Коллин Фишер - Никогда-никогда 2
— Нам четырнадцать, Силас. Спроси снова, когда нам будет пятнадцать.
Я улыбаюсь.
— Мне осталось ждать всего два месяца. — Прижимаюсь к ней губами и чувствую, как ее грудь вздымается от резкого вдоха. «Господи, вот это мука!»
Она проскальзывает язычком мне в рот и кладет ладонь мне на затылок. «Сладкая, сладкая мука».
Опускаю руку к ее талии, задирая футболку миллиметр за миллиметром, пока не касаюсь пальцами ее кожи. Моя ладонь нагревается от жара ее тела.
Продолжаю целовать ее и подбираюсь ближе к лифчику.
Я хочу зайти дальше… почувствовать мягкие изгибы под своими пальцами. Я хочу…
— Силас!
Чарли проваливается в матрас. Все ее тело поглощается простынями, и моя рука падает на пустую подушку.
Какого черта? Куда она пропала? Люди не могут исчезать в воздухе!
— Силас, открой дверь!
Закрываю глаза.
— Чарли? Где ты?
— Проснись!
Я поднимаю веки и обнаруживаю себя отнюдь не в кровати Чарли.
Я больше не четырнадцатилетний паренек, готовящийся впервые коснуться женской груди.
Я… Силас. Растерянный, смущенный и сонный.
Кто-то бьет кулаком по моему окну. Еще пару секунд привыкаю к яркому свету и поднимаю взгляд.
У двери машины стоит Лэндон. Я тут же сажусь и окидываю взглядом местность, - он один. Больше никого.
Тянусь к дверной ручке и жду, пока он отойдет, прежде чем открыть дверь.
— Ты нашел ее? — Спрашиваю я, выходя из машины.
Он качает головой.
— Нет, поиски продолжаются. — Сжимает заднюю часть шеи, прямо как я, когда нервничаю.
Открываю рот, чтобы спросить, как он узнал, где меня искать, но быстро вспоминаю, что спрашивал его о доме, прежде чем повесить трубку. Естественно, он догадался, где я буду.
— Ты должен помочь полиции найти ее, Силас. Расскажи им все, что знаешь.
Я смеюсь. «Все, что знаю!» Прислоняюсь к машине и складываю руки на груди. Перестаю улыбаться от глупости ситуации и встречаюсь взглядом с братом.
— Я ничего не знаю, Лэндон. Я даже тебя не знаю! Что мне сказать полиции?
Он наклоняет голову. Не произносит ни слова, но смотрит на меня с любопытством. Считает, что я свихнулся; я же вижу.
Возможно, он прав.
— Садись в машину. Мне нужно многое тебе рассказать. Нас ждет долгая поездка.
Открываю дверь и сажусь за руль. Брат мешкает пару секунд, но затем подходит к машине, спрятанной в кювете. Ставит ее на сигнализацию и идет к пассажирской двери моей машины.
— Давай-ка по порядку, — он облокачивается на столик. — Вы с Чарли уже неделю теряете память. Вы отправляли письма сами себе. Они были в рюкзаке, который нашла и отнесла в полицию Джанетт. Единственный, кто в курсе происходящего, какая-то малоизвестная гадалка. Это происходит в одно и то же время дня через каждые сорок восемь часов. По твоим словам, ты не помнишь ничего с того момента, что был за день до ее пропажи.
Я киваю.
Лэндон смеется и откидывается на спинку стула. Качает головой и берет свой напиток, засовывая трубочку в рот. Делает щедрый глоток и тяжело вздыхает, возвращая стакан на стол.
— Если таким способом ты пытаешься избежать наказания за ее убийство, тебе нужно алиби посерьезней, чем чертово вуду-проклятье.
— Она не мертва.
Он удивленно поднимает бровь. Не мне его винить. Окажись я на его месте, то ни за что в жизни бы не поверил в этот бред.
— Лэндон, я не жду, что ты поверишь мне. Правда. Все это звучит глупо. Но, чисто хохмы ради, ты не мог бы подыграть мне пару часов? Просто сделай вид, что поверил мне, и ответь на пару вопросов, даже если считаешь, что я уже знаю ответы. Завтра, если все еще будешь думать, что я сумасшедший, можешь сдать меня полиции.
Он качает головой с разочарованным видом.
— Даже если бы и думал, я бы ни за что тебя не выдал, Силас. Ты — мой брат. — Он подзывает официантку и обновляет стакан. Делает глоток и устраивается удобнее. — Ладно. Начинай.
Я улыбаюсь. Так и знал, что он классный парень.
— Что произошло между Бреттом и нашим отцом?
Лэндон тихо посмеивается.
— Глупость какая-то, — бормочет он. — Ты знаешь больше меня. — Затем наклоняется и начинает рассказывать, — Пару лет назад началось расследование внешнего аудита. Люди потеряли много денег. На папу ничего не нашли, а Бретта обвинили в мошенничестве.
— Папа действительно невиновен?
Брат пожимает плечами.
— Хотелось бы думать. После этого его имя смешали с грязью, и он потерял большую часть своей клиентуры. Он пытался восстановить дела, но никто не хочет доверять ему свои деньги. С другой стороны, нам грех жаловаться. Мы живем куда лучше, чем семья Чарли.
— Папа обвинил ее в краже каких-то документов из своего кабинета. О чем он говорил?
— Никто не мог выяснить, куда делись деньги. Предположительно, Бретт или папа открыли счет в зарубежном банке. Отец три ночи не спал перед судом. Просматривал каждую деталь каждого денежного перевода и все чеки за последние десять лет. Одной ночью он вышел из кабинета с папкой в руке. Сказал, что нашел, где Бретт прятал деньги. У него наконец оказалась информация, которая поможет снять с себя обвинения. Он позвонил адвокату и сказал, что покажет все доказательства, как только отоспится. На следующий день… документы пропали. Он сорвался на тебе, предполагая, что ты предупредил Чарли. Папа и по сей день считает, что это она их украла. Чарли это отрицала. Ты тоже. А без тех доказательств было невозможно свалить всю вину на Бретта. Скорее всего, через лет пять его выпустят за прилежное поведение, но, если исходить из слов отца, из-за этих документов он мог сесть в тюрьму пожизненно.
«Ну и ну! Многое же я позабыл!»
Я поднимаю палец.
— Сейчас вернусь.
Выскальзываю из-за стола и бегу из ресторана к машине. Ищу бумагу для записок. Лэндон так же сидит на своём месте к моему возвращению. Я не задаю новых вопросов, пока не записываю все, что только что узнал. А затем подкидываю ему часть информации, чтобы посмотреть на его реакцию:
— Это я украл документы. — Смотрю в его прищуренные глаза.
— Ты же говорил, что ничего не помнишь.
Качаю головой.
— Не помню. Но я писал, что нашел у себя какие-то документы. Как думаешь, зачем мне их брать, если они могли доказать папину невиновность?
Лэндон обдумывает мой вопрос.
— Не знаю. Кто бы их ни взял, он никак их не использовал. Единственная очевидная причина, по которой ты мог их украсть — это чтобы защитить отца Чарли.
— И зачем мне защищать Бретта Винвуда?
— Может, ты делал это не ради себя. А ради Чарли.
Роняю ручку. «Вот оно!» Это единственное возможное оправдание.
— Они с отцом были близки?
Лэндон смеется.
— Очень. Она — папина дочка до мозга костей. Если честно, мне кажется, она любила его даже больше тебя.
Впечатление, что я разматываю клубок тайн. Зная прошлого Силаса, он бы пошел на все, чтобы осчастливить Чарли. В том числе, защитил бы ее от правды об ее отце.
— Что случилось с нами после этого? В смысле… если она так любила папу, тот факт, что наш отец засунул его за решетку, лишил бы ее желания общаться со мной.
Брат качает головой.
— Ты единственный, кто у нее остался. Ты всегда был рядом. И ничто так не бесило нашего отца, как то, что ты не поддерживал его на 100%.
— Я считал папу невиновным?
— Да. Ты просто отказался становиться на чью-то сторону, когда дело доходило до него с Чарли. К несчастью, для папы это значило, что ты принял их сторону. Последние два года вы с ним не очень ладили и почти не общались. Исключением можно считать только то, что он кричит тебе с трибун стадиона на пятничных матчах.
— Почему он так одержим моей футбольной игрой?
Брат снова смеется.
— Он одержим мыслью, что его сын поступит в его альма-матер. Так было еще до нашего рождения. Стоило нам научиться ходить, как он начал насильно пихать нас на тренировки. Я не против, а вот ты всегда это ненавидел. Его это очень возмущало, — у тебя же явный талант! Это в твоей крови! Но ты всегда мечтал лишь о том, чтобы бросить футбол. — Парнишка улыбается. — Господи, ты бы видел его вчера, когда он пришел на игру, а тебя не было на поле. Представляешь, он пытался остановить матч, пока тебя не найдут! Но ему не позволили.
Я все записываю.
— Знаешь… я не помню, как играть в футбол.
Губы Лэндона расплываются в улыбке.
— Тут я тебе верю. Пару дней назад, когда мы были на тренировке, ты сильно растерялся. «Ты. Сделай эту штуку». — Хохочет брат. — Добавь это в свой список. Ты забыл, как играть. До чего удобно!
Я повинуюсь.
Помним тексты песен.
Забыли знакомых нам людей.
Помним людей, которых не знаем.
Помню, как пользоваться камерой.
Ненавижу футбол, но должен играть.
Забыл, как играть в футбол.
