Неизвестный - i_27851a09263a5014
– Ингрид-Ингрид, – наконец, произнесла она со вздохом. – Как только ты появилась в Долине, от тебя одни неприятности. Еще ни один амальонец не навлекал столько позора на мою голову. А я даже не могу тебя убить.
Ингрид радостно открыла глаза:
– Значит, ты не будешь меня убивать! – воскликнула она.
– Не могу, – воительница развела руками. А потом пустила в небо маленький огненный шарик в знак того, что поединок окончен.
Они обе провожали его взглядом. Шар завораживающе переливался всеми огненными цветами, от темно-красного до прозрачно-желтого. Диана запрокинула голову, ожидая, когда же шар коснется купола и исчезнет, но это все никак не происходило.
– Купола больше нет! – выдохнула Ингрид.
Шар между тем, достиг наивысшей точки своего полета и стал стремительно опускаться вниз на площадь, заполненную народом. Площадь загудела словно улей.
– Тэган, погаси его! – крикнула Диана старшему сыну Фаридэ.
Она на своем опыте знала, что Тэган отлично умеет гасить ее огненные заклинания.
Но Тэган стоял, словно в оцепенении, так же, как и другие Фаридэ.
Диана с ужасом смотрела, как падает ее шар. Казалось, амальонцы забыли, как колдовать. Наконец, рядом с ярко-желтым шаром появился точно такой же голубой шарик. Он закружился вокруг огненного, а потом слился с ним воедино прямо над головами визжащих от ужаса амальонцев. Диана медленно повернулась вокруг себя, провожая взглядом голубой след от шара. Он должен был привести ее к автору заклинания. И он привел. Не веря своим глазам, Диана обнаружила, что это была не кто иная, как Ингрид.
Гронгирейка холодно сузила глаза. В правой руке ее опять появился комок огня.
– Значит, не умеешь! – произнесла она ледяным тоном.
– Нееет! – замотала головой Ингрид, забыв о том, что ей нельзя шевелиться. – Это вышло случайно! Он просто падал на людей!
Но темная волшебница не слышала ее. Нейтрализующее облако вокруг амальонки мгновенно исчезло, и раздался ее душераздирающий вопль. Боль обрушилась на Ингрид с убийственной силой. Она вновь почувствовала себя на раскаленной сковороде.
Диана же стояла над ней, готовая в любой момент пустить в нее последний шар. Но что-то было не так. Гронгирейка не могла понять, что именно. Словно эхом в ее голове повторился только что прозвучавший крик Ингрид. И внезапно Диану осенило, что это был единственный звук на площади, хотя их уже не скрывал звуконепроницаемый купол. Она обернулась в поисках причины внезапно возникшей тишины и застыла на месте, окаменев от удивления, как и все остальные люди.
Сквозь образовавшийся в толпе коридор по направлению к ней шел самый настоящий единорог. За спиной его были сложены крылья.
Пальцы руки Дианы, которая держала огненный шар, безвольно разжались, и пламя стекло по ним в песок. Беззвучно. Обреченным взглядом в полном молчании Диана следила, как единорог приближался к ним. Он был весь ослепительно белый. Его короткая грива отливала солнечным светом. Рог угрожающе блестел. Диана знала из преданий, что нельзя нападать на обладателя единорога, но никто никогда не говорил, что происходит в таком случае. Она была готова к тому, что небеса разверзнуться или земля уйдет из под ног. Но ничего не происходило. Единорог медленно прошел мимо нее и остановился рядом с бездыханным телом Ингрид, распростертым на песке.
– Поединок окончен, – еле слышно произнесла Диана, не в силах более терпеть давящую на площадь тишину.
– Поединок окончен, – прогремел вслед за ней голос короля Аруна.
Беатрис Фаридэ с криком метнулась к дочери. Семья вмиг окружила тело Ингрид, пытаясь понять, есть ли в нем еще жизнь. Единорог опустился рядом на песок и положил голову на бок, уткнувшись носом Ингрид в плечо.
– Ай! – раздался слабый крик Ингрид.
По плотным рядам людей, за считанные секунды образовавшим кольцо вокруг Фаридэ, волна за волной проносился восторженный шепот: «это настоящий единорог!».
Беатрис шептала заклинания одно за другим, пока, наконец, Ингрид полностью не очнулась.
– Слава небесам, ты была просто без сознания! Мы подумали, что ты умерла! – сказал Кеннет, поднимая сестру на руки.
Вновь ощутив себя свободной от раздирающего ее изнутри пламени, Ингрид тут же завертела головой. Единорог был здесь. Он не привиделся ей.
– Аааааааааааааааааааа! – радостно закричала она.
От неожиданности Кеннет выпустил ее из рук.
А Ингрид бросилась своему животному на шею. У нее не было слов, которые она могла бы сказать ему. Она просто обнимала его и плакала. Плакала от счастья, от того, что мир любит ее. От того, что этот мир продолжал оставаться самым прекрасным на свете, самым прекрасным и самым волшебным. В нем было по-прежнему все возможно.
И как всегда при мысли о неисчерпаемом изобилии этого мира, Ингрид вспомнила о своем самом потаенном и самом нереальном желании. Она вскинула голову и нашла взглядом Диану. Темная волшебница одиноко стояла поодаль. Она выглядела потрясенной и потерянной. Отчего у Ингрид защемило сердце.
Кеннет опять взял сестру на руки, и ее семья стала прокладывать себе дорогу сквозь толпу окружавших их людей. Единорог последовал вместе с ними.
– Пойдемте Фаридэ, нам больше нечего здесь делать! – услышала Ингрид голос отца. Но сама она не могла оторвать взгляд от Дианы. Она хотела ей что-то сказать, неважно что, лишь бы Диана посмотрела на нее. Но гронгирейка вряд ли бы ее услышала. Слишком шумно было на площади.
Чувствуя, как неимоверная усталость накатывается на нее, и что скоро она, возможно, опять потеряет сознание, Ингрид усилием воли начертила в воздухе перед Дианой огненными буквами слово «чай».
Глава 7. Чай
Дома Беатрис Фаридэ потребовалось несколько часов, чтобы полностью излечить Ингрид от ожогов, полученных во время поединка. Единственное, что не удалось восстановить, так это линии рук. Поэтому все следующее утро Ингрид сидела на крыльце с кружкой молока и силой мысли чертила себе новые линии на ладонях. Точнее она чертила не линии, а представляла себе свое будущее таким, каким бы ей хотелось его видеть. И в соответствии с этим вариантом будущего вырисовывались линии на ее руках. Больше всего Ингрид забавляло то, что если ей вдруг вздумывалось что-нибудь добавить или изменить, то появлялись новые линии или уже нарисованные меняли свое очертание.
То, на что Ингрид так надеялась, не случилось. Еще до восхода солнца она вышла на улицу, взяв с собой кружку парного молока, села на крыльцо точь-в-точь, как в ее видении во время поединка, и стала ждать появлении Дианы. Но солнце поднималось все выше, тени от деревьев становились короче, а Диана так и не приходила.
Но Ингрид продолжала сидеть на крыльце. Это было само по себе очень приятно: нежиться под ласковыми лучами утреннего солнца. К тому же, как только кто-нибудь из Фаридэ просыпался, по зову внутреннего голоса он тут же спускался вниз. К девяти часам утра на крыльце собралась вся семья Фаридэ. Беатрис решила, что раз уж все равно все на улице, то завтракать они будут в саду. Тэган с Аароном собрали стол для пикника. Кеннет с Дареном помогали матери готовить завтрак. Филипп Фаридэ проснулся сразу же после своей дочери и тут же отправился во дворец.
Ингрид, несмотря на то, что от вчерашних ран не осталось и следа, пользовалась положением человека, недавно стоявшего на краю смерти, и отлынивала от хозяйских дел. Она лежала на траве, раскинув руки в стороны, и смотрела в небо. Это было одним из ее самых любимых занятий, как в Эльмарене, так и дома. Смотреть в бесконечное небо и ни о чем не думать. В такие моменты она отчетливо чувствовала, что между ней и окружающим миром нет границ. Рядом на траве лежал единорог – молодое красивое животное с умными, все понимающими глазами. Время от времени Ингрид проводила рукой по его крыльям. Перья были мягкие наощупь и почему-то напоминали ей молоко.
Наконец, к ней подошел Кеннет.
– Что ты там видишь? – спросил он, имея в виду то, что она неотрывно смотрела в небо.
– Я умираю с голоду! – громко произнесла Ингрид, так чтобы ее все слышали. – Вот, что я там вижу!
– Уже садимся! – донесся из дома голос матери.
Кеннет взял руку своей сестры и повернул ладонью к себе.
– Интересно, сколько линий здесь посвящены Диане?
– Все! – шутливо ответила Ингрид. – Все до единой!
– А сегодняшний завтрак у тебя на правой или левой ладони? – спросил Дарен, подходя к ним и тоже усаживаясь на траву. – Ведь, если ты его не загадала, мы не сможем тебя накормить!
Вместо ответа Ингрид скорчила ему гримасу и повернулась к единорогу.
– Наш мир защитит нас от голода, так ведь? – произнесла она, обращаясь скорее к своему животному, нежели к брату.
– Когда твоим животным является первый в Долине за две тысячи лет единорог, твой мир защитит тебя от чего угодно, – весело согласился с ней Дарен.
В душе он, как и все остальные члены семьи Фаридэ, очень гордился своей сестрой. Хотя не сомневался, что его пегас все-таки окажется самым быстрым в небе. И ему уже не терпелось посоревноваться с Ингрид в полетах на скорость.
