Кристен Эшли - Три желания
Выглядела она, несмотря на дружескую улыбку, недостижимой недоступной принцессой.
Она также, отметил с обычной беспристрастностью Нейт, хорошо смотрелась рядом с Джефом. Они вдвоем составляли отличную пару, и Джеф явно это знал.
— Здравствуй, моя дорогой, — тихо Лаура коснулась его руки, и он повернулся, наклоняясь ниже, чтобы она смогла поцеловать его в гладко выбритую щеку.
Он посмотрел на женщину, которая стала его матерью, единственную женщину, которая была истинной его матерью, и улыбнулся с неподдельным удовольствием от того, что она стояла рядом.
— Хорошо проводишь время? — поинтересовался он.
— Я ненавижу это, — честно сообщила Лаура. Она была отличной хозяйкой, очень хороша в общении, но предпочла бы оказаться в компании своей семьи или небольшого круга близких друзей, чем на этой огромной вечеринке. — Но, Даниэла была полна решимости сделать это большое дело так что...
Нейт понял без слов ее недосказанность — Даниэла хотела устроить для Лауры и Виктора этот вечер, и Джеф помог ей с этим. Это было гораздо легче, чем выслушивать ее истерики, если бы родители не согласились. Нейт, казался единственным членом семьи, кто мог сказать «нет» Даниэле.
И делал он это часто.
— Как поживает Лили? — наконец решил Нейт поинтересоваться, оставив этот вопрос «на сладкое», зная, что улыбка прошлась по губам матери, и он пожалел, что не сдержался, потому что стало совершенно ясно, что оба его родителя решили сосватать его.
— Думаю лучше, хотя не уверена. Она твердо решила скрывать, что ей с трудом удается двигаться, и что она до сих пор испытывает боль. Сегодня утром она больше горевала о моем огорчении, когда я узнала, что она едва смогла встать с кровати, не говоря о той боли, которую она ощущала. Но несмотря на все это у нас с ней был прекрасный день, — Лаура задумалась, затем наклонилась ближе и стала говорить шепотом: — Натаниэль, это очень странно, но у меня такое чувство, будто я знаю ее уже много лет, а не один день. Она такая открытая, такая милая. Ты должен послушать некоторые истории, которые она рассказала о своей семье в Индиане. Они веселые и жизнерадостные люди, такие же как она.
Нейт продолжал улыбаться Лауре, смешинки танцевали в его глазах, потом он перевел взгляд на Лили.
Он бывал в Америке несколько раз по делам, но никогда не был в Индиане. Он заинтересовался ее семьей, которая явно была далека от денег. Если принять во внимание ее сумочку, за которую она так боролась, словно в ней хранилось целое состояние. Он понимал это, потому что оплатил Лауре Рождество в прошлом году, не говоря о том, что в Лили имелся класс и воспитание.
— Сколько она здесь пробудет? — спросил он, не отводя взгляда от Лили.
— Я пытаюсь заставить ее остаться еще на один день и ночь, чтобы удостовериться что с ней все в порядке. Но она настаивает, что должна отправиться домой, — ответила Лаура.
Нейт был несказанно удивлен такой реакции Лили.
— У нее закончились каникулы? — спросил он.
— Что прости? — переспросила Лаура в ответ.
Он нехотя замер, наблюдая как Лили разговаривала с Джефом и отцом Джорджии, который так же был сражен ею, как и все остальные вокруг. И в этом не было ничего удивительного, потому что она опять сказала что-то, что заставляло мужчин закидывать назад голову и громко хохотать.
Нейт повернулся к Лауре.
— Я имею ввиду, ее каникулы, она хочет вернуться в Индиану?
Лаура пару секунд смотрела на него в замешательстве, потом отрицательно покачала головой.
— Нет. Лили живет здесь, в Англии, в каком-то приморском городке под названием Сомерсет. Она здесь уже в течение многих лет, сначала поступила в Оксфорд, а потом решила остаться.
«Американка в Оксфорде, которая решила остаться», — подумал Нейт.
Наверняка здесь замешаны деньги.
Это знание укрепило его мнение держаться от нее подальше. Он мог завоевать ее, конечно, но, если она когда-нибудь узнает о его прошлом, она задерет свой миленький образованный нос вверх.
А этого он не сможет вынести.
— Джеф, похоже, захватил ее в плен, — отметил он, придав своему голосу беззаботность, и точно зная, что лицо матери стало разочарованным.
— Да, — спокойно согласилась она, и Нейт даже услышал нотки разочарования в ее голосе.
— Они красивая пара, — рассеянно заметил он, отвернувшись от Лили, и пытаясь избавиться в мыслях о ней и больше подумывая выпить, а скорее всего напиться. — Надеюсь, что что-то из этого получиться, потому что она так тебе нравится, — произнес Нейт, наклонившись и нежно поцеловав Лауру в щеку, прежде чем покинуть ее разочарованной, отправляясь искать себе выпивку.
В течение последующих двух часов, на вечеринку все прибывал и прибывал народ (никто не собирался пропускать вечеринку у Робертсов, несмотря на то, что она была отложена на день, Виктор, остается зашадкой, как ему удалось, но в баре было полно выпивки постоянно, несмотря на прибывающее количество гостей), Нейту в течение это времени даже не пришлось стараться избегать Лили, потому что его атаковывали знакомые по бизнесу, и женщины, которые желали заполучить его внимание.
Почувствовав, что выполнил свой долг перед своими родителями, он решил удалиться в тишину и покой с сигаретой. Поскольку Лауре не нравилось, что он курит, делал он это не в доме, и Виктор пытался приучить его к сигарам, которые сам любил, но естественно тоже курил их не в доме. Но Нейт остался верен себе, придерживаясь этого недостатка, который напоминал ему о том, кем он был, по крайней мере, это было законным.
Он пробрался к входной двери и открыл, застыв на пороге, увидев Лили сидящую на верхней ступеньке крыльца.
Он не обратил внимание на ее платье, которое было с низким вырезом и рюшками вокруг V-образного выреза на спине, доходящего чуть ли не до талии и выглядевшем так уязвимо и соблазнительно. Ее волосы были собраны вверх бессистемно, но стильно на затылке, и локоны чистого золота спадали на шею.
Она повернула голову к нему, и он заметил, как она поморщилась от движения.
Его губы превратились в тонкую полоску при виде ее боли, и он подумал, уже не в первый раз, что ему не следовало останавливаться, когда он сжимал горло вора.
При виде его на ее лице отобразились эмоции похожие на странную меланхолию, но она попыталась скрыть их совершенно безуспешно, и поэтому просто сказала:
— Привет.
— Лили, — поздоровался он в ответ, непонятно из-за чего раздражаясь. Может быть из-за того, что он не мог вернуться в дом и закрыть за собой дверь, это было бы не вежливо и показало бы, что он слишком явно ее избегает ее, поэтому он вышел на крыльцо и прикрыв за собой дверь. Он встал рядом с ней, оперевшись бедром о блестящие черные кованые перила, вытащил пачку сигарет из внутреннего кармана пиджака и спросил:
— Не возражаешь?
Все это время она наблюдала за ним ни на минуту не отводя глаз, затем ее взор обратился к сигаретам и что-то непонятное промелькнуло у нее во взгляде.
— Тебе не стоит курить, — тихо сказала она обычным тоном, в нем не слышалось неодобрения.
— Ты говоришь, как Лаура, — ответил он.
— Лаура права, — парировала она, опять показывая свой характер, с которым он уже успел познакомиться во время ее безумной гонки за карманником.
От ее слов он убрал назад пачку в карман, но она отрицательно покачала головой и отвела взгляд.
— Нет, нет, кури. На самом деле, я не против, — соврала она.
Может из-за того, что он точно знал, что ей не понравится, он прикурил сигарету от золотой зажигалки, которую ему подарил Виктор, в это время она поудобнее уселась в свое первоначальное положение, в котором он ее и застал — наклонившись вперед, оперевшись локтями о колени и обхватив себя руками.
— А где Джеф? — все-таки он вынудил себя спросить, хотя уже не волновался об этом, потому что в ответ она только повела плечами и промолчала.
Она тихо смотрела в пол, пока он спокойно курил и продолжал созерцать ее безупречную кожу на наклоненной спине. Он задумался над вопросом — какова ее кожа на вкус и, наконец, она решила нарушить молчание, странным образом:
— Я так и не поблагодарила тебя, — произнесла она, прерывая его мысли.
— Прости что?
Она опять повернула голову и подняла на него глаза.
— За вчерашний день, за мое спасение... ну, меня... от карманника. Я не сказала: «Спасибо».
Он не знал, что сказать на это.
— Спасибо, — прошептала она.
Он слегка приподнял подбородок в знак принятия ее благодарности и показывая свое удовлетворение на ее тихие слова.
— Это было очень героически, — сказала она ему.
— Вряд ли это было героически, — пренебрежительно ответил он.
Ее созерцательное выражение лица сменилось, и уголки губ немного приподнялись вверх.
— Если учесть, что присутствовало около трех тысяч свидетелей и ни один из них не двинулся с места, чтобы помочь мне, я бы сказала, что это было героически.
