Борис Батыршин - Коптский крест. Дилогия
– Хорошая идея, учтем, – кивнул Олег Иванович. – Если я родился в 1839-м, то, значит, к 61 году мне было.. постой-ка…. да, 28 лет. Подходящий возраст. –
– А почему к 61-му? – поинтересовался Иван. Чем этот год знаменит? –
– А тем, дорогой мой неуч, – усмехнулся отец, – что в этом году началась война Севера и Юга. Как полагаешь, мог 28-летний русский отправиться на Юг, принять участие в героической борьбе американского народа за освобождение негров? –
В этом вопросе Ваня худо-бедно разбирался, а потому немедленно ответил отцу :
– Да, негров они освобождали, как же! Просто надо было взять за горло южных плантаторов, вот и придумали это "освобождение" – чтобы тех без рабсилы оставить. –
– Не спорю, – кивнул отец. – Так, примерно, оно и было. Но здесь, в России, любой интеллигент свято уверен, что единственной целью Авраама Линкольна была борьба с таким отвратительным явлением, как рабство. А кто мы такие, чтобы их разубеждать? –
Ну, ладно, – не стал спорить Ваня. – Вообще-то идея хорошая, мне нравится. Значит, ты отправился в Штаты, там примкнул к северянам… –
–Аболиционистам! – поправил мальчика Олег Иванович. – Здесь их так называют – во всяком случае, журналисты и народовольцы. Не будем идти против традиций. -
– Так, значит, сначала Гражданская война, – продолжил он, – а потом.. ну, например.. как ты сказал, Калифорния? Помнится, Марк Твен описывал в своем "Налегке", как старатели в Неваде праздновали победу при Геттисберге… Да, так и порешим: после войны я обосновался в Неваде, пытался искать серебро Но месторождения к тому времени были исчерпаны, и потому ничего у меня не вышло. Потому и вернулся на Север, в Канадскую конфедерацию… подробности потом уточним. В общем, женился, появился сын – ты, то есть, – ну а дальше – назад, на Аляску, из ностальгических соображений. Пойдет? –
– Пойдет, – великодушно согласился Иван. – И, главное – места уж очень дикие: что Невада, что Аляска… что Канада. Вряд ли во всей Москве найдется хоть десяток человек, что там побывали. –
– Может и найдется, – задумчиво покачал головой Олег Иванович. – Как минимум, в Москве есть отделение Императорского Географического общества. Очень, знаешь ли, господа деятельные – проводят публичные чтения, и, стоит появиться в городе путешественнику из экзотических краев –немедленно приглашают выступить. Ну, положим, не каждого так зовут, – но вот мы с тобой, с такой биографией, которую себе сочинили, их внимание непременно привлечем. А там сидят люди знающие, их провести будет непросто… –
–Ясно, – кивнул Ваня. – Значит, от географов держимся подальше. А кто еще нас может расколоть? –
Олег Иванович задумался. – Есть еще Московский Университет, географический факультет. Туда нам тоже не надо. А так – Москва город не слишком-то ученый, недаром ее со времен Петра называли "купеческой столицей". Но все же – образованных людей здесь хватает, а посему – ухо держим востро и лишнего не болтаем.
Ладно, – зевнул Ваня, – пойду я, пожалуй, все же посплю. –
–И то верно, – поддержал отец. – День завтра длинный. Во сколько мы там обещали быть, в 4? А до того нам еще уйму дел надо переделать. Ты иди, а я пока с картинками разберусь – и тоже на боковую. –
Глава девятая
Давно я так не спал! И ведь лег не так уж и поздно – где-то часов около 11-ти. Вот что значит эмециональная перегрузка – со всторой попытки отрубился, хоть стреляй над ухом. И, главное – никаких снов! Обычно мне всегда сны снятся, я даже иногда их запоминаю, а тут – как отрезало. Видимо, мозг просто не смог справиться с избытком эмоций и впечатлений – и отключился.
Но к делу. Когда я продрал глаза, отца дома не было – он уехал в редакцию "Вестника живой истории". И ведь не лень было в такую рань!
Впрочем, дело, как выяснилось, того стоило. Главред "Вестника", давний приятель отца и пожилой реконструктор из клуба "Московское ополчение", был фанатом эпохи Александра 2-го. И даже порывался создать в Москве клуб на тему русско-турецкой войны1877 года. Дело пока шло ни шатко ни валко, поскольку период этот у реконструкторов особой популярностью не пользуется; но в своем журнале Михаил Антонович Сокольников (так звали главного редактора) давно и с успехом ведет рубрику "Россия двух Александров", посвященую периоду от Крымской войны, до, примерно, конца 19-го века. И отец хотел предложить ему серию "фоторепортажей" из Старой Москвы – и, для начала, повез сделанные мной вчера снимки. Могу представить, как он будеть объяснять их происхождение: "Видите ли, коллега, работы выполнены одной группой талантливых молодых людей с помощью новейших приемов 3Д-графики. Методика еще не опубликована, так что они не хотели бы раньше времени раскрывать свое инкогнито, и взяли с меня слово…"
Как же! ЗД графика! Одно хорошо –сотрудники этого самого "Вестника" – настоящие динозавры цифровой эпохи, и в трехмерке разбираются примерно как я в балете. Так что объяснение имеет шанс прокатить; ну а когда картинки попадут в журнал –уж точно никто не разберется, не то качество печати.
К чему это я? Ах да, главный редактор. Вас, наверное, удивило, зачем отец затеял эту историю с иллюстрациями для журнала? А ведь все проще простого: этот редактор-реконструктор, ко всему прочему, еще и серьезный историк – и не любитель какой-нибудь, подвизающийся популярными книжонками, а целый доктор наук. Причем докторскую он защищал как раз по эпохе Александра 3-го, Миротворца – не помню вот, по какой теме, хотя отец и упоминал.
В общем, он мог быть нам крайне полезен. Дело в том, что дядечка этот работал не только редактором. Это было, скорее, его хобби, а так – он состоял научным сотрудником в отделе фондов документации ГИМа. Надо ли говорить, ка каким бесценным кладезем информации мог, при необходимости, стать такой человек! Нет, отец не собирался раскрывать ему наши темные тайны, и как раз для этого понадобилась легенда с фотоподборками-"реконструкциями"; предстояло, под видом подготовки очередных материалов, провернуть архивный поиск по нужной нам тематике.
Да и клуб его тоже представлял для нас некоторый интерес. Задумывая свое военно-историческое общество "Александровская Россия", Сокольников обзавелся солидными спонсорами – и в том числе, известной киностудией, выпекающей, как горячие пирожки, телесериалы. Причем – немалая их часть была посвящена дореволюционной России. Подобная теле-жвачка с успехом шла по центральным каналам, и, хоть и не могла претендовать на историческую точность, но все же, была предпочтительней очередного сезона каких-нибудь бесконечных "Доньи Эстебании" или "Десант рвет всех".
Сотрудничество с телестудией реконструкторы наладили на почве массовок, ну и, разумеется, проката костюмов и прочего антуража. Отец же намеревался, со своей стороны, предложить студии наши фотоподборки; предполагалось, это пригодится декораторам и костюмерам, работающим над историческими сериалами. Правда, их еще предстояло в этом убедить.
Кроме того, отец, прикидывая способы укрепления нашей финансовой базы, хотел наладить через "Александровскую Россию" сбыт раритетов из 19-го века. Причем, самых разных – от старого оружия до одежды и предметов бытового обихода.
То есть, это мы с отцом будем знать, что покупателям предлагаются самые натуральные раритеты, а вот они сами будут уверены, что это лишь новоделы – правда, высочайшего качества и должным образом состаренные. Эдакая подделка наоборот – помните, как в "12-ти стульях"? "Мадам, вас обманули. Вам продали куда более дорогой мех!" А иначе – никак; происхождение подлинных старинных вещей, да еще и в значительных количествах объяснить будет непросто.
В общем, всех проблем это, конечно, не решало. Ведь мало придумать, что тащить с той стороны – надо еще и решить, как раздобыть наличные в 19-м веке. Если здесь вопрос финансов перед нами пока не стоял (именно, что пока – если браться за дело всерьез, то встанет, и очень скоро), то как решать эти вопросы там, мы пока не прпидумали. А деньги были нужы, причем уже сейчас! И даже не в конках и пирожках дело – дядя Николки готов был сдать нам "премиленькую", как он выразился квартирку. Да будь она хоть заведомым клоповником, – главное, что квартира эта располагалась аккурат над тем участком стены дома, в которй появлялась заветная подворотня с порталом! Отец полагал, что упускать эту возможность нельзя, но – все упиралось в деньги. Опять же – местное платье, ну и повседневные расходы … да и все те раритеты, котрые папа собирался сбывать реконструкторам, тоже придется покупать в 19-м веке за наличные, так?
В отчаянии я даже полез на интернет-аукционы нумизматов – в надежде отыскать по приемлемой цене купюры, имевшие хождение в 1886-м году. Но очень скоро сообразил, что это дохлый номер. Совсем. Нам, можно сказать, не повезло со временем – если пятисотрублевую купюру ("Петра", на тогдашнем слэнге) 1900-го года выпуска можно было приобрести за вполне доступные 4-6 тысяч современных рублей, то та же по достоинству банкнота, скажем, 1881-го года стоила не меньше полутора тысяч евро. Это уже не говоря о сохранности – ни один нормальный торговец не согласится принять настолько ветхие бумажки, дураков нет.
