DENIWE - Unknown
После того, как я промываю волосы, делаю попытку снять свои трусики, не снимая шорты. Как-то мне это удается. Я даже успела взять гель для тела у девушки слева от меня, чтобы постирать их. Не знаю, что является более тревожным фактом, то, что я стираю нижнее белье гелем для тела или то, как взволнована тем, что буду носить чистую непривлекательную хлопчатобумажную ткань снова уже через несколько часов. Кто знал, что потребуется оказаться в ловушке под землей без туалетных принадлежностей, чтобы я полюбила хлопчатобумажное нижнее белье.
Я начинаю засовывать свои трусики в карман шорт, но передумываю. Вместо этого я направляюсь обратно в сторону нашего тоннеля, чтобы выложить их на свою кровать. Я хочу высушить их и поменять одежду, которая на мне. Теперь моя кожа чистая, а ткань, которая касается ее, ощущается... испачканной. Я переоденусь во что-то другое, а затем встречусь с Джаем в баре, чтобы выпить.
Я скрещиваю пальцы в надежде на то, что выпивка алкогольная, потому что бухло — это единственное, что поможет мне сохранить невозмутимое выражение лица, когда буду сидеть перед Джаем чистая и без трусиков.
Глава 9
Слова
Теплый ветер обдувает мои обнаженные голени. О Боже, это такое приятное ощущение чистоты. Есть ли ощущение лучше, чем прохладные влажные волосы на твоей теплой спине, когда ты страдаешь от жары и дышишь горячим воздухом?
Я глажу пальцами свой голый живот. Никогда раньше не одевалась так, как сейчас. Никогда не показывала свой пупок и не обнажала бедра. Тем не менее, я продолжаю держать свою голову высоко поднятой и с уверенностью иду обратно к уборной. Сейчас здесь еще больше моющихся людей, чем раньше. Они выглядят счастливыми, полностью расслабленными, и это заставляет меня хотеть снять одежду и делать это снова и снова. Я смотрю на быстрый поток воды, льющийся из трубы. Удивительно, что такое маленькое количество воды ощущается, как проливной ливень, когда нуждаешься в этом больше всего. Я, например, никогда больше не буду жаловаться на напор в душе у себя дома.
Я продолжаю идти и направляюсь в тоннель, на который Джай указал ранее. Дохожу до конца и попадаю прямо в бар. Конечно, на самом деле это не бар, а лишь его подобие. Место, где можно купить выпивку. Я сканирую большую площадь и оглядываю людей, толпящихся возле ящиков с жестяными банками в руках и рассказывающих эпические истории друг другу. Здесь нет музыки, только звук веселого разговора. Как я люблю.
На другой стороне комнаты вижу поднятую вверх руку, и она принадлежит Джаю. Он опирается на ящик, на котором стоят две жестяные банки, наполненные какой-то жидкостью. Я подхожу и смотрю на них.
— Виски, — объявляет он, подталкивая ко мне банку, и его взгляд пробегается по моему голому животу.
Его сканирующий пристальный взгляд заставляет чувствовать себя застенчивой, но в то же время разгоряченной. Несколько секунд в его присутствии, и мой пульс неистово бьется, а кожу покалывает. Я надеялась, что получив даже маленькую частичку Джая, жар между моих ног уменьшится, но наоборот, он только усилился. Я хочу облизать его грудь и поцеловать в губы. Хочу почувствовать его грубые руки по всему своему телу и между ног еще раз. Стараясь изо всех сил не сжимать бедра, я опускаюсь на небольшой табурет напротив него, благодарная, что ящик скрывает большую часть моего голого живота.
— Я думал, что этот топ — не твой стиль.
— Не мой, — говорю я, беря банку. — Но это единственная вещь, подходящая к моим леггинсам.
Джай подносит свою банку к губам.
— Миленькие леггинсы.
Я вынуждена согласиться. Мало того что они подходят и удобные, так на них еще и был ценник. Тот, кто владел ими до меня, заплатил за них кругленькую сумму. Если бы я потеряла их, то очень бы разозлилась. Я делаю глоток виски и морщусь, когда он обжигает мое горло. Я кашляю и прикрываю рот.
— На вкус как бензин.
Морщинки появляются вокруг его глаз, когда он улыбается, делая глоток своего виски.
— Так же как и очень дорогой виски.
Я поднимаю брови.
— Интересное заявление от того, кто ездит на метро.
— У меня есть машина, но мне нравится ездить на метро. Нравится хаотичность всего этого.
Не думаю, что когда-либо встречала кого-то, кто любил бы ездить на метро. Я ненавижу его — запахи, люди, остановки… фууу.
— Что водишь, когда не ездишь в метро и не разбиваешь планшет какой-нибудь невинной женщины?
Его глаза вспыхивают, и могу сказать, что наткнулась на тему, которой он увлечен.
— «Форд Мустанг», «Шелби», GT500.
Я смотрю на него. Все, что я услышала, были просто слова. Я не понимаю смысла этих слов. Я спрашиваю кого-то, на чем они ездят, и единственное, что ожидаю услышать — это цвет или марку. «Синий» или «Ниссан» сойдет. Это я могу понять. Но когда из их рта выходит более чем одно название, сопровождаемое кучей цифр, я теряюсь. Джай понял это.
— Красная, с черными полосками посередине.
Я улыбаюсь.
— Быстрая?
Глупый вопрос. Она красная, конечно, это означает, что она быстрая. Джай немного склоняет голову набок. Это даже мило.
— Она все делает хорошо. К чему эти вопросы?
Я пожимаю плечами.
— Мы спим в одной комнате и, мне кажется, должны немножко узнать друг о друге.
Джай наклоняется вперед, упираясь локтями в стол. Я опускаю взгляд и смотрю, как он водит указательным пальцем по краю жестяной банки. Я жду, что в любой момент кровь покатится по тусклому металлу, но его прикосновения легкие и осторожные.
— Ты действительно думаешь, что узнав обо мне чуть больше, почувствуешь себя лучше из-за того, что позволила мне сделать прошлой ночью?
Его тон смущает меня. Он наполовину игривый, наполовину серьезный. Интересно, кто первый решит обсудить вчерашнюю ситуацию. Я сделала бы это обходными путями, но думаю, что стиль Джая более… сразу переходит прямо к сути дела.
— Это не имеет ничего общего с прошлой ночью. Мне не нужно чувствовать себя лучше. Я контролирую свои действия, — хмурюсь я. — Погоди. Ты намекаешь, что я должна плохо думать о себе из-за случившегося?
— Не совсем.
Я сжимаю свою жестяную банку.
— Тогда о чем ты говоришь?
Он пытается не улыбаться. Кажется, почти все, что я говорю, веселит его. Он не воспринимает этот разговор всерьез, как я, и это меня бесит.
— Что сказать... что сделано, то сделано. Даже если я расскажу тебе всю историю своей жизни, мы все равно останемся незнакомцами, за исключением «того» момента.
Его взгляд скользит по моим пылающим щекам и заслезившимся глазам. Не думаю, что когда-либо у меня был более смущающий разговор. Это первый раз, когда я разговариваю с парнем, который реально довел меня до оргазма.
Я закрываю лицо руками.
— Это унизительно.
Джай смеется.
— Не смущайся. Ты была идеальна.
Идеальна? Я выглядываю сквозь пальцы. Нет никакой улыбочки на его лице. Чтобы ни происходило, глубина его глаз цвета океана заставляет меня чувствовать себя шестнадцатилетней девочкой, снова и снова.
Девственницей.
Любопытной.
Бесстыдной.
Это целое искусство — сказать правильные слова, которые заставят девушку чувствовать себя лужицей желе, и полагаю, что Джай владеет им в совершенстве.
Убрав руки с лица, я вздыхаю.
— Можем ли мы поговорить о чем-то еще?
Он изучает меня, пока я кусаю нижнюю губу.
— Мы можем, но думаю, что предпочитаю и дальше заставлять тебя краснеть.
Я закатываю глаза. Конечно, он это предпочитает.
— Пожалуйста? Я считаю эту тему для разговора некомфортной, даже при нормальных обстоятельствах.
Он вздыхает и откидывается на спинку стула.
— Хорошо. Мы можем сменить тему, но я пересмотрю свое решение, когда ты выпьешь немного больше. Я хочу знать, куда исчезли твои трусики?
У меня занимает несколько долгих секунд, чтобы обработать то, что он сказал. Когда до меня, наконец, доходит, мои щеки вспыхивают еще сильнее, чем прежде. Как он может такое спрашивать? Он смотрит на меня, его глаза блестят, а на губах играет дразнящая кривоватая усмешка.
— Они на мне, — говорю я ему, но уверенность, на которую надеялась, не отражается в моем голосе.
Он склоняется ближе, и мой взгляд сосредотачивается на его нижней губе, по которой он проводит языком. Дразнит меня или просто облизывает ее, у меня нет идей.
— Я знаю, что их нет, — его голос невыносимо интимный, и я сжимаю бедра. — И от этого мне реально трудно сейчас оставаться с другой стороны стола.
Я с трудом сглатываю, мой взгляд снова возвращается к его губам.
— Здесь не место.
Моя попытка протеста не удалась. Мой учитель по театральному искусству всегда говорил: если ты не можешь убедить себя — ты не убедишь никого, и это правда. Джай не купился, ни на йоту.
Его глаза блестят непристойным возбуждением, пальцы стучат по банке.
— Это место никогда не будет хорошим, Котенок, ты права. Я решил, что мне не нравится идея, что кто-то может услышать твой хриплый голос, когда я заставляю тебя кончить.
