Мила Серебрякова - Три с половиной любви
– Сплюнь.
– А чего ты морщишься, никто не вечен. Господи, где же Марта?!
Смирнова подошла к коттеджу Нинель и остановилась возле калитки. Лицо ее пылало, на лбу выступили капельки пота, правая рука заметно дрожала. Взглянув на дом Кротовой, азатем на калитку, Марта Анатольевна сделала глубокий вдох и только потом ступила на плиточную дорожку. Шагов через десять она вновь остановилась, задумалась и, вытеревлицо платком, посеменила к крыльцу.
– Марта! – прохрипела Розалия, когда Смирнова зашла в дом. – Ты что, на карачках передвигалась, у тебя совесть есть?
– Я… У меня… Дверь… Никак не могла открыть замок.
– Карты не забыла?
– Вот. – Марта Анатольевна бросила колоду на стол и стала нервно ломать пальцы.
Дамы начали игру. Погрузившись в собственные мысли, Смирнова невидящим взглядом смотрела на карты.
– Марта, не спи, зачем бросаешь девятку крести? Козыри пики. Ты меня слышишь?
– Слышу.
– Не тормози, говорю, забирай девятку.
– Голова раскалывается. И вообще играть что-то не хочется, настроения нет.
– Не хандри. Давай-давай, шевелись. Нинель, ходи под меня.
На улице раздался громкий крик. Розалии показалось, что кричит женщина, но Нинель Викторовна, вскочив с кресла, пробормотала:
– Это ребенок.
Втроем они выбежали из коттеджа.
Крик не прекращался. По участку Амбарцумянов бежал взъерошенный Колька, десятилетний сын Вячеслава Карасева.
– Коля, что случилось? – спросила Нинель Викторовна, подбежав к калитке.
– Там, – заикаясь, бормотал мальчик.
– Где там, что произошло?
– Тебя кто-то напугал? – шелестела Марта.
– Дядя Гена…
– Что он тебе сделал?
– Ничего… Он там… Лежит… Весь в крови… Мертвый!
Нинель Викторовна вскрикнула:
– Как мертвый?!
– Папа сказал, что дядя Гена вставляет здесь стекло, и попросил меня принести ему отвертку. Я принес, а он лежит на крыльце… В крови…
Картина, которую лицезрели Марта, Нинель и Розалия, была ужасна.
На крыльце, лицом вниз, вытянув вперед правую руку, лежал Геннадий Самойлов. Вокруг его головы образовалась бордовая лужица крови, а в метре от его тела валялся окровавленный молоток.
– Его убили! – простонала Розалия.
– Я вызываю милицию. – Нинель Викторовна бросилась в дом.
Марта Анатольевна задрожала, а потом вдруг в голос разрыдалась:
– Роза, что это? Кто убил Генку? Кто?!
Розалия Станиславовна молчала. А когда вернулась Нинель и сообщила, что вызвала милицию, мертвецки бледную Марту Анатольевну затрясло от нервного озноба.
//-- * * * --//
В коттедже Копейкиных царил переполох. Розалия Станиславовна с дикими вопляминосилась по комнатам, не переставая причитать. В гостиной сидели Наталья и Клара Самуиловна. Мать Анфисы, слушая крики Розалии, закатывала глаза и периодически крестилась.
Когда входная дверь открылась и в холл с двумя неподъемными сумками вошла Катарина, Розалия подлетела к невестке:
– Где ты шлялась?
– В магазин ездила.
– Мы с ума сходим, а ты шмотки себе выбираешь. Постыдись!
– Вообще-то я продукты покупала.
– У нас произошло убийство! – заорала Клара Самуиловна. – Убили Гену Самойлова!
Ката села на стул и перевела взгляд на свекровь:
– Да вы что?!
– Меня, Нинель и Марту подвергли допросу, но что я могла им сказать? А капитан, или это был майор, не помню точно, продолжал допытываться. Детка, по всей видимости, он подозревает меня. Клянусь! Но у меня алиби! Алиби, понимаешь?
– Нет, не понимаю, при чем здесь вы?
– Мы там были, – взвизгнула Розалия.
– Где?
– У коттеджа Амбарцумянов, идиотка! Сколько можно тупить, русским языком сказано – убили Генку, а я, Марта и Нинель первыми увидели труп. Вернее, сначала его увидел Колька, а потом уже мы, но ведь ребенок не в счет, ты со мной согласна?
Катка тряхнула головой. Возможно, она действительно тормозила, но вовсе не потому, что была тугодумкой. Просто-напросто Розалия вывалила ушат информации в свойственной ей истеричной манере. А когда свекруха истерит, понять что-либо не представляется возможным. Взяв Розалию за руку, Катарина сказала:
– Вы можете говорить конкретно?
– Могу!
– Начинайте.
– В коттедже Амбарцумянов Генка вставлял стекло. Поняла?
– Да.
– А в это время я с Мартой играли в карты у Нинели. Врубилась?
– Розалия Станиславовна, не передергивайте.
– Но ты ведешь себя как умственно отсталая, почему я все должна преподносить в разжеванном виде? Генка плотничал, мы играли в карты, потом услышали крик Кольки Карасева, прибежали, а Самойлов лежит в крови… Молоток тоже в крови.
– Этот дом проклят, – гудела Клара. – Я, как только переступила его порог, сразу сказала Фиске, что в коттедже плохая аура. Одна Танька чего стоит, баба притягивает несчастья, как магнит. Вот за что убили этого работягу? Ведь золотой мужик был, плохого слова от него не услышишь. Ну пил, да разве ж это преступление?
– У следствия уже есть версии?
– А они нам прям так и рассказали, детка, не задавай кретинские вопросы.
– Клара Самуиловна, – Ката присела рядом с матерью Фиски. – А когда Геннадий работал в доме, неужели там никого не было?
– Мы к врачу ездили: у меня мост сломался, а у дурачка пломба выпала. Я ему говорила, не жуй всякую гадость, да разве ж он меня послушает. Жвачку целый день во ртуперекатывал, а пломбы, между прочим, сейчас не дешевые. Четыре тысячи стоматолог взял.
– Четыре? – удивилась Розалия. – Мне в прошлом году за семь поставили.
– Окстись, подруга! Отдать за пломбу месячную пенсию – кощунство.
– Я не получаю пенсию.
– На книжку, что ль, кладешь?
– Мне по возрасту не полагается.
Клара Самуиловна закивала:
– Ну-да, ну-да, понятненько, тебе ж только пятьдесят, до пенсии еще жить да жить. – Потом Клара нагнулась к Наталье и едва слышно прошептала той на ухо: – Совсем спятила, надо бы ее хорошему невропатологу показать.
– Не-е, – мотнула головой Натали. – Лучше психиатру.
– О чем вы говорите? – удивилась Розалия.
– Да так, о своем, о старческом, тебе не понять. Ты, девочка, лучше яблочко покушай.
Розалия уже хотела открыть рот, но Ката ее опередила:
– Клара Самуиловна, а где были Антон с Татьяной?
– Сегодня какой день?
– Четверг.
– Так чего тогда спрашиваешь, где они были? На работу с утра уехали.
– Значит, Самойлов находился на участке один.
– Слава богу, дошло, наконец, до тебя. Роза права, ты туго соображаешь, займись памятью, больше ходи пешком, ешь фрукты и грецкие орехи, – сказала Клара.
Отмахнувшись от нее, Катарина поднялась к себе.
Что же происходит в их тихом спокойном местечке? Ну с Алей вроде разобрались, но Геннадий… Не иначе сбылись пророчества Зинаиды Андреевны, вещавшей о маньяке-убийце. А как еще можно объяснить смерть Самойлова? Генка – кристальной души человек, за всю жизнь мухи не обидел, у него в принципе не могло быть врагов. Максимум с кем Самойлов мог поскандалить, так это со Славкой Карасевым и Романом Апликаевым. Но пьяные ссоры никогда не заходили дальше стандартной бравады алкоголиков: выпил-закусил – подрался-помирился.
Еще Катку до глубины души возмутил тот факт, что убийство произошло не темной ночью в глухом лесу, а средь бела дня в центре коттеджного поселка. Нонсенс! Какую нервную систему и самообладание нужно иметь, чтобы решиться на преступление при свете солнца?
Психически здоровый человек никогда так не поступит. Начнем с того, что психически здоровый человек вряд ли станет убивать ни в чем не повинных людей.
Приняв душ, Катарина спустилась вниз. Клара Самуиловна к тому времени уже откланялась, в гостиной восседала лишь свекровь. Вооружившись пилочкой, она целиком и полностью сконцентрировала внимание на своих кроваво-красных ноготках.
– Розалия Станиславовна, вы немного успокоились, давайте теперь поговорим.
– О чем?
– Об убийстве Геннадия.
– Не проси, не хочу даже вспоминать тот ужас. Не травмируй мою слабую неокрепшую психику жестокими вопросами. От волнения у меня повысится давление, я потеряю сон, стану нервной, придется пить на ночь всевозможные успокаивающие отвары. Утром от выпитой на ночь жидкости у меня отечет лицо, значит, будет необходимо делать специальные компрессы, а на это уйдет минут сорок-пятьдесят. Я и так встаю в шесть утра, чтобы до восьми успеть навести красоту, а если займусь еще и компрессами, вообще придется не ложиться. А если не ложиться, начнется истерика, тогда уже одними отварами не обойтись, а принимать транквилизаторы я не собираюсь. От них появляется сонливость. Представь себе человека, который не может заснуть, но страдает от сонливости.
