air - Unknown
– Я что, сказала это вслух? – спрашивает она и поворачивает ко мне голову с медленно стекающей пеной по обеим сторонам лба.
– Сказала.
– Ты, наверное, сейчас осуждающе смотришь на меня, да?
– Нет, – но я не стану врать самому себе, будто ее мнение обо мне не ранит. Положив руки ей на плечи, я поворачиваю ее к себе. Стираю пену с ее бровей и бормочу: – Смой.
Краем глаза вижу, как она смотрит на меня, пока я выполаскиваю ее волосы, стараясь при этом не встречаться с ней взглядом и сосредоточившись на своих руках.
– Логан?
Она улыбается.
– Да?
– Зачем ты пришла ко мне снова? – тихо спрашиваю я.
Она берет мыло, и я не могу сдержать дрожь, когда она прижимает руки к моему животу и скользит по груди.
– Точно не знаю, – встретившись со мной взглядом, она еле заметно сладко улыбается. – Прости, что нагрубила.
– Думаю, ты вымещала на мне недовольство самой собой. Но в таком случае не пришла бы снова.
От ее широкой улыбки появляются ямочки.
– Тебе не удастся заставить меня стать одной из тех девиц в твоем телефоне, кто уверяет, якобы они никогда ничего подобного не делают.
– Я и не пытаюсь заставить. Просто в твоем случае это похоже на правду. Хоть ты и не сказала мне об этом в нашу первую ночь, готов поспорить, ты никогда ничего подобного не делала. И я не в том смысле, что это неправильно, будь все наоборот.
Кивнув, она смотрит себе на руки, пока намыливает мне плечи и грудь. Из-за шума льющейся воды я еле слышу ее ответ:
– Секс был хорош. И я подумала, ты тот парень, кто может удержать это именно в этих рамках, потому что сейчас я не хочу ничего другого.
– Могу.
Надеюсь.
Ну то есть раньше это не было проблемой, а сейчас я встревожен, насколько сильно хочу ей понравиться.
– Но буду честным. Ты в этом полный отстой, – у нее падает челюсть, когда я это произношу, поэтому тут же добавляю: – Я не про секс – тут ты хороша, если мне не изменяет память – а про просто получать удовольствие от секса.
Лондон стреляет в меня взглядом голубых глаз.
– Что ты имеешь в виду? Ты не заставишь меня расчувствоваться тут.
Меня смешит, как быстро она начинает обороняться, и я щекочу ее.
– Я имею в виду, что ты ведешь себя со мной по-мудацки.
Она хихикает.
– Ну прости! Честное слово, больше не буду по-мудацки. Просто я… не хочу ни с кем всерьез встречаться, а парень, с кем я могла бы встречаться, в любом случае не будет похож на тебя. И я здесь… ради секса. Хм, ну да, может, и про недовольство ты прав… что превращает меня практически в мудака.
Я пытаюсь не обращать внимание, как оскорбительно все это выглядит.
– А о каком парне идет речь?
Она озадаченно смотрит на меня.
– Ни о каком.
Раздраженно вздохнув, я наливаю в ладонь кондиционер, пока она моет мне предплечья. Скользнув пальцами ей в волосы, говорю:
– Ну же говоришь, что я не в твоем вкусе. А кто тогда в твоем вкусе?
– Кто-нибудь спокойный. С бородой. И весь в тату.
– Блондинистый пивовар в грубой одежде? – спрашиваю я, и она смеется. – Перебарщивает с воском для усов, из-за чего по всем параметрам ниже плинтуса?
– Типа того, – ее руки возвращаются мне на грудь и снова спускаются к животу. Не отрывая от меня взгляда, она спускается ниже и скользит мыльной рукой по члену.
Ее щеки горят, а я дрожу и закрываю глаза, когда член дергается навстречу ее ладони. Хочу сказать ей, как это хорошо, хочу поцеловать ее, но ощущения от ее прикосновений так стремительно накрыли меня с головой, что я просто замер на месте под потоком горячей воды.
Скользнув пальцем по головке моего члена, она издает тихий стон.
– Совершенно не в твоем вкусе, – поддразниваю ее я.
Она прижимается губами к моей ключице.
– Не-а, ни капельки.
Продолжая скользит рукой и мягко сжимая, она приподнимается на цыпочках поцеловать меня в шею.
Обхватив ее лицо руками, я наклоняю ее голову, чтобы встретиться взглядами.
– Мы не должны это делать, – Лондон смотрит на меня и тяжело дышит.
– Не должны?
Что?
– Конечно, нет.
Но она просто дразнит. Слегка улыбнувшись, она прижимается своим приоткрытым ртом к моему и ныряет теплым и скользким языком внутрь. Внутри меня словно что-то высвобождается. Обхватив ладонями ее грудь и поглаживая соски большими пальцами, я припечатываю ее к плитке душевой, издавая громкие стоны ей в рот. Когда, коснувшись одной рукой ей между ног, я чувствую, какая она уже шелковистая от желания, она отодвигается от моего рта и откидывается головой на стену. Глядя на нее – глаза закрыты, мягкие губы приоткрыты, на шее колотится пульс – я рисую пальцами круги, немного спускаюсь вниз, потом снова и снова круги. Черт, она такая сексуальная, поэтому так нетрудно понять, как сделать ей хорошо: ей нравятся прикосновения вот здесь, снаружи, быстрые и сильные. Наклонившись, я посасывающими поцелуями собираю воду с ее подбородка и губ.
Она ерзает, не в состоянии стоять спокойно. Я тянусь к ее рту, но она отодвигается от меня и, приподняв брови, шепотом спрашивает:
– Презерватив?
Высунувшись из душа, я шарю в шкафчике и, взяв один, подаюсь назад, чудом умудрившись не поскользнуться.
Взяв презерватив в одну руку, другой она тянется ко мне, поглаживая, и подставляет губы для поцелуя. В голове горячо и ноль мыслей, когда я снова касаюсь ее пальцами, и тут же слышу, как она тихо вздыхает от облегчения.
Лондон зубами разрывает обертку, а мои пальцы все продолжают и продолжают поглаживать. По напряжению ее бедер я чувствую, как она близко, поэтому мне не обязательно было услышать ее «Я близко», но, все равно сказав это, она словно запускает электрический заряд прямо в ток моей крови.
А следующие ее слова взрывают бомбу у меня в груди:
– Я хочу кончить, когда ты будешь внутри.
Лондон поднимает на меня взгляд и улыбается почти виновато, что просит о такой близости со мной.
– Ладно?
Я просто киваю, не в состоянии говорить, потому что
внутри меня
словно что-то,
треснув, широко раскрывается.
Подушечкой большого пальца я глажу ее по нижней губе, продолжая кивать.
Мы уже не гонимся за веселым и разгульным трахом, какой я знал долгие годы. Внезапно мне трудно вспомнить, когда я так же легко дарил кому-то еще свою нежность. Сейчас все не так, как было в ту ночь с ней – сейчас два человека испытывают нечто совершенно другое.
А я – словно с содранной кожей.
И хочу заниматься любовью с этой сладкой и недоверчивой девушкой.
Необходимость почувствовать ее губы на моих сбивает с толку, но я все равно наклоняюсь и, прижавшись к ним своими, посасываю и раскрываю, чтобы попробовать ее язычок и вытянуть из нее эти сдавленные и жадные вздохи.
Лондон отстраняется, чтобы сосредоточиться, и я чувствую ее дыхание на своей шее и как ее внимание сфокусировано на том, чем заняты ее руки. Она надевает презерватив, и тут же звуки вокруг исчезают один за другим – даже под потоком воды мы в тишине. Скользнув рукой ниже, она обхватывает меня и от моего ответного хриплого стона поднимает на меня взгляд, ловя каждую реакцию.
– Твердый, – я не слышу ее слова, а читаю по губам, уставившись на потоки воды, стекающей по ее лицу и падающей с верхней губы.
Я представляю, что она перед собой видит: мои сведенные вместе брови, мой подбородок. Сглотнув, я пытаюсь хоть что-нибудь произнести, но не нахожу слов. Понятия не имею, что именно я хотел сейчас сказать, но внутри меня все ощущается слишком интенсивным, чтобы иметь возможность что-то озвучить.
Ее светлые волосы прилипли к щекам и шее. Глаза кажутся огромными, с бирюзовой каймой вокруг темно-синей, ресницы слиплись. От поцелуев губы стали невероятно красными. А от того, что в выражении ее лица исчезла настороженность, мне становится больно внутри.
Она заставляет меня хотеть, о чем я очень давно даже не думал: единение, постоянство, что-то привычное и только для двоих.
– Мне нравится, – тихо произносит она, и от того, что она не сводит с меня глаз, я понимаю, что речь сейчас о большем.
Она признается, что ей нравлюсь я.
Со стоном понимаю, что я сейчас для нее словно открытая книга, и мой взгляд ничего не скрывает – ни нетерпение, ни потребность в ней, – от чего я начинаю дышать так часто и сильно, что почти задыхаюсь. Взяв ее за бедро, я поднимаю ее ногу и закидываю себе на талию. Она такая мокрая и мягкая, и так легко оказаться внутри. Я мог бы ворваться и несколькими жесткими ударами доставить удовольствие нам обоим, но прямо сейчас хочу другого.
Хочу прочувствовать это медленное скольжение.
Хочу увидеть, как на ее лице появится облегчение.
Я хочу, чтобы она видела меня.
На ее лице мелькает боль – еле заметно сведенные брови и сдавленный вздох – и наклоняюсь поцеловать ее и спросить:
– В порядке?
