Татьяна Харитонова - Правый
- А почему его? Может ее?
- Никаких ее. Первенец, сын. Так обычно бывает.
-Глупости. Может быть девочка.
-Ну, девочка, так девочка. Футбол не отменяется. Сейчас ведь есть женский футбол. И спортивный уголок в силе, и машина. Девочки сейчас о-го-го. Согласен. Спи, малыш, тебе надо высыпаться, плохо выглядишь последнее время.
-Пройдет. Удивительно.
-Что удивительно?
-Что заметил.
-Давай не будем ночью выяснять отношения.
-А я и не выясняю. Спи.
***
-Брат! А кроме мамы у нас еще кто – нибудь будет?
- Отец.. У каждого есть мать и отец. А все это вместе называется семья.
- Семья? Здорово. И у нас будет семья?
-Конечно. И папа, и мама, и мы с тобой. Без семьи человеку никак нельзя. Одному не прожить, особенно маленькому. Да и большому трудно.
-А почему трудно?
- Потому, что жить только для себя плохо. Любить только себя – плохо. А семья - это любовь. В семье все любят друг друга и живут друг для друга.
- А что такое любовь?
-Я пока не знаю. Вернее, сказать не могу. Наверное, нас любит мама.
-Наверное? Почему, наверное?
- Теперь уже не знаю.
-Почему теперь? Что случилось?
-Не знаю. Давай спать.
-Может она про нас еще не знает?
-Знает.
-Почему, наверное? Ведь ты говорил, что каждая мама любит своих детей.
- Что ты ко мне пристал? Спи.
-Брат!
-Брат?
***
-Майя Михайловна? Я внизу, в приемном покое.
-Поднимайтесь, деточка, на шестой этаж, там справа лифт. Я вас встречу.
Любаша на негнущихся ногах прошла к лифту, нажала на кнопку вызова.
-Ой! Подождите, без меня не уезжайте.
К лифту переваливаясь, как уточка, спешила женщина с большим округлым животиком. Светлые пушистые волосы были заплетены в две косички. Сарафан в коричневую клеточку, белые носочки. Женщина была такой милой, что Любаша невольно улыбнулась
-Ой, хорошо, что не одна. Боюсь лифта. Особенно сейчас. Вдруг застряну. У меня от страха могут роды начаться. Вам на какой?
-На шестой
-А мне на пятый.
-А что, вам пора?
-Да давно уже, перехаживаю. Пришла сдаваться.
-А кто у вас?
-Не знаю. Из принципа никакое УЗИ не делала. И не хочу. Представляете, до последнего не знать? Так ведь всегда было. Просто Дитя. Мое. Родное.- Женщина счастливо улыбнулась.
-А вы?
-Я? Просто на обследование. У меня тут врач знакомый.
-Ну и хорошо, обследуйтесь и тоже собирайтесь за малышом. – Женщина посмотрела на Любашино колечко на правой руке.
-Вы замужем, судя по колечку. А дети?
-Детей пока нет.
-Планируете?
-Планируем. Квартирный вопрос решим и заведем.
-Заводят котенка или собаку. Не говорите так. Меня бабушка за это знаете, как ругала? – женщина смешно округлила глаза. - Ребенок это Чудо. Его посылает Бог. Мы женщины просто носим, рожаем и растим.
-А у вас первый?
-Что вы! Третий уже. Дмитрий и Ариша дома.
-Да вы героиня?
-Что вы? Обыкновенная. Мы с мужем решили, сколько Бог даст, столько и будем растить.
-Трудно, наверное, столько детей!
-Трудно сначала, а потом катится по накатанной дорожке. Дмитрию пять, а он у меня мужичок совсем взрослый. За Аришкой присматривает. Ей три. Ответственный какой. У соседей Пашенька, а рядом пятеро взрослых. Все вокруг него до сих пор с тарелочками бегают, шнурки завязывают. А ему пять, как моему Дмитрию. Вот и вся разница. А сейчас родится маленький, и Ариша повзрослеет, будет учиться, маме помогать, за кем–то ухаживать. Это же так здорово!
-Какая вы молодец!
-Да обыкновенная. Ой, мой этаж. Ну, удачи вам! Вдруг в роддоме когда – нибудь встретимся. Я ведь останавливаться не собираюсь. – Женщина засмеялась и вышла из лифта.
-Вот ведь счастливая какая,- подумала Любаша. – Вот и мой этаж.
Из ординаторской вышла женщина в зеленом халате и таких же брюках и пошла навстречу.
-Вы Теплова?
-Да!
-Проходите в процедурную. Тапки и халат взяли?
-Да.
-Какой срок у вас?
-Примерно шесть недель
-Первая беременность?
-Да! То есть нет.
-Так да или нет?
-Нет. Были роды.
-Все удачно? Есть ребенок?
-Да.
-Что же второго не хотите?
-Пока не хочу. Пока.
-Эх вы, пока. Разве можно об этом так. Впрочем. Взрослая девочка. Тем более вторая беременность. Давайте я вас посмотрю.
Зазвенели инструменты. Любу обдало холодом, потом жаром.
-Ну что же. Беременность есть. Но не шесть, как вы утверждаете, а все десять. .Нужно УЗИ.
-Не нужно УЗИ. Если можно, давайте так.
-Нужно подстраховаться, деточка.
-Вы знаете, у меня ситуация сложилась аховая. На работе проблемы, дома. Все в кучу свалилось на меня. Еще и беременность эта. Токсикоз жуткий. Я уже месяц есть не могу. Тошнота. Сил просто нет. Поверьте, доктор. Я ведь не случайно к вам. Вика сказала, что у вас можно все сделать в течение одного дня.
-Ладно. Идите пока в палату. Через минут сорок я вас позову.
-В какую палату?
-В третью. По коридору направо. Там есть свободная кровать справа у двери. Полежите пока. Не передумаете? Бывало и такое.
-Нет, что вы!
-Идите, мамаша. Да, кстати. По поводу оплаты. Можете расплатиться прямо сейчас.
-Хорошо, конечно! – Любаша дрожащими руками полезла в сумку, достала конверт и протянула Майе Михайловне. Та быстро и деловито взяла, всунула в карман зеленого халата.
-Идите. И успокойтесь, нечего трястись, не вы первая, и не последняя, к сожалению.
***
-Брат! Ты спишь?
-Нет.
-Брат? Ты чего такой?
-Какой? Не разговариваешь со мной. Давай поговорим о чем – нибудь. Мне страшно.
-Глупый. Ты чего?
-Расскажи мне опять про то, что будет, когда мы родимся.
-Да ничего не будет. Я шутил.
-Не правда! Ты не шутил. Я тебе поверил. Расскажи про тот мир, который мы увидим.
-Да не будет никакого другого мира. Ну, сам посуди. Что может быть там? Глупости!
-Не правда. Ты говорил. Свет! Там свет!
-Нет никакого света!
-Музыка! Там музыка. Лунная соната. Помнишь?
-И музыки никакой нет. Я все придумал!
-Мама! Там мама! Она нас любит, и молится, и защищает!
-Нет никакой мамы! Я все придумал!
-Зачем, брат?
-Не знаю, просто придумал.
-И про художника?
-И про художника.
- И про траву?
-И про траву. Спи.
***
Любаша долго отходила от наркоза. В голове проносились обрывки каких – то сновидений. Она шла по каким – то белым комнатам. Пустым и тихим. Одна. Белые стены, серебристая мебель. Где – то плакали дети Она шла на эти голоса по лабиринту белых комнат и не находила их. Было мучительно страшно. Дети плакали, плакали, их голоса вонзались в мозг, а помочь ничем не могла. Наконец она села на стул, вытянула затекшие, усталые ноги и увидела, что на ней надеты зеленый халат и брюки. Она и не Любаша, а Майя Михайловна. И вдруг женщина. В старинной одежде. Примерно семнадцатый век. Она видела такие костюмы в учебнике по истории. Наверное, Франция, или Германия. Две юбки, одна поверх другой. Лиф платья с расшитым корсажем. Поверх наброшена косынка. Длинные и узкие рукава с буфами. Юбка по подолу обшита полоской зеленого бархата. Женщина как будто сошла со старинной гравюры. А лицо – простое, доброе. Крупные черты лица, высокий лоб. Волосы забраны в золотистую сетку, а поверх – зеленый бархатный берет.
-Майя Михайловна! Я к вам!
-Что вам, мамаша? Вы кто? Откуда?
- Я кухарка, Магдалена Кеверих.
-Кухарка? Вы из немецкого ресторанчика на углу? «Дядюшка Штрудель»?
-Нет, я не знаю дядюшку Штруделя. Я Магдалена.
-Что вам нужно?
-Я хочу сказать вам, что я счастлива, что живу не в вашем веке!
-Отчего же? Что вы несете?
-Вы знаете? Я больна. Ужасная болезнь. Мучительная. И лечить у нас ее не умеют. Совсем.
-Я вас не понимаю. Вы больны! И радуетесь, что неизлечимо? Бред! Зачем вы ко мне?
-Я хочу вам сказать. Двое детей у меня умерли.
- Это естественно. Разве больная мать может родить полноценного ребенка?
-И, тем не менее, я рожаю.
-Ужас! Рожать – это преступление. Вы обрекаете детей на мучения.
-Не перебивайте меня. Два малыша – глухи от рождения!
-Слушайте! Мамаша, что вы от меня хотите?
-Я беременна пятым!
- Вы правильно сделали, что пришли. Ну конечно, прервать беременность. Прервать! Это самое разумное, что может быть! У вас есть халат и тапочки? Хотя, какой у вас может быть халат? Вам все дадут.
-Прощайте, Майя Михайловна.
Женщина пошла по коридору. И вдруг остановилась, повернулась к Любаше, а может и не Любаше, и промолвила:
-В декабре 1770 года у меня родился ребенок, мальчик. Мой любимый Людвиг. Родился он на чердаке, в небольшой комнатке с косой стеной и одним лишь окошком, проделанным в скате черепичной крыши.
-Вы сумасшедшая!
-Прощайте!
-Что за бред? Ходят, ходят! Как я устала! Господи! Как я устала! – Майя Михайловна схватилась за голову и затряслась в рыданиях на серебристом стуле.
-Девушка, очнитесь, не плачьте! Что вы плачете! Все позади! Любаша открыла глаза. Рядом стояла молоденькая медсестра.
-Как вы себя чувствуете? Вам плохо? Может позвать Майю Михайловну.
