Неизвестный - i_27851a09263a5014
– Ты читал ее, Аарон? – спросил он, осторожно вытирая пыль с переплета.
– Я пытался, но, скорее всего, она написана на одном из вымерших наречий Долины. Ты у нас лучше всех разбираешься в диалектах побережья, поэтому отец и сказал, чтобы я передал ее тебе.
– Я не знаю его, – уверенно произнес Кеннет. – Нет надобности даже открывать книгу, чтобы понять это. – А отец не сказал, что в ней такого важного?
Аарон озабоченно покачал головой. Он сел в свободное кресло напротив Кеннета, перебирая в голове возможные варианты.
Дарен растерянно посмотрел на братьев и устроился на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж дома, понимая, что жизнь семьи Фаридэ сейчас будет сосредоточена вокруг этого не пойми откуда взявшегося древнего сочинения. Он уже вздумал заскучать, как открылась входная дверь, и послышался голос Филиппа Фаридэ, а за ним и Беатрис. Вскоре они появились в гостиной. Беатрис держала в руках несколько только что сорванных в саду яблок. Не говоря ни слова, она передала одно из них Аарону, другое Кеннету.
– Мама, я тоже хочу яблоко! – удивленно произнес Дарен.
Обычно матери не требовалось спрашивать своих детей о том, что им требуется в данный момент. Она все знала и чувствовала.
– Извини, сынок, – она подошла к нему и потрепала по голове. – Видимо, ты думал о чем-то другом.
Сев рядом с ним на ступеньку, она дала яблоко и ему.
– А где Ингрид и Тэган? – спросил отец, обводя взглядом гостиную. – Тэган уже идет. Он был на соседней улице… в гостях…– произнося это, Кеннет не смог сдержать улыбки. Вся семья уже знала, что Тэган влюбился.
Если родители просто радовались этому, то братья не упускали возможности отпустить пару шуток на эту тему в разговоре.
– А Ингрид? – Филипп Фаридэ посмотрел на Кеннета, как на старшего из присутствующих детей и соответственно несущего за младших ответственность в любой момент, когда родителей нет рядом.
– С ней все в порядке, – уверенно ответил Кеннет. – Я бы почувствовал, если бы что-то случилось, но где она, я не представляю.
Филипп посмотрел на жену.
– Я тоже не чувствую ее поблизости, – Беатрис отрицательно покачала головой.
– Что ж, будем ждать ее возвращения, – с этими словами он прошел в гостиную и занял свое любимое место напротив камина.
Но ждать долго не пришлось. Ингрид влетела в дом буквально через минуту после того, как отец произнес последнюю фразу.
– Где это? – воскликнула она, вертя головой в разные стороны.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Аарон, уже догадываясь, о чем идет речь.
– Мне прислали подарок из Эльмарена! Где он? – нетерпеливо пояснила она.
Сама не осознавая того, она двигалась в сторону Кеннета.
– Какой еще подарок? Кто тебе это сказал? – насторожился Дарен.
– Вот я и хочу узнать, какой! – словно бестолковому, пояснила ему Ингрид.
Она остановилась рядом с Кеннетом, опустив взгляд вниз. На лице ее появилась радостная улыбка.
– Ух ты! – только и смогла выдохнуть она.
– Это твое? – спросил Кеннет, протягивая ей книгу.
– Наверное, – Ингрид утвердительно покачала головой. Она с трепетом приняла предмет своей радости от брата. – Где ты ее взял, отец? – Ингрид села на диван рядом с Филиппом Фаридэ.
– Королевский библиотекарь сказал, она появилась в моем отсеке сегодня утром.
Каждый из магов Верховного Совета имел в библиотеке собственное отделение. Там хранились наиболее часто читаемые им сочинения. Если какая-то книга существовала в единственном экземпляре, то было указано, у кого из советников она находится в данный момент. Учитывая, что маги Совета имели преимущественно разные интересы, так было намного удобнее, нежели каждый раз брать и сдавать книги обратно.
– Мы думали, она написана на одном из исчезнувших наречий Долины, – задумчиво произнес он.
– Это легенды Эльмарена, – опровергла его предположение Ингрид.
– Неудивительно, что Кеннет отказался их читать, – усмехнулся Аарон.
– Зачем они тебе? – ничего не понимая в происходящем, спросил Дарен.
Он опустил голову на колени Беатрис, и она ласково гладила его по голове.
–Буду читать тебе на ночь, – пошутила Ингрид.
На глаза ее неожиданно навернулись слезы. Древний том словно по волшебству вернул ее в страну, в которой она провела свое детство. Она поняла, что всего за несколько дней, проведенных ею дома, она совсем забыла Эльмарен. Просто забыла о нем. Сердце ее сжалось светлой едва ощутимой тоской по чему-то очень родному и очень любимому.
– Значит, вопрос закрыт! – Кеннет решительно поднялся и расправил плечи. – Кто возьмет меня с собой?
Оставив непонятно каким образом появившуюся в семье книгу на попечение Ингрид, Фаридэ радостно переключились на вечернее соревнование, в котором дети участвовали вместе со своими животными.
В этот момент в дверях появилась могучая фигура Тэгана. Лицо его озаряла счастливая улыбка, какая всегда бывает у влюбленных.
– Я думаю, ты полетишь со мной или с Аароном, чтобы не перегружать пегаса Дарена! – весело сказал он, чувствуя, что для Дарена это состязание обладало наибольшей значимостью.
– Тогда все готовы к гонке! Выходим!
Ингрид первой оказалась во дворе. Она стояла рядом со своим единорогом и, подняв голову, вглядывалась за горизонт, туда, где за горным хребтом лежал Гронг. На лице ее блуждала загадочная улыбка. Кеннет, вышедший на улицу сразу вслед за ней, внимательно посмотрел на сестру. Он чувствовал витающее в воздухе предвестие какого-то события, поэтому обещал себе не спускать с нее глаз. Он решил лететь с Аароном, чтобы в случае чего Тэган, имевший наибольший опыт боевых столкновений, был свободен для маневра. Даже такое, по сути, невинное мероприятие, как вечерняя прогулка, могло обернуться чем угодно, особенно на пограничных территориях, так как в Долине все-таки шла война.
Наконец, во дворе появились остальные Фаридэ. Дарен шел, положив руку на холку своему пегасу. При этом он хитро улыбался. В глазах его плясали озорные искорки. Ингрид повернулась к нему. Они обменялись понимающими взглядами. Для них двоих сегодняшнее состязание обладало особенным смыслом. Из всех Фаридэ, наверное, только Ингрид с Дареном все еще любили испытывать дух соперничества, потому что до сих пор, не смотря на свой возраст, оставались детьми.
Тэган о чем-то переговаривался с Аароном. Самый крупный из братьев, даже он казался маленьким рядом со своим мощным грифоном. Его животное размеренно вышагивало чуть позади него, возвышаясь над всеми Фаридэ на орлиную половину своего туловища.
Родители завершали эту маленькую процессию.
Когда все, наконец, собрались в центре двора за домом, Ингрид с Дареном уже сидели на своих животных, ожидая готовности остальных. Кеннет, как и было решено, присоединился к Аарону. Тэган должен был лететь на своем грифоне один. В случае нападения, он мог прикрыть братьев и сестру одним только размахом стальных крыльев своего грифона.
Договорились сначала подняться в воздух, вылететь к кромке леса перед поляной единорогов, а там уже начать состязание.
Ингрид была абсолютно спокойна. Не потому, что она была уверена в своей победе, а потому, что исход гонки интересовал ее не больше, чем Тэгана или Аарона, например. А также потому, что ее полностью устраивал тот мир и та действительность, в которой она находилась. Положив руки на шею своего единорога, она вдыхала теплый воздух, в котором явственно чувствовалось начало вечера. Это было то самое время, когда солнце перестает нещадно печь и начинает светить своим самым ласковым светом, когда нежность и блаженство жизни беспрепятственно текут сквозь тебя.
Она взлетела одновременно с Дареном. За ними последовали Кеннет с Аароном на пегасе и Тэган на своем грифоне. Родители стояли внизу, махая детям руками. С каждой секундой они становились все меньше и меньше. Сначала Ингрид смотрела на них, а потом просто вниз. Зрелище под крыльями единорога потрясало ее своей красотой. Плоскость земли была расчерчена геометрическими фигурами самых различных цветов. Участки садовых деревьев темнели насыщенными зелеными квадратами. Луговые отрезки вытягивались изумрудными полосатыми прямоугольниками. Их перемежали выцветшие лоскуты пшеничных полей. Между ними блестела изогнутая линия реки.
Ингрид восторженно посмотрела на Тэгана, который летел слева от нее. Он понимающе улыбнулся ей. Амальон разворачивался перед ними во всем своем великолепии. Жизнь била в нем ключом, он переливался на солнце всеми красками. Очень трудно было поверить, что здесь возможно хоть какое-то проявление злобы или ненависти. Обняв своего единорога за шею, Ингрид закрыла глаза, оставив из ощущений только теплый ветер, бьющий ей в лицо, неистово развевающий ее короткие волосы цвета раскинувшихся далеко внизу пшеничных полей.
Даже сквозь сомкнутые веки она могла различать слепящее солнце впереди них. Они летели прямо на него. И Ингрид знала, что там, куда садится солнце, находится Гронг. Сил сдерживать себя больше не было.
