разведка - ИВАН БОРОДУЛИН
Дней десять назад начальник штаба Каширский привел к нам на Шпиль белобрысого мальчишку по имени Вася, невесть как прошедшего заставы и попавшего
PAGE87
во фронтовую полосу. В ожидании оказии, чтобы отправить шустрого вояку в Мурманск, начштаба решил пока отдать мальчонку на попечение разведчиков, тем более, что тот ни в какой другой род войск идти не пожелал. Вася оказался смышленым и предельно любопытным мальчишкой, причем любопытство это распространялось, главным образом, на оружие. Он мог часами возиться с каким-нибудь разбитым трофейным автоматом, ему можно было безо всяких поручить вычистить винтовку. Мальчишку быстро полюбили все разведчики. Но мы были вечно заняты, часто отсутствовали, и Вася привязался к немцу Павлу, который забавлял его, учил разным разностям.
В тот день, о котором идет речь, мы собрались в большой землянке, чистились, брились, словом, приводили себя в гвардейский вид.
В дверь робко постучали.
— Заходь! — крикнул кто-то. — Не заперто.
Никто не вошел, но стук повторился, негромко и снизу, будто бы стучали ногой.
Я подошел и растворил дверь. В землянку шагнул Вася. Он держал руки в карманах и молчал. Бледное, без кровинки, лицо, широко раскрытые испуганные глаза, дрожащие губы мальчишки подсказали мне: что-то случилось.
Я подошел к Васе, положил руку на плечо:
— Ты чего, дружок, кислый, как клюква? Набедокурил?
Вася опустил голову и разрыдался.
Но он не вытащил рук из карманов, чтобы размазать слезы, как это делают все плачущие ребята. Мне это показалось странным. Я заглянул в оттопыренные карманы Васиного бушлатика, и по коже побежали мурашки.
1.6
Мальчишка судорожно сжимал в своих кулачках так называемые «лимонки», гранаты Ф-1 очень сильного осколочного и фугасного действия.
«Главное, чтобы не испугался, не вынул рук»,— мелькнула мысль. И я как можно спокойнее и ласковее проговорил:
— Васенька, дорогой, держи руки крепче.
И в том же тоне негромко сказал одному из разведчиков:
— Иди сюда, у парнишки гранаты.
Мы вдвоем перехватили поверх карманов руки мальчишки и, сжав там «лимонки», осторожно извлекли их.
Предохранительные чеки с обеих гранат были сняты. И можно было лишь удивляться, как могли слабые детские руки так долго удерживать силу пружины. Видно, мальчишка понимал опасность. Его пальцы будто свело судорогой, когда я высвобождал из них гранаты.
Выйдя наружу, мы швырнули «лимонки» в ручей — они тут же взорвались — и вернулись в землянку.
Мы не могли понять, как случилось такое. Зная, что Вася неравнодушен к оружию, можно было предполо-'^ жить, что случай с гранатами — баловство. Но как мог м.альчишка снять чеки с гранат? Ведь даже взрослому >то не очень легко сделать.
— Вася, а как же ты сумел колечки-то снять? — как можно веселее спросил я, ибо мальчика все еще била нервная дрожь.
— Это не я снял, — наконец, всхлипнул он,
— А кто?
— Дядя Павел.
— Ив карманы он положил?
— Ага. Сказал еще: ступай к вам и отдай. И что вы меня похвалите.
PAGE89
щ
Все стало ясным. Фашист рассчитал тонко. Мальчишка подорвется вместе с разведчиками, и шито-крыто.
Мы немедленно бросились искать немца, чтобы пристрелить его, как собаку, но нигде не могли найти. Потом нам сказали, что он находится в землянке особого отдела, куда сам прибежал, опасаясь расправы. Понимал, сволочь, что нашкодил и что с ним не будут церемониться.
В особом отделе нам разъяснили, что существуют международные правила обращения с военнопленными, что Советская Армия — это Советская Армия и устраивать самосуд нам никто не позволит. К тому же задуманного преступления пленному совершить не удалось. К нему будут приняты соответствующие меры.
Тогда мы отправились в штаб и заявили, что если немец еще останется в полку, то за его жизнь не ручаемся.
Больше мы этого Пауля-Павла не видели. Говорят, его расстреляли.
Вася после этой истории прожил с нами всего три дня: его отправили в Мурманск.
Вечером в большом блиндаже у командира полка состоялся торжественный ужин, на который, кроме разведчиков, были приглашены все офицеры штаба и служб полка. Вместо трески на сей раз повара водрузили на стол блюдо из свежих судаков, бог весть где приобретенных начпродом.
Тостов не произносили и пили только положенные сто граммов. Во время этого ужина я, сам того не желая, приобрел себе могущественного недруга, который впоследствии много раз портил мне настроение и жизнь. Этот человек был в полку уполномоченным особого отдела.
М
В нашей гвардейской дивизии не было предателей, если не считать двух отщепенцев с темным прошлым, которым Советская власть стояла поперек горла и кото-ые перебежали к немцем по убеждению. Но таких было двое за всю войну. Борьба с изменниками, панике-ами и трусами как раз и входила в функции особого | гдела. И все было хорошо и правильно, если особицами работали честные и умные люди, не видевшие каждом встречном подозрительную, неблагонадежную личность.
У нас же в полку представлял особый отдел слишком бдительный майор. Мы прозвали его Минуткой, потому что этот майор приглашал к себе людей на минутку, а после этого даже самые честные и храбрые ребята лобрый месяц ходили, как по минному полю. Может быть, и не лично Мунутка был виноват в том, а время, война. Но факт остается фактом.
За ужином, в присутствии всех офицеров, в том числе и майора Минутки, я, недовольный тем, что особый отдел взял под защиту немца Пауля, высказал свое пение по поводу недавнего события — расстрела сол/ .та в нашем полку. Этот солдат стащил на ротной кух-, е буханку хлеба, банку тушенки и был задержан с по. лчным. Солдат попал под трибунал, а затем под пулю. Расстрелянного парня я встречал прежде в запасном гелку, в Кандалакше, и вместе с ним прибыл в дивизию. Я знал, что у него есть мать, брат-фронтовик, маленькая . стренка; знал, что он наш человек, и, может быть, ми-гная слабость голодного заставила его пойти на хище-■ : е. А в результате — позорная, бессмысленная смерть, I назидание другим.
Пока я говорил, майор Минутка, уткнувшись в тарел-| у, хмурил густые брови и молчал.
PAGE91
А утром я уже сидел у него в блиндаже и давал показания. Майора интересовало, каким образом был унесен живым разведчик Расохин; почему я не принял должных мер как ответственный за операцию, какие я выводы делаю из того факта, что осведомленный разведчик Расохин находится у врага… Почуяв, что вопросы носят какой-то провокационный характер, я говорил лишь то, что знал, и отказался делать выводы.
Минутка отпустил меня, но прямо предупредил, что мне он не доверяет и примет все меры к тому, чтобы в выполнении ответственных заданий я больше не участвовал.
Растерянный и напуганный, я тут же передал весь разговор с Минуткой командиру полка и начальнику штаба. Они сказали, что все будет в порядке и особисты оставят меня в покое.
Действительно, майор Минутка меня больше не вызывал, но при случайных встречах был неприветлив и всегда подчеркивал свою неприязнь ко мне. Честно говоря, я отвечал тем же. Конечно, строго в пределах субординации.
Пятка моя благодаря стараниям полковых врачей быстро зажила, и вскоре я уже смог принять участие в операции.
На левом фланге обороны дивизии в руках немцев находилась сопка, похожая очертаниями на огромную спящую утку. С этой высоты гитлеровцы отлично просматривали ближние тылы дивизии и точным огнем причиняли немало хлопот и бед снабженцам, обозам и резервным подразделениям. Командование приняло решение выбить немцев с высоты Утка.
Разведке нашего полка было приказано изучить подходы к высоте, снять минные поля, определить огневые
у)
точки и средства противника. Каждую ночь в полном составе наш взвод выходил за передний край и устраивал перед Уткой «концерты», стремясь вызвать на сеЬя огонь и засечь пулеметные гнезда гитлеровцев. Это нам
удалось. „ –
Утка далеко вклинилась в линию нашей обороны, и все подходы к высоте были густо заминированы. Каждую ночь мы снимали сотни мин и каждую ночь находили новые поля этих опасных «игрушек».
Существует поговорка, что минер ошибается только раз в жизни. Замечу, что этот самый «раз» приходится у минера, главным образом, на разминирование. Прежде чем приступить к работе, опытный разведчик с предельно возможной точностью устанавливает систему расположения мин, чтобы наверняка знать, в какой стороне и на каком расстоянии стоит следующий «подарок». Обнаружив мину, начинаешь пальцами, на ощупь играть с ней в «кошки-мышки». Надо убедиться, нет ли проволочки с боков, нет ли натяжного донного взрывателя или каких других сюрпризов. После этого можно мину вытащить из земли и осторожно вывернуть взрыватель. Если при этом ничего не случится, минер считает, что он родился в рубашке.
