DENIWE - Unknown
Моя попытка протеста не удалась. Мой учитель по театральному искусству всегда говорил: если ты не можешь убедить себя — ты не убедишь никого, и это правда. Джай не купился, ни на йоту.
Его глаза блестят непристойным возбуждением, пальцы стучат по банке.
— Это место никогда не будет хорошим, Котенок, ты права. Я решил, что мне не нравится идея, что кто-то может услышать твой хриплый голос, когда я заставляю тебя кончить.
Я вдыхаю и задерживаю дыхание, пока мои легкие не начинают гореть. Как он может говорить о таких вещах? Как такие слова могут выходить из его рта и при этом делать мою киску такой изнывающей? Я подношу свою банку ко рту и делаю один большой глоток. Глотаю жидкость и стискиваю зубы, прежде чем поставить банку обратно на ящик. Он понимает намек и с сексуальной полуулыбкой хватает банку, встает со своего места и медленно идет по комнате.
Черт возьми.
Я собираю волосы одной рукой, открывая шею, пока другой рукой обмахиваю лицо. Как я собираюсь провести остаток дня, не позволив Джаю трахнуть меня возле стены тоннеля?
Используя только слова, он возбудил каждый нерв в моем теле. Если бы мы были в другом месте и одни, я бы уже заставила его сорвать с меня леггинсы зубами. Могу с уверенностью сказать, что он хочет этого.
Я тоже хочу этого.
Больше, чем что-либо.
***
Когда Джай возвращается с полными банками, разговор продолжается. Я благодарна. Мои соски испытывают острую боль от трения об ткань моего топа.
— Мне очень жаль, что я сломал твой планшет, — признается он, после того, как я рассказала ему о своей учебе и как много делала для этого.
Его глаза больше не такие угрюмые и настороженные. Виски смягчил его взгляд, превращая глаза в усталые щелки. Мои глаза чувствуют ту же усталость и тяжелеют от грязных мыслей. Я останавливаюсь на третьей банке, решив, что это не то место, где можно полностью потерять свой разум.
— Спасибо. Хотя, если бы ты сделал это прежде, чем тащить меня в это местечко, я бы не была во всем этом беспорядке.
Джай придвигает свой стул ближе ко мне, и когда он опирается руками на импровизированный стол, его руки находятся так близко ко мне. Моя кожа как будто впитывает его тепло.
— Если сможешь сказать мне, абсолютно честно, что ты на самом деле наслаждалась своей жизнью, прежде чем пришла сюда, я попрошу прощение за это.
Я нахмуриваюсь. Я, конечно, не ненавижу свою прошлую жизнь, но в ней и правда есть недостаток волнующих событий в течение всех моих двадцати пяти лет. На самом деле я не думала об этом. В некотором смысле, меня отчасти не волнует то, что я потеряла место учебы и не завершила курс. У меня почти ничего нет, и я поздно плачу арендную плату за квартиру. Моя владелица сказала, что не будет снова ждать, и таким образом, будет правильнее сказать, что я официально бездомная. И… мне плевать.
— Я не хочу, чтобы это было моей жизнью, если это то, что ты имеешь в виду.
Он качает головой.
— Это не то, о чем говорю.
— Тогда о чем ты?
Он медленно придвигается еще ближе, его лицо невыносимо близко к моему.
— Я вижу, как ты реагируешь на бои. Я чувствую, как твое тело напрягается и расслабляется. Зрачки расширяются. Дыхание становится тяжелым. Тебе не нравится находиться здесь, но ты любишь эту темноту и грязь.
Я сглатываю. Каждое слово, произнесенное им, правда. Мне нужно это. Мне нужно оставить старую жизнь и двигаться к новой. Не хочу возвращаться. Теперь я не смогу это сделать, когда попробовала другую жизнь на вкус. Мое сердце настроено на Италию. Если не заполучу Италию, я умру.
— Ты очень наблюдателен, — говорю я, невольно наклоняя свое лицо к нему.
Глаза Джая темнеют, наполняясь желанием.
— Это важно. Это сводит меня с ума.
— Почему?
— Стоять так близко к тебе, когда ты смотришь бой и твое внимание не на мне, и при этом знать твои мысли.
Мои губы раскрываются, и я вдыхаю пьянящий глоток воздуха. Есть что-то звериное в этом человеке. В нем есть что-то, частью чего я бы хотела быть, но он такой же повернутый, как и я, и я не хочу так легко попасть под его влияние.
— Ты ищешь что-то. Я не так наивна, как вы думаете, мистер Стоун.
Его губы приподнимаются в подобие улыбки.
— Мне не нужно обманывать тебя, Эмили. Ты взрослая девочка. Ты знаешь, чего хочешь.
Почему? Почему он внезапно пытается проникнуть мне под кожу? Почему говорит так, словно больше всего в мире хочет, чтобы мои ноги были обернуты вокруг него? Вчера это не было приоритетом.
— И что я хочу?
— Меня, — заявляет он. — А я хочу тебя.
Мое горло пересыхает. Слово за словом он убивает меня, возбуждая сильнее, чем когда-либо прежде. Я вот-вот взорвусь. Каждое чувство усиливается. Даже капля пота, скатывающаяся между грудей и дразнящая мои поры, ощущается эротически.
— Что изменилось? — с любопытством спрашиваю я. — Ты так уверен, что это то, чего ты хочешь. Почему ты так уверен?
— Кое-что случилось.
Заинтересовавшись, я приподнимаю брови.
— Что случилось?
— Ты. Ты так сильно и прекрасно сжималась вокруг моих пальцев, соглашаясь на все, что бы я ни сказал. Так горячо дышала мне в лицо снова и снова, пока твое тело сотрясалось подо мной.
Он делает паузу, и смотрит на мою грудь, вздымающуюся в быстром темпе. Затем его глаза возвращаются к моим, и вспышка чего-то прекрасного и грубого сверкает в них. Это врезается в мое тело, как молния, беспощадно поражающая каждый нерв.
— Мой член ревнует. Он хочет сделать то же самое.
Срань.
Господня.
Глава 10
Бесстыжие
Со стоном я падаю вперед, но выставляю руки перед собой и опираюсь на стену. Тело Джая обхватывает мое, прижимая плотнее к грязной стене тоннеля, и я чувствую, как его твердый член упирается в меня сзади. Не знаю, что произошло после разговора в баре по пути к нашему укромному уголку, но где-то между там и здесь мы решили, что будем трахаться.
Жестко.
Его рука скользит по моей спине, и я чувствую его грубую, мозолистую плоть, заставляющую мое тело трепетать. Когда она скользит по изгибу моей задницы, мою незащищенную кожу покалывает там, где он прикасается. Я надеюсь, что мое тело немного успокоится, но с каждым новым вдохом только больше распаляется.
Свободной рукой он убирает мои волосы в сторону и прижимает свое твердое тело к моей спине. Я дрожу, когда чувствую его дыхание возле уха и его возбуждение в штанах. Затем он одной рукой сжимает мою задницу, а другой убирает мои волосы с затылка, чтобы заменить их своими теплыми и влажными губами. Я вздыхаю, когда его губы прикасаются ко мне, и он царапает мою кожу зубами.
— Не буду лгать, — говорит он, скользя рукой по моей талии. — Я думал об этом уже в первую ночь.
— Думал?
Он надавливает рукой на мой подтянутый животик, прижимая мою задницу к себе. Джай стонет «да», и это посылает великолепные мурашки вдоль позвоночника.
— Когда прижал тебя у склада и увидел твои сексуальные губки.
Я ухмыляюсь.
— Освежишь мою память? Это было до или после того, как ты обозвал меня шлюхой?
Он подается вперед и захватывает мою мочку зубами. Я шиплю и сильнее прижимаюсь к нему спиной, что заставляет мою задницу еще крепче прижаться к его паху. Мне нравится то, как его тело окутывает мое, как будто накрываешься теплым одеялом, только состоящим из секса и альфа-самца. Напряжение внутри меня увеличивается, и я не могу остановить это. Я нуждаюсь в нем. Он нужен мне, как воздух.
Отталкиваясь от него, я оборачиваюсь и замираю, когда мы оказываемся лицом к лицу и так близкою. Его живот прижимается к моему, он так настойчиво смотрит мне в глаза, что я просто утону, если он не позволит мне сделать глоток воздуха. Бросая мне спасательный круг, губы Джая обрушиваются на мои, и я стону, когда его язык врывается в мой рот. Он такой мужественный.
Доминирующий.
Напористый.
Целеустремленный.
Я горю и пропитываю насквозь свои леггинсы отчаянием и необходимостью. Подразнивая меня своим языком, Джай проскальзывает рукой между нашими телами и нажимает своим длинным твердым пальцем на мое чувствительное место. Я втягиваю воздух напротив его рта и чувствую, как он пытается сдержать улыбку. Кончик его твердого пальца мягко описывает круги, почти не надавливая, но покалывание растет независимо от его прикосновения. Затем, я чувствую, как его пальцы обхватывают пояс леггинсов и дергают вниз. Я двигаю бедрами, помогая ему стянуть ткань с моего зада. Когда ткань прикасается к коленям, его рот освобождает меня, и он хватает мои плечи. Я едва успеваю облизнуть губы и посмаковать его вкус, когда он разворачивает меня и притягивает мой зад к себе. Я хватаюсь за стену, как могу, зарывшись пальцами в рыхлый бетон, пока он расстегивает ремень. Мне нужен звук всей прелюдии. Даже шелеста рвущейся фольги от пакетика достаточно, чтобы возбудить меня еще сильнее.
