руки Петровича книга «Белые масаи» о европейке, вышедшей замуж за львиного воина. Прожили они в солнечной Африке четыре года, а потом цивилизационный конфликт взял свое.
Независимо от своего желания, Петрович был вынужден вникать, и не только вникать, но и всячески соответствовать всем тем многочисленным сословным, религиозным, региональным предрассудкам в изобилии украшавших сознание любого местного жителя.
Конечно, самый близкий круг общения Петровича составляли, прежде всего, полиморфы. Конечно, пираты боготворили Петровича и в основной массе были готовы выполнить любой его приказ. Но поговорить по душам он мог только с планшетом. Да и то врожденная паранойя минимизировала эти разговоры как по количеству, так и по объему сказанного.
Неоднократно местные дамы постарше и помоложе, простушки и аристократки пытались оказаться у Петровича в постельке.
Сразу после переноса, размышляя над возможными последствиями омоложения, он предполагал, что гормональные бури могут быть серьезной проблемой. Но нет. При взгляде на местных красоток ничего не шевелилось. Желание не возникало даже по этнографическим причинам. Проанализировав истоки своих чувств к местным женщинам, Петрович не нашел для себя ничего нового. Во-первых, страх. Страх утечки информации, страх ввести в посвященные мало что чужого, так еще и психологически полностью не готового человека. Страх создать точку уязвимости. Женщину пришлось бы защищать, хотя бы для того, чтобы не терять свое лицо. А если бы она была знатная, то, как говориться, женишься на невесте — в приданое получаешь всю ее родню.
А вторая причина — брезгливость. Как ни крути, а по меркам Петровича, хроноаборигенки все были чумазками и замарашками. С сифилисом Европа еще не была знакома, но и без него заболеваний, передающихся половым путем, вполне хватало.
Большой проблемой для Петровича было несовпадение отношения к инфоповодам у него и у местных. Копеечное, с точки зрения Петровича, событие могло привести местных в экстаз или же погрузить в пучину отчаяния. И это при том, что он ухитрился создать среду, где любое его действие воспринималось как освященное всеми богами мира, вместе взятыми. Например, он выкупил пиратов, неудачно попавших в плен. А там, где их продавать не соглашались, приказывал провести карательную операцию, не считаясь ни со своими потерями, ни с потерями со стороны жертв. Командиры наемных отрядов практически не выкупали своих. Власть предержащие делали это в исключительных случаях.
С одной стороны, не будь у Петровича ресурсов, и он бы никого не выкупал. С другой, не будь ресурсов, и выкупать бы никого не пришлось.
Делал он это не из-за человеколюбия. В пиратов было вложено достаточно сил и средств, чтобы брать и просто так вышвыривать на помойку обученных ветеранов.
Понятно, что пираты боготворили Петровича за это. Здоровые возвращались в строй, увечные отправлялись в Александрию. Проект с приютом оказался настолько удачным, что Петрович подумывал открыть филиалы в других городах.
А он ненавидел проявления их благодарности. Потому что не воспринимал их как людей. Потому что отдавал себе отчет в том, что видит в них в первую очередь средства для достижения своих целей.
Александр Македонский помнил в лицо и по именам чуть ли не каждого из своих бойцов. Петрович вообще не вглядывался в их лица. Но странным образом это улучшало его имидж и повышало его рейтинг.
Кстати, полное пренебрежение судьбой ветеранов и инвалидов войн — пункт, по которому Петрович был готов выставить счет как Советскому Союзу, так и России.
А иногда, вот как этой ночью, душной, жаркой ночью. Ни звука, ни пятнышка света, ни дуновения ветерка. Так вот этой ночью Петрович ненавидел сам себя. Он понимал, что фактическое бессмертие, которым он пользуется, мало-помалу превращает его в монстра. В существо, которое уже нельзя назвать человеком. И так ему было себя жалко… Однако, если он собирался сделать то, что собирался, только монстр и был на это способен. От этого делалось еще жальче.
Петрович думал, что Кощей Бессмертный с такой надеждой встречал каждого нового царевича, с такой искренней радостью, что вот сейчас все закончится. Он понимал Кощея.
А это была всего третья жизнь.
18. Промежуточные достижения. 960 г. и далее
В декабре 955 года на папский престол взошел Октавиан Тусколо, принявший имя Иоанн XII.
Редкой набожности человек. Настолько редкой, что ее и с лупой не найдешь. Насиловать прихожанок и паломниц прямо в соборе св. Петра, до этого еще додуматься надо было.
Петрович не удержался и пустил в массы песенку про «случай в городе Риме», уж больно она соответствовала моменту. (ДЛ 10)
Прекрасная карьера — в восемнадцать лет стать папой. Иногда Петрович раздумывал, не сделать ли папой своего полиморфа, причем, пожизненно. То, что один из полиморфов займет пост александрийского патриарха, даже не обсуждалось. А вот взять под контроль папский престол, возможно, в этом был определенный резон. А возможно, и нет.
Иоанн XII и не будучи полиморфом действовал настолько удачно для Петровича, что лучше и желать не приходилось.
Петрович этого папу ждал. Иоанну предстояло принять важное решение — даровать ордену паломников неотчуждаемое право торговли с мусульманами.
Фактически за мизерную по меркам Петровича плату папа подарил Ордену монополию на торговлю пряностями. В известной Петровичу истории такая монополия была у Венеции, и Венеция благодаря ей задавила всех своих конкурентов. Правда, венецианцы допустили одну ошибку. Выбирая, кого поддержать, Константинополь или турков, они сделали ставку на турков. А турки, в благодарность, подорвали венецианскую торговлю.
Поэтому, кстати, Петрович не привлек свою венецианскую компанию в Орден пилигримов. Так что в будущем доминировать в средиземноморье будут Марсель и Генуя.
К шестидесятому году военная организация Петровича превратилась в настоящего монстра. Он понимал, что когда он уйдет в тень, пираты по инерции еще будут какое-то время одерживать победы. Но, лишенные всех бонусов и привыкшие во всем полагаться на Петровича, быстро начнут проигрывать. А его обязанности комфлота уже сильно тяготили.
С другой стороны, чисто по-человечески пиратов было жалко. Но что с ними делать и как использовать, придумать Петрович не мог. Запасы золота, серебра, драгоценных камней, которые приносила легальная торговля, уже к настоящему моменту были так велики, что с лихвой покрывали потребности по каждому из намеченных проектов.
В конце концов, Петрович принял компромиссное решение. Один из полиморфов предстал перед пиратами в качестве племянника и наследника. Примерно за год укрепил свое положение и завоевал авторитет, и Петрович с чистым сердцем передал ему все свои военно-морские дела, после чего переселился в свою александрийскую резиденцию.
В Александрии в первую очередь усилия были сосредоточены на том, чтобы взять под контроль александрийский патриархат. Сделать это было тем более несложно, поскольку управление патриарха испытывало серьезный кадровый голод. Большими достижениями патриархат похвастаться не мог, паства не росла, финансирование было крайне скудным, и общий уровень подготовки управленцев оставлял желать много лучшего. Поэтому выпускники александрийского суворовского училища были для патриарха подобны манне небесной. Молодые, образованные, уверенные в себе, с разумной степенью наглости и бесстрашия. Юные джедаи стремительно делали карьеры, обеспечивая места для будущих выпускников.
Можно было и сразу с помощью полиморфа подменить патриарха. Но подумав и посчитав, Петрович решил провернуть такой финт в году 73–75, уже после своего переезда в Константинополь.
19. Завевание Египта. 969 г.
Фатимидские халифы неоднократно пытались завоевать Египет. Однако не получалось. Пока наконец четвертый халиф Абу Тамим Маадд ал-Муизз ли Дин Аллах не подошел к вопросу творчески и ответственно. И Петрович в подготовке к походу тоже поучаствовал, в частности предоставил грузовой флот для транспортировки продовольствия. Ну а халиф, проанализировав причины трех неудачных попыток, уделил большое внимание тренировкам армии вторжения, а так же проведению разведки и спецопераций.
