Виталий Обедин - Заговор носферату
Кормить!
Страшное оружие. Почти шедевр мистического искусства.
Даже я не рисковал пускать его в ход без нужды, опасаясь, что перекормившись душами или нечистыми сущностями, Дагдомар станет слишком сильным, чтобы с ним тягаться.
Чтобы носить его требовались специальные ножны, выстланные изнутри шерстинками из рубища святого Аурелия, проповедовавшего смирение и укрощение желаний. Я крепил их на специальной перевязи под мышкой, чтобы не дай бог не потерять или не выронить магический акинак в разгар схватки. Зная мстительную сущность Дагдомара, я уверен, что он непременно попытается отыграться на мне за свое убийство и пленение в серебре. Если я утрачу когда-нибудь этот клинок, рано или поздно он очутится в моей спине, и не важно, чьи пальцы будут стискивать рукоять. Куда страшнее воля, которая будет направлять руку.
- Сет, - необычный голос Ли-Ши заставил меня обернуться. - Реджис появился.
Она уже успела одеться, спуститься вниз, отдать распоряжения своим танцовщицам и поварам и вернуться. На запястьях анчинки красовались багровые полосы, оставленные шарфом: она действительно не умела себя контролировать.
- Спасибо, Ши. Сейчас я спущусь.
- Ты всегда носишь на себе столько оружия, Ичче-Сет, - анчинка задумчиво провела кончиками кроваво-красных ноготков по ножнам шпаги. - Мне даже страшно подумать, что каждым из этих орудий ты забрал, по меньшей мере, одну жизнь. Здесь, на севере, мужчины вообще любят свое оружие. Иногда больше чем женщин... В Анчине мужчина, который хочет произвести впечатление на девушку, берет в руки кисть или палочку для каллиграфического письма. Созидать для нас важнее, чем разрушать...
- На самом деле я тоже не люблю оружие, Ши, - мягко улыбнулся я. - Как правило, я стараюсь обойти этим.
Я положил на стол свои руки - толстые, в буграх мышц и паутине шрамов. Бронзовое лицо анчинки не выразило никаких эмоций, но я почувствовал, что ответ ей не понравился.
- Убери. У тебя некрасивые руки, Сет. Руки - продолжение души человека. Ими он создает то, благодаря чему его будут помнить после жизни. Чем запомнишься ты? Коллекцией проломленных черепов?
- А чем запомнишься ты, прекрасная Ши? Когда ты танцуешь для гостей, все смотрят вовсе не на твои руки.
- Я женщина, Сет. Мне не надо запоминаться, - раскосые глаза анчинки загадочно блеснули. - Мне надо - быть. История запомнит мужчин, которые меня хотели. Этого достаточно.
Я не всегда поспевал за ее причудливой южной логикой.
- Я не похож на анчинских мужчин. Но ты выбрала меня, Ши.
- Да, я выбрала тебя. И еще десяток других мужчин... Моя кровь - испорченная, Сет. Именно поэтому уехала из Анчины. Когда мы вместе, я представляю себя наложницей в императорском дворце, в который ворвались завоеватели-варвары, распаленные кровью, воинской удачей и похотью. Только так я могу отдаваться тебе и получать удовольствие. И никак иначе. Представить такого огромного неотесанного и неуклюжего Ичче в качестве своего любовника мне просто не по силам!
Она рассмеялась - шелковистые переливы колокольчиков.
Хмыкнув, я встал из-за стола, натянул штаны, набросил рубашку, нацепил ножны с Дагдомаром и, сграбастав пару "единорогов", двинулся к дверям, толком не зная, как себя чувствовать - польщенным или оскорбленным. Никогда не понимал анчинов! А еще говорят, Древняя Кровь непредсказуема.
Ли-Ши продолжала смеяться мне в спину.
***
Ритуал нашего приветствия никогда не менялся.
Сколько я помню себя и Тихоню, всегда звучали одни и те же слова.
- Доброй ночи, Реджис, - говорил я.
- Все ночи одинаковы, Сет, - слегка приподнимал в улыбке уголки губ Тихоня.
На сей раз он обошелся без дежурной улыбки. Неужто с недавних пор ночи в Уре, Блистательном и Проклятом изменились?
Я знал Реджиса еще до того, как он умер и воскрес, и уже тогда этот рослый темноволосый парень умел внушать окружающим уважение, почти ничего для этого не делая. Смерть - достаточно глупая (а как иначе?) это умение отточила.
Реджис всегда сидел в углу, тихий, собранный и молчаливый, больше похожий на тень в неизменно черной рубашке и черных же штанах. Однако при всей этой тишине и незаметности, он умел создавать ощущение своего присутствия. Даже самые отчаянные головорезы, забредавшие в заведение Ли-Ши, согреться, попробовать экзотической анчинской кухни или просто поглазеть на танцовщиц, ни на секунду не забывали о том, кто следит за порядком в "Шелковой девочке".
Для вампира, если только он не самого низкого порядка, работа вышибалы - считается достаточно унизительной. Носферату ведь заносчивы и полагают себя аристократами среди прочих неживых. А между тем, если здраво подумать, то лучшего вышибалы просто сложно представить. Он никогда не напьется, не устанет, его внимание не притупится. И даже получив от разбушевавшегося посетителя пару раз по голове кувшином или тяжеленной табуреткой, не упадет под стол. Зато в ответ может засветить все равно, что ядром из пушки.
Танцовщицам, правда, возле такого работничка лучше лишний раз не крутится, чтобы не будить аппетит плотского, но прямо скажем, не сексуального характера. С другой стороны - на то и Скрижали, чтобы гастрономические наклонности сдерживать...
Тихоня своей работы не чурался.
Иногда мне кажется, что смерть от вампирских клыков здорово обокрала Реджиса, лишив всякого интереса к жизни. Днем он спал в своем пронумерованном гробу в Квартале Склепов, ночи проводил, сидя за дальним столиком в заведении Ли-Ши, почти не двигаясь, глядя в одну точку. Других способов проводить время я за ним и не обнаруживал - за исключением тех моментов, когда Реджис выносил разошедшихся или перебравших клиентов на улицу. Кстати, именно, что - "выносил". На вытянутых руках, точно нашкодивших котят, и со скучающе-брезгливым выражением на лице.
Ли-Ши платила ему неплохие деньги, но он их даже не тратил. Подозреваю, что Тихоня и не забирал свою оплату, предпочитая, чтобы она хранилась у хозяйки.
- Все ночи одинаковы, Сет, - ответил Тихоня без обычной улыбки, жестом приглашая меня присесть.
- Не скажи, Реджис. Например, не каждую ночь убивают одного за другим троих магов, работающих на Колдовской Ковен.
- Это же Ур, Сет. Город, который называет себя Блистательным, а на самом деле Проклят. Здесь регулярно убивают. Вот хоть на меня посмотри. А случается, убивают и совсем-совсем до смерти. Мне казалось, что ты как раз на этом и специализируешься.
- Не валяй дурака, Реджис. - мрачно заявил я. - Весь город знает, что трое убитых были найдены с прокушенными шеями и без капли крови в жилах.
- С проколотыми шеями, - с нажимом поправил меня вампир. - Я слышал версию, по которой убийца пытался замаскировать свое преступление под нападение вампиров. И если бы только дознаватели не были такими дураками...
- Постой-постой, Реджис. От кого это ты слышал? И версию, и про дураков-дознавателей?
- Об этом говорит весь Квартал Склепов, - пожал плечами Тихоня.
Ворот расшнурованной на груди рубашки распахнулся, и в полумраке "Шелковой девочки" неярко блеснуло серебро, вживленное прямо в мертвую плоть. Перехватив мой взгляд, вампир нервным движением затянул шнуровку. Носферату стеснялись "серебряных Джонов".
- А весь город судачит как раз об обратном.
- Смертные неправы. Кто, как не вампиры был заинтересован в удачном исходе работы убитых?
- Иногда бывает важнее сохранить повод для недовольства, чем устранить его, - заметил я.
- Я не понимаю, к чему ты клонишь.
- Пока ни к чему. Я пытаюсь понять, веришь ли ты сам в то, что говоришь.
- Конечно, верю, черт меня подери! У меня в груди четыре куска серебра, Сет. И когда днем я лежу с закрытыми глазами в своем гробу, я чувствую, как они жгут мое нутро! Я знаю, что пройдет еще пара десятков лет, и раны вокруг Скрижалей начнут гноиться, а моя плоть - дряхлеть и рассыпаться прахом! И ты хочешь сказать, будто таким как я предпочтительнее помешать разработке новых Скрижалей?!
- Ты сам сказал - несколько десятков лет. Значит время, чтобы потерпеть есть. Ковен все равно будет заниматься разработкой новых Скрижалей, это теперь дело чести. Найдутся другие маги. А выгоду из убийства для Квартала Склепов можно извлечь уже сейчас...
- Я не игрок и уж тем более не политик, Сет, - помедлив, произнес Реджис. - И ты, как мне казалось тоже.
- Ага, но иногда приходится ставить себя на место других. Чтобы докопаться до истины.
- Если ты намерен делать это с моей помощью, то должен сказать, что совершенно не понимаю, чем могу быть тебе полезен. Я не особо прислушиваюсь к сплетням, которые бродят по ночам по гетто. И даже близко не был знаком с убитыми. Чего ты хочешь от меня?
К столу, покачивая бедрами, приблизилась Ли-Ши с подносом в руке. Не говоря ни слова, она поставила передо мной кувшин с вином и тарелку с кусочками обжаренных овощей и ароматного, пахнущего душистыми пряностями мяса. Обменявшись с Реджисом короткими взглядами, не ускользнувшими от моих цепких глаз, анчинка отошла в сторону... Не знаю, какие отношения их связывали помимо работы. Ли-Ши никогда не заводила разговор на эту тему, а Реджис тем более.
